Терентiй Травнiкъ - Три года писем…

Моя тоска здесь не проходит, просто сейчас я ее забила работой, стала уставать. Если работу у меня отнять, то все вспыхнет с новой силой. Для меня сейчас вся эта Германия, ушла куда-то. Я еду на работу, и полдня вообще не думаю об этом. Обычная советская школа, как если бы я работала в центре Москвы. Потом возвращаюсь, забегаю за хлебом, молоком и соком (благо очередей нет почти) и лечу домой, делаю уроки с Дмитрием, проверяю тетради, готовлюсь к урокам, убираю квартиру, готовлю ужин и т. п., т. е. как бы, если бы, я была дома. Но конечно не совсем, а главное – нет друзей, и не будет, а главное, нет любимых лиц, родных, по духу или крови (кроме моего семейства).

Вот такая моя жизнь на сегодняшний день. Если сочтешь нужным, передавай от меня привет, кого увидишь в Доме пионеров. Как там Миша, стал ли миллионером? Ходит ли в смокинге, как он мне приснился? Если будешь передавать привет Славе, скажи, что миллионершей не вернусь, поэтому пусть женится на другой. Впрочем, может быть, я им сама, потом к рождеству, открытку пришлю (напиши, если соберешься, адрес дома). Вообще здесь Рождество, Пасха и Троица —это народные праздники. Я скучаю без нашего дома пионеров, больше, чем по основной работе. Обещала написать десятиклассникам, да потеряла книжку с адресами. Растяпа.

4

Лена привет!

Сижу в мастерской, в Ясеневе, только что закончил первый слой работы «Магия», отдыхаю, пью чай. Извини, что пишу так редко, получила ли ты мое большое письмо, я имею в виду в большом конверте на десяти листах. Я послал там тебе конверты. Это письмо очень важное, там я описал все свое лето. Сентябрь и начало октября у меня очень насыщенные. Сплю очень мало. Работа в ДП 1 1 Дом пионеров в Ясенево, позже ЦВР «Ясенево». , потом работаю в мастерской по 6—7 часов, каждый вечер. Ксюша пока еще здесь, приходится заниматься и ее делами, т. к. работаю в нашей квартире. Ушел в живопись с головой, даже удивляюсь, откуда столько сил, правда, иногда падаю замертво. Свои остальные дела все забросил, мало общаюсь, т. к. все это отнимает время на сон. Если бы меня сейчас спросить, сколько мне нужно времени на творчество, то я ответил бы 40 часов в сутки. От идей просто захлебываюсь, иногда до слез обидно, что устал и даже не могу стоять. У Ксюши тоже все на нервах с этим отъездом в США и вот недавно попал под горячую руку. Почти был выгнан, причина беспорядок и запах краски, правда потом извинилась, но мне пришлось три дня болтаться по знакомым. Сейчас приходится выбирать время для работы, когда нет никого дома, это время почти отсутствует, из-за этого впал в депрессию. Как-то болтая с ней вечером, я ей сказал, что у нее есть цель, ей известны причины задержки и ей известно, что надо сделать, чтобы достичь свою цель, а у меня все сложнее, мое творчество не имеет ни времени, ни пространства, я не знаю, как делать и что делать, что я больше не могу тратить себя на другие дела, но нет, нет понимания.

Мою живопись смотрят все, для Ксюши это предмет гордости, но работать у меня часто нет возможности. Подрамники купил, но к моменту их получения они возросли в цене вдвое, большое тебе спасибо за деньги, они мне очень, очень пригодились. У меня купили «Несчастного» за 600 рублей и еще около 6 этюдов летних по 150—200 рублей. Но сейчас все так дорого, что моя живопись оставляет мне только долги. Рисую в долг, т. к. сейчас решил не продавать, а отдать на выставку в декабре примерно 10 работ. Гостили американцы, хотели купить за 200 долларов одну работу, но я не продал, т. к. в ней столько моих сил и нервов, хотя работа вроде бы обычная. Сделал большие работы «Живое и Мертвое», «Эпидемия», «Реквием», «Голубой храм» 2 2 О судьбе этих работ подробно рассказывает И.М.Соловьева в своей книге «В потоке творчества: художник». Москва.2017 г. . Появились люди, помогают мне в творчестве деньгами, пока безвозмездно, но не знаю, как потом, вероятно придется потом отдавать работами, но меня интересует только творчество. Думаю, что трудный период обязательно пройдет. Знакомая моего друга и моя крестная мать пытаются меня женить, а то, мол, совсем пропаду, показывают подругам мои фото и вызывают меня в гости. Смешно ужасно. Конечно, никуда я не хожу, нет времени, сил, а самое главное желания. С женщинами не общаюсь совсем, ботинки прохудились, куртка драная, да и денег нет на пирожки, а женщины народ капризный, это я давно ощутил. Очень скучаю по тебе. Ты лучше всех меня понимала, а мне так не хватает этого сейчас.

