Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

– Да-да, – рассеянно сказал Вано и начал извиняться: – Вы простите меня, что я Вас загрузил своими проблемами. Спасибо, что выслушали. Я об этом поговорить ни с кем не могу. С партнёрами по бизнесу такое обсуждать не станешь – не поймут.

С того вечера так повелось: в зависимости от того, кто из них бывал дома, поочерёдно рассказывали они Ольге Викторовне о своих проблемах. Их можно понять: чужой человек, общих знакомых нет, информация никуда не распространится. Это как рассказать случайному попутчику в поезде.

Однажды после занятия, когда мужа не было дома, Татьяна пригласила Ольгу Викторовну на чай. Но сама открыла вино.

– Что Вы! – запротестовала было учительница. – Мне так добираться далеко, а уже поздно.

Но в глазах Татьяны было столько м у ки, что невозможно было её не выслушать.

– Ничего, я Вам денег доплачу, вызовем такси. Мне необходимо посоветоваться.

Оказалось, Вано отсутствовал дома уже третьи сутки. Но самое страшное было не в этом. К таким отлучкам Татьяна уже привыкла. Неделю назад он позвонил домой ночью, заплетающимся языком попросил подъехать и забрать его из ресторана. Куда деваться? Прогрела машину, поехала. На месте выяснилось, что он не один, а с дамой, тоже еле держащейся на ногах. Экая наглость! Не извинялся, как обычно, а приказным тоном рявкнул:

– Сначала отвезём девушку!

Татьяна не вышла из машины, проглотила обиду, когда они сели на заднее сиденье. Ехали молча, в зеркало Татьяна видела: целовались. Она рулила, слёзы застилали глаза. Вспомнилась финальная сцена из фильма «Интердевочка». Мелькнула шальная мысль. Хорошо бы разбиться теперь вдребезги и больше не мучиться. Но дома спал Миша. «Не имею права. Не имею права», – твердила она про себя. Скорее бы уже доехать.

– Какой номер дома? – спросила Татьяна, свернув с улицы Лобачевского на Ленинский проспект.

Женщина назвала номер дома. Лучше бы она не отвечала! Это был голос её Ирки. Задушевной подруги, исчезнувшей лет пятнадцать назад.

– Недалеко же ты уехала, – не сдержалась Татьяна.

– Что? – непонимающе спросила пассажирка.

Похоже, она до сих пор не поняла, с кем едет в машине.

– Рядом, говорю, произвела обмен. В том же районе, – отчеканила Татьяна.

Потом Вано долго прощался с любовницей у подъезда, а Таня сидела в машине и плакала. Интересно, давно он с ней? А она? Знала ли она, чей муж у неё в любовниках? Она же Вано раньше не видела никогда. Какая, однако, мерзкая штука жизнь. Так и норовит ударить больнее.

Обратно ехали молча. Муж уснул на заднем сиденье. Татьяне вспомнились слова свекрови: «Куда уйдёшь? Поплачешь ночью тихонько, да и всё».

Рассказывая всё это Ольге Викторовне, Татьяна еле сдерживала слёзы. Ей хотелось получить совет. Что делать? Как его удержать?

В следующий раз учительница принесла несколько книг. Хорошие, наделавшие шуму новинки.

– Почитайте. Там есть о чём подумать и что обсудить. Дайте мужу прочесть. Раз уж Вы просили совета, мне кажется, у вас мало общих тем для разговоров сейчас. И Вано не хватает общения. Он, может, из-за этого и ищет других. Он любит Вас, Таня. Точно любит. Постарайтесь стать для него интересной…

Татьяна глянула недоверчиво. Книги через месяц вернула нераскрытыми.

А скоро грянул кризис, бизнес Вано чуть было совсем не развалился. От услуг репетиторов они отказались…

Прошло пять лет. Ольга Викторовна случайно оказалась в том районе. Вспомнила, что не купила таблетки. Зашла в ближайшую аптеку.

– Скажите, у вас фарингосепт есть?

Через стекло с той стороны прилавка на неё смотрела Татьяна. Сделала вид, что не узнала. Молча отпустила лекарство. Только цену назвала. На её руке не было обручального кольца. Ольга Викторовна засомневалась: может, просто человек похожий? Как она могла дойти до жизни такой – работать в аптеке?

Уже на улице обернулась. Сквозь тюль женщина в белом халате смотрела ей вслед.

Когда к Ольге Викторовне приходят гости, она частенько печёт хачапури и на все вопросы по поводу рецепта отвечает, что он к ней попал через десятые руки от одной мудрой грузинской женщины.

Катя чувствовала себя растоптанной. Это было не первое предательство в жизни. Но в череде больших и малых предательств – самое свежее и потому самое горькое.

Ещё недавно они строили планы на совместную жизнь, обсуждали, кого пригласят на свадьбу и куда отправятся в путешествие.

А позавчера он сказал, что их отношения – ошибка, что он не стоит её мизинца и что надо расстаться, чтобы не портить друг другу жизнь.

Катя проплакала всю ночь, заснула под утро, встала с чугунной головой, положила в кофе соль вместо сахара, отпила глоток, снова взахлёб заплакала и приехала на работу с зарёванными глазами и без косметики.

Она держалась изо всех сил, но коллеги заметили. «Глаза потухшие, – сочувственно шепнула главный бухгалтер Марья Петровна, – случилось что-нибудь?». Заметив Катин взгляд исподлобья, махнула рукой, мол, можешь не рассказывать.

Эля, сидевшая напротив, время от времени поглядывала на подругу и вздыхала.

Катя отвечала на звонки, подготавливала договоры, носила начальнику на подпись – делала обычную рутинную работу, но всё это существовало как будто параллельно с тем главным, что жгло, мучило и заполняло всё её существо.

В офисе была небольшая комната с тремя столиками, холодильником, телевизором и микроволновкой. В обеденный перерыв, когда Эля силком затащила туда Катю, чтобы перекусить и развеяться, в теленовостях показали сюжет: молодая женщина выбросилась с двадцатого этажа столичной многоэтажки. Все обедающие ужаснулись и вскоре снова стали обсуждать предстоящее сокращение штатов. А Катя всё думала об этой женщине. Что заставило её шагнуть с подоконника? Страшно.

Потом, возвращаясь домой, Катя вдруг подумала, что страшно бывает только в момент прыжка. А дальше – уже ничего не страшно. И не больно.

Стоя на платформе метро, она смотрела на приближающийся поезд. Тут уж наверняка. И прыгать невысоко. Она сделала шаг, приблизившись к краю платформы.

– Девушка, ну что же Вы? – дёрнул её за рукав проходящий мимо парень, по виду студент. – А если упадёте?

Катя ничего не ответила, только тряхнула головой и крепко сжала губы.

Рано. Это можно успеть сделать завтра. Или послезавтра. Хорошо всё обдумать и… А ведь завтра не получится. Мама попросила съездить с ней к её школьной подруге. Это важно для мамы. Подруга, с которой они дружат полвека.

Мама такая странная становится. Старость меняет её. Иногда она вспоминает такое, о чём Катя ни за что бы не вспомнила. Недавно рассказала, например, как в детстве Катя любила собирать маленькие букетики – из любых цветов, какие встречались на её пути: одуванчиков, ромашек, календулы.