Робби Стентон - Другие. Дэниел

Бекки скорчила рожу и показала мне язык. Я припомнил, что задолжал ей пляжную месть и ушёл в коридор, чтобы звякнуть Беверли. Телефонной трубки на месте не оказалось.

– Где трубка? – спросил я изучающего комиксы Гевина.

– Сам ищи, урод.

– От урода слышу.

Гевин оторвался от журнала. Его заплывшие жиром глазки злобно сощурились.

– Давно по зубам не получал?

Я уже приметил лежащую на диване трубку и даже успел её схватить, перед тем, как меня настиг удар его разжиревшей ноги. Я упал и Гевин наподдал мне ещё раз. Потом он неожиданно взревел, как раненый лось, и запрыгал по комнате. За его спиной я увидел Бекки. Она держала в руке мамин утюг и смеялась.

– Дети, что происходит? – мама зашла в комнату, собирая волосы в неизменный пучок.

– Гевин опять ударил Дэна, – отрапортовала Бекки. – А я его защитила.

– Не такими методами, – мама решительно отобрала у нее утюг.

– А какими? Мне надо было позвонить в социальную службу?

Бекки гордо вскинула голову. Вчерашнее шоу, посвящённое отобранным у родителей детям, значительно обогатило её знания об устройстве внешнего мира.

– Вместе с Гевином, могут забрать и вас, – предупредила мама.

– Не заберут. Потому что мы – нормальные. А он – недоразвитый идиот.

Мама оторвалась от Гевиновской спины и посмотрела на Бекки в упор. Её лицо похолодело и покрылось сердитой изморозью.

– Иди в свою комнату, – отчеканила она. – Когда созреешь для извинений, можешь спуститься вниз.

– Извиняться? – вскипела Бекки. – Перед ним?!

– Гевин – твой брат. Такой же, как Дэниел.

– Нет, не такой. Он – чужак.

– Твои доводы неубедительны, – отрезала мама. – Иди наверх.

В ответ, Бекки демонстративно сорвала заколки и отпустила на волю обрадованные кудряшки. Поднимаясь по лестнице, она громко завопила:

– Когда ты разведёшься, я с тобой не поеду. Останусь с папой, отращу длинные волосы и проколю уши! – добравшись до своей комнаты, Бекки дала финальный залп: Дэн останется со мной. Он – мой, а не твой, поняла?

– Вы разводитесь? – Гевин удивленно уставился на маму.

– Конечно, нет. Это выдумки глупой девчонки.

– Моя сестра – умная. И наказывать её не за что!

Восстановив справедливость, я решительно шагнул к лестнице. Мама проворно схватила меня за руку.

– Ты останешься здесь, Дэниел. Бекки надо побыть одной.

– Гевин ударил меня два раза.

– Он тоже будет наказан.

Входная дверь заскрипела, возвещая о прибытии Олли. По средам он заканчивал работу раньше обычного и, поужинав, отваливал в местный бар, где глушил пиво и играл с дружками в бильярд.

– Опять на вешалке нет места! – с порога заорал он. – И обувь везде разбросана!

Гевин втянул голову в плечи и, от испуга, оглушительно пукнул. Услышав стрельбу, отец отреагировал на неё с оперативностью полицейского.

– Ты снова нажрался чипсов? – проревел он, заходя в комнату.

– Нет, – пискнул Гевин.

– Добрый вечер, Олли, – поздоровалась с ним мама. – Сегодня на ужин ростбиф.

– Почему ты всё время говоришь о еде? Нам больше не о чем поговорить?

– Ты первый завёл разговор о чипсах, – мама насмешливо улыбнулась.

Ироничная улыбка и снисходительный взгляд были её любимым оружием. Она задействовала его каждый раз, когда Олли приходила охота с ней поболтать. Иногда я думал, что если бы она так противно на него не смотрела, жизнь в нашем доме была бы намного спокойней.

– Я завёл этот разговор, потому что не хочу тратить свои, трудно заработанные деньги, на лечение этого олуха, – сквозь зубы объяснил отец. – Ты сидишь дома и должна следить за тем, что он ест.

– Я не могу контролировать его двадцать четыре часа в сутки, – ответила мама из кухни. – Если мальчик съел немного чипсов, он от этого не умрёт.

Ноздри горбатого носа Олли затрепетали от злости. Его тяжёлый взгляд остановился на обвисших щеках Гевина.

– Я больше не буду, – пролепетал тот.

– Вон! – рявкнул отец.

Гевин исчез с удивительной для его габаритов скоростью. Орлиный профиль отца обратился ко мне.

– Где Бекки?

– Наверху.

– Почему она не спускается? Этот недоделанный её ударил?

– Он ударил меня, а она ошпарила его утюгом.

– Она обожглась?

– Нет.

Справиться о моём самочувствии отец посчитал излишним. Он хмуро прошёл мимо и скрылся в ванной. Олли был большим аккуратистом и, приходя с работы, спешил смыть с себя грязь и запах машинных внутренностей. Его мастерская по ремонту автомобилей пользовалась успехом. По части механики Олли был докой: бросив взгляд на машину и послушав её дыхание, он мог точно сказать, где и что у неё болит. Несмотря на очевидный талант, дело своё он ненавидел и регулярно ныл, что был способен на большее. Его тоскливые причитания вынудили меня задуматься о своём будущем. Я пока не решил, чем буду заниматься, но одно знал наверняка – в моей жизни не будет пива, провинциальной рыбалки, грязного комбинезона и приятелей-неудачников. Дэниел Блум будет вращаться в другом обществе. В том, где у всех ухоженные руки, дорогие костюмы и миллионы на банковских счетах. С этой мыслью я взял трубку, чтобы наконец позвонить Беверли.

– Пйивет, Дэн, – обрадовалась она.

Беверли была старше на полгода, училась в школьном нулевом классе, но так и не научилась выговаривать букву «р». Мама посчитала это ещё одним аргументом в пользу того, чтобы держать нас дома.

– Как дела? – спросил я.

– На следующей неделе мы уезжаем в Индиану. К бабушке, – доложила Бев.

– Зачем?

– Мама сказала, что нам сйочно надо сделать солнечную медитацию и почистить наше биополе.

– Оно у вас запачкалось? – удивился я.

– Нет. Это надо для этого… Душевного йазвития.

– Понятно.

Меня посетила заманчивая идея настучать на мамашу Беверли в контролирующую родителей службу. Тамошних деятелей заинтересуют её духовные искания и рассветные позы «выдры».

– Мы ещё встйетимся, – успокоила меня Беверли. – Мама пообещала, что мы пйиедем к вам в субботу, – она помолчала и опасливо спросила: Бекки не будет меня толкать?

– Нет. Она просила за неё извиниться.

– Ни о чём я тебя не просила, – взвизгнул сзади голос сестры.

– Я перезвоню, Бев. Мама зовёт.

Я отключил Беверли и повернулся к Бекки. За время заточения в своей комнате, она успела причесаться и надеть любимое платье отца.

– Если мямля опять сюда припрётся, я сделаю то же самое, – зловеще предупредила сестра.

– Только попробуй – вместо чая, будешь лакать воду.

Нашу перепалку прервал отец. Он был одет в чистые джинсы и на ходу причёсывал мокрые волосы. Его фигура внушала уважение: Олли Блум был высоким, сильным и рельефным. Невзирая на пивные среды, он не расползся вширь и на животе у него бугрились «кубики». На моём сытом брюшке они так и не появились, хотя я уже неделю делал зарядку.