Андрей Юрьев - Шумелка мышь. Взбалмошная, нежная, смешная

© Андрей Юрьев, 2019

ISBN 978-5-4496-8127-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вечерами тараканы дышали дихлофосом. Они начинали шуметь и буянить. Мышь нахлобучивала подушку на голову и пыталась заснуть. Она не хотела ругаться и выяснять отношения ни с тараканами, ни с любыми другими ползучими или пикирующими гадами. Мышь была глубоко воспитанной и неумеренно романтичной особой. Она не без основания считала себя голубых кровей и не желала иметь ничего общего с подобными типами. Единственные живые души, с кем Мышь любила калякать и пить чай с печеньем – молодая семейная пара Ян и Жане. Голуби. Они жили в собственной голубятне на крыше дома у городской Ратуши. Для тех, у кого есть крылья – несколько километров не расстояние, так что они часто гостили у нее.

Мышь была единственным представителем грызунов в доме. В нем она прожила достаточно лет, чтобы называть своим. Кроме нее здесь, впрочем, обитали девятнадцать ящерок, две собаки и один старый и совершенно равнодушный кот. Никто из выше перечисленных созданий не причинял ей столько неудобств и мигреней, как тараканы. Эти циничные и неугомонные твари все время крутились возле Мыши и разными способами выводили ее из тщательно поддерживаемого умиротворенно-блаженного состояния.

Обычно тараканы пикетировали на нее с потолка, а затем, отбежав на порядочное расстояние, равное в среднем двадцати пяти их корпусам, показывали языки, транспаранты с намалеванными гадостями, плевались и дразнились. Мышь старалась не обращать внимания на их пакости. Но все же, когда они особо ее доставали, не без уничтожающей гордости поворачивала голову к наиболее беснующимся из них и тихо говорила: – Титьки тараканьи, как же я вас презираю! Это действие имело ошеломляюще убийственный эффект. Обидчики начинали мелко трястись и хлопать друг друга по плечам, держась за брюшко. На глаза их наворачивались крупные, как жемчужины, слезы и, в конце концов, они валились на жесткие спинки и активно агонировали.

Мышь, будучи пацифистом от рождения и гуманистом по призванию, не могла без боли смотреть на их страдания. Сдерживая слезы, она уходила к себе в комнату, где от души предавалась самокопанию и хандре.

В такие минуты, ее могли спасти от неминуемой душевной гибели только хорошая книга или друзья. Поскольку хорошие книги давно перестали печатать, Ян и Жане отпаивали ее крепким красным чаем с сырными печенюшками и рассказывали всегда одну и ту же ужасно смешную историю о свинье, которая убежала в лес и стала там жить с кабанами. Постепенно, под пристальным вниманием друзей, Мышь приходила в себя и часто находила там утешение.

Как-то под вечер, Мышь выглянула из комнаты, как из норки и, после недолгого осмотра, с облегчением выдохнула 12 миллилитров углекислого газа из легких. Тараканов поблизости не было.

– Подлые твари, когда же вы оставите меня в покое?! – крикнула она в тревожную пустоту и, трясясь от ужаса, засеменила к буфету за вечерним перекусом. Примерно в трех метрах от заветной кормушки, с Мышью чуть не случился апопле.. аппоклеп…, ну, в общем, она чуть гикнулась. Краем глаза Мышь заметила движение сверху, черная тень накрыла ее затрясшееся от ужаса тельце.

– Сова! – крикнул кто-то в ее мозгу и упал в обморок. По крайней мере, этот «Кто-то» тут же перестал орать и больше не подавал признаков жизни до следующего утра. Невелика потеря. Но Мышь не собиралась уподобляться неженке «Кому-то» и становиться легкой добычей кровожадных хищников.

– Подлый трус, – выдохнула она и разъяренной тигрицей бросилась навстречу опасности.

…Давным-давно, во времена молодости и бесшабашности, Мышь прошла Королевские курсы обороны от хищников. На выпускном экзамене присутствовала Королевская семья и Мышь, вдохновленная посещением таких высокопоставленных особ, с удивительной для ее тщедушного тела ловкостью и быстротой, отгрызла голову чучелу кошки. За что заслужила восхищение и почетное обнюхивание Его Королевским Величеством Серохво Двенадцатым.

Теперь все это осталось в прошлом, подернулось плесенью и заросло бурьяном. Единственным приемом самообороны, который могла вспомнить Мышь, оставался, так называемый, «первый отважный». Он заключался в том, что обороняющийся плотно зажмуривал глаза и мчался на врага, нанося ему смертельные раны когтями и клыками.

– Не так уж и плохо, – подумала Мышь, встала в боевую стойку, тщательно зажмурилась и с устрашающим писком ринулась на врага.

Следующие несколько секунд, показавшиеся вечностью, прошли в ожесточенной борьбе. Хотя первая же атака достигла цели, Мышь, как ни старалась, не могла найти у противника ни голову, ни на худой конец, кончик хвоста. Хищник никак не хотел истекать кровью, да и пахло от него странно, не по-звериному, хотя и довольно гнусно. Поведение его показалось крайне подозрительным.

– Что за чертовщина? – удивилась Мышь, ослабляя хватку.

В тот же миг она услышала рядом с собой до отвращения знакомое хихиканье. Страшная догадка мелькнула в голове. Все еще сжимая клыками вражескую шкуру, Мышь открыла глаза и писк отчаянья вырвался из ее груди. То, что она приняла за смертоносного хищника, с кем билась не на жизнь, а на смерть, оказалось обыкновенным, хотя и довольно грязным, человеческим шерстяным носком! Спазмы стыда и ярости бросили ее на колени. Ей хотелось исчезнуть, раствориться, умереть!

Когда унизительный, оглушающий шок прошел и Мышь обрела возможность видеть и слышать, сквозь слезы унижения и кровной обиды, она увидела десятки тараканов всех мастей, окруживших ее. Конечно же, это все подстроили они – злобные, не знающие стыда и чести, подлые отродья породы насекомых – тараканы. Больше всех бесновались несколько молоденьких тараканов. У одного из них за плечами на тонкой веревке висел старый помятый саксофон.

– Я отомщу… Я вам так отомщу, что вы пожалеете! – сквозь слезы прокричала Мышь. В ее голове созрел план.

Дихлофос – убойная штука. Не дай бог вам попасть под его струю. Дихлофосный дождь в мгновение ока покроет тело миллионом мелких маслянистых капель. Они забьют нос и рот, не давая вздохнуть. Убивает быстро и болезненно.

Фрай видел, как уходил его дядя, старый Хлы. Это было страшно. Дядя приполз в тот вечер к порогу их дома и скончался прямо там в ужасных мучениях. Перед самой смертью, глаза его, уже закатившиеся, вдруг открылись, и в них вспыхнул огонь. Дядя подпрыгнул на всех шести лапках в воздух и с диким криком помчался, не разбирая дороги. Казалось, в него вселился демон. На пятом безумном кругу дядя со всей силы ткнулся головой в крыльцо в пяти шагах от окаменевшего Фрая. Затих. На крик прибежали взрослые. Мать увела рыдающего Фрая в дом, и все сделали вид, что ничего не случилось. Полгода назад он узнал, что дихлофос не только убивает.