Валериан П. - Такая вот жизнь, братец – 6. Записки шестидесятника

Именно христиане и возвели Дьявола в ранг почти верховного божества. Убеждённые в безусловной добродетельности Бога, они со страхом ощущали присутствие великого сверхъестественного Врага рода человеческого . То, что Дьявол согрешил из-за своей гордыни, было и остается краеугольным камнем римско-католической догмы.

В средние века и новое время дьявол прочно вошёл в нашу жизнь. Он фигурирует в народных сказаниях, театральных представлениях и пантомимах; его обличают с церковных кафедр; хищно оскаблясь или злобно насупясь, он глядит на нас со стен и витражей соборов. Он и его легионы везде – неуловимые, всеведущие, злобные и грозные в своей беспощадности.

Зло само по себе обладает порочной притягательностью и, чем больше власть Дьявола, тем больше его притягательная сила. Дьявол, как и Бог, часто выступал в человеческом образе, и христиане всегда верили в восстание великого архангела против Бога отчасти ещё и потому, что это созвучно человеческой природе. Люцифер – мятежник по самой своей натуре, и его непомерная гордыня служит, по-видимому, самым естественным объяснением происхождения зла в мире и, как ни парадоксально, оно выглядит менее дискредитирующим, чем похоть Сынов Божиих. Следствием этого стала тенденция изображать Дьявола в романтическом ореоле, в виде титанической фигуры. Именно так изображает его Мильтон в своём «Потерянном Рае», где Дьявол выступает, как архибунтарь, восставший против высшей власти, – бесстрашный, решительный, бросающий вызов более сильному противнику и не сломленный поражением, что вольно или невольно вызывало в людях чувство восхищения. Неудивительно, что величие этого гордого и сильного образа вызывало у людей желание пойти к нему в услужение.

Те, кто поклоняется Дьяволу, не считают его носителем Зла. Любой противник Христа, обладающий сверхъестественной силой, для сатаниста уже сам по себе бог добрый и милостивый. В понятие добра поклонники Сатаны вкладывают свой собственный смысл, не имеющий ничего общего с добром христиан. По их убеждению, то, что у христиан принято считать добром, на самом деле есть зло. И наоборот, хотя здесь у сатанистов, как и у чернокнижников, наблюдается определённая двойственность: им доставляет особое удовольствие совершать поступки, которые в глазах христиан выглядят дурными, но при этом они преисполнены убеждения, что в этом-то и состоит основная добродетель.

Вера в нечистого и поклонение ему, как богу доброму, означает в то же самое время и убеждённость, что Бог-Отец христиан был и остается богом неправедным, созданным на пагубу людям, врагом нравственности и истинной веры.

В период своего расцвета Сатанизм и Иисуса Христа заклеймил, как злодея, хотя не все секты разделяли этот взгляд полностью. Из того, что Бог-Отец и Сын его являлись источниками Зла, с неизбежностью следовало и отрицание всего, что несёт на себе отпечаток иудейско-христианской догмы . С другой стороны, прославлялось все, что было связано с чувственным наслаждением и достижением земных благ. Сатанисты прославляют гордость, могущество, силу, их буквально распирает от чувства своего превосходства над общей массой простых смертных, а желание повелевать и верховодить не покидает их никогда. Дьяволопоклонники обожают грубую чувственность, их постоянно одолевают всевозможные «низменные страсти». Христианскую набожность с ее почитанием мира «горнего», самоотречением, смирением, чистотой сердца и духа они с гневом отвергают, считая все это проявлением мягкотелости и слабости характера, как нечто бесцветное, неживое. «Ты покорил нас, бледнолицый Галилеянин, своим дыханием весь мир заворожив в сером однообразии», – эта строка поэта Суинберна, звучащая, как обличение, пришлась бы им по вкусу.

Как и вообще в чёрной магии, в культе Дьявола поступки, отвергаемые в народе, приобретают особую ценность из-за их воздействия на психику человека. Поклонники Сатаны считают, что достижение наивысшего блаженства и богоподобия лежит через экстаз, в который они приводят себя, предаваясь диким оргиям и разнузданным вакханалиям с их опьянением плотью, половыми извращениями, ритуальным самоистязанием и даже людоедством. Поскольку христианские церкви, особенно римско-католическая, именуются ими институтами лжи и порока, воздвигнутыми для поклонения «злому» богу, принятые в них обряды, приобретают в богослужениях сатанистов форму острой и оскорбительной пародии. Делается это не столько с тем, чтобы выказать свою преданность «делу Сатаны», сколько из убеждения, что таким образом можно завладеть духовной силой, скрытой в христианском ритуале, и использовать ее в своих сатанинских целях.

Все помыслы дьяволопоклоннника определены и ограничены рамками этого мира и этой жизнью. Он убеждён, что миром правит Дьявол и что наградой за служение Ему будут удовольствия и власть над всякой живой тварью. Что же касается посмертного бытия, то тут он полагает, что после смерти он либо снова вернётся в этот мир в другом обличье, либо отправится в ад, но сделает это с радостью, с ликованием, зная, что там его опять ждёт наслаждение, хотя и в другой ипостаси, при этом наслаждение в масштабах, неслыханных по земным понятиям.

Дьяволопоклониник искренне верит, что придёт час, когда его повелитель одолеет христианского бога и утвердится на его месте на небесах, откуда он был так предательски низвергнут. В этот день, верит он, паства Сатаны пожнёт плоды своего верного служения Ему и все они получат в награду вечное блаженство и могущество…

С давних времён сатанизм связывали с широко распространённой и глубоко укоренившейся верой в дуализм божественной космогонии, в то, что в противостоянии друг другу боги добра и зла существуют независимо друг от друга и на равных правах. Сам по себе этот дуализм не означал веру в чёрта, но т.с. подготавливал для неё благодатную почву. Ведь куда более приятно записать себя в число приверженцев Сатаны, если знаешь, что он с Богом одного и того же ранга, а не подчиняется ему и не призван быть у него на побегушках.

Главная догма гностических сект, обвиняемых христианами в сатанизме, была, по существу, дуалистской. Как уже отмечалось, этот мир для гностика и есть Ад. Убеждение в том, что этот мир есть порождение Зла, мешало гностикам принять идею доброго Бога-Отца. Они полагали, что верховное, всеблагостное божество находится на недосягаемой высоте , далеко за пределами сотворённого мира. Наш же мир был создан и находится под властью божеств второго порядка, называвшихся Архонтами , или правителями, которые либо настроены враждебно к самому высшему божеству, либо вообще ничего о нем не знают. Некоторые гностики считали, что Архонты – это боги семи известных тогда планет нашей солнечной системы, – «хранители небесных сфер» – и что они стоят на пути души человеческой в ее восхождении к Богу. Самый главный из Архонтов отождествлялся гностиками с Богом Ветхого Завета Ягве (Иегова) и был в их глазах олицетворением Зла, мстительности и вероломства. По словам их христианских противников, Симон-Волхв и другой гностический учитель, Манандр , оба стояли на том, что мир был сотворён архангелами, объединившимися в своей борьбе против высшего Бога.