Написал ряд новых песен. В конце октября запишу их на кассету, альбом будет называться «Выпь». Пишу стихи, вернее записываю, чаще всего ночью, когда не спится. Здоровье пошатнулось, но в голове сидит только одна идея – творить, пока хватит сил. Заметил, что чем выше подъем в творчестве, тем больше людей и проблем, которые мешают осуществить замысел. Хочется сказать, подождите, летать мне не долго, вот упаду, тогда я ваш, а сейчас, неужели не видите, может такого никогда больше не будет, но странные, странные люди вокруг! Да и где тот критерий оценки важности, у каждого свой устав и своя правда, кто-то измучил всех своей любовью, кто-то работой, кто-то тем, что ему скучно, ну а я вот творчеством, да только сказать о своих муках не могу. Ксюша, например, может наорать не думая о последствиях, а я очень тяжело переношу, когда на меня кричат, если бы у меня было место для работы, где можно было держать холсты и краски, я бы переехал, а так приходится терпеть, я пытался ее просить о спокойном поведении, у нее один ответ, что ей тоже необходим покой, что она тоже желает уважения, но самое, главное то, что я никак не отношусь к ее неудачам, что это зависит не от меня. Очень больно чувствовать, что для приезда ее гостей или иностранцев приходится выставлять по ее просьбе свои работы, а в отсутствии их мне приходится искать способ для творчества, чтобы не нарушать ее покой. В мастерскую ко мне из моих знакомых никто сейчас не ходит, звонят редко, я запретил, т. к. очень сильно чувствую, что я здесь не хозяин, но приходится принимать участие в ее делах и в делах ее знакомых. Да я умею терпеть, и это я понял, я умею прощать и ждать, но я хочу работать, работать. Мне иногда грустно, кажется, что чужие дела могут быть мною решены, но люди занимаются каким-то психологическим мазохизмом, им как будто нравится мучить себя и других, порой, кажется, что когда решатся их дела они взвоют от тоски и сделают все по старому, чтобы не было скучно. Людям весело от их дел. Смотрю я и хочется сказать, что не об этом надо думать, но не верят люди, слепы люди.

А у меня все по-другому, я улетел в небо, не могу опуститься, да и пока не хочу. Мне иногда кажется, что я совсем выпал из общества. Понимаешь, ужасно слушать по часу то, окончание чего ты знаешь уже через пять минут. Я понял, как прекрасно молчание. Иногда мой внутренний протест доходит до истерики. Может быть, я очень сильно заблуждаюсь в данный момент? Не знаю. Парадоксально, но для творчества мне необходим в данный момент покой и комфорт. Мне нужен порядок в душе. Когда я достигаю минимальных своих удобств, у меня все рушится, чаще всего не из-за меня. Часто вспоминаю наши разговоры. Интересно, как ты думаешь, может быть, я слишком много требую от других и не замечаю того. Хотя я всегда был уверен в том, что очень хорошо чувствую людей. Жду твоего возвращения, об этом могу писать в каждом письме, в каждой строчке. Совсем разочарован в женщинах, пришел к выводу, что философия каждой женщины упирается в их желания, а цель – осуществления желания. Женская философия может меняться, забываться, предаваться, ломаться и все только от женского настроения. Женщина видит только то, что хочет видеть, и только тогда, когда хочет это видеть. Женскую философскую идею можно вставить в рамки ««иметь и мое»», удивительно, как женщина легко в борьбе за общественное, за высшее выделяет из всего приобретенного только то, что ей понятно, а не то, что есть объективность. Но есть ведь другая правда и ««эта правда проста, но ей не хватает креста и соломенной веры в спаси, сохрани…»