Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

Ольга давно работала в другом месте, изредка перезваниваясь с Лилией, не больше одного раза в год, чтобы поздравить с днём рождения, – дань вежливости, не больше. Если у той, действительно, острый момент в жизни, то почему она позвонила именно ей, оставалось для Ольги загадкой.

Подойдя к высотному дому, Ольга подняла глаза и сразу увидела единственное светящееся окно на девятом этаже – на кухне у Лилии. Едва Ольга позвонила в домофон, сразу же, запиликав ответным сигналом, дверь открылась, как будто Лилия стояла у порога в ожидании её появления.

– Что случилось? – сразу спросила Ольга. – Ты что меня пугаешь среди ночи?

– Проходи, проходи, – спокойно ответила бывшая коллега.

Ольгу несколько смутил её безмятежный тон, совсем не вязавшийся с недавней прерываемой слезами речью по телефону. Мелькнуло желание повернуться и уйти. Но решила посмотреть, что будет дальше. Она сняла туфли, плащ и прошла за хозяйкой на кухню. От предложенного чая отказалась и снова нетерпеливо спросила:

– Так что случилось у тебя? Рассказывай!

Лилия опустилась на стул, поставила на стол острые локти и всхлипнула. Ольга молча ждала, ожидая услышать что-то сверхъестественное. Наконец Лилия начала говорить.

Оказалось, у её сына недавно появилась очередная девушка.

– Знаешь, ни рыба ни мясо. Ни кожи ни рожи, как говорится, – тяжело вздохнула Лилия.

«Можно подумать, у тебя сын кинозвезда», – молча подумала Ольга, а вслух сказала:

– И что? Не всем же быть красавицами. Что теперь – кастинг проводить на место невесты? Главное – что ему нравится.

– Вот я и говорю, – оживилась Лилия, – что слишком уж она ему нравится. До такой степени, что он готов через мать переступить. Вот я хочу с тобой посоветоваться, как мне быть в этой ситуации, что предпринять.

– Ну так расскажи, в чём дело, что ты ходишь вокруг да около? – спросила Ольга.

Лилия вздохнула и начала рассказ:

– Решил он привести её домой, чтоб познакомить нас. Я приготовила стол, всё, как полагается. Пришли они. Сели ужинать. Я смотрю на неё – не нравится она мне ни в какую. Совсем не нравится. А он уже беседу ведёт и так аккуратненько подводит к тому, что жить они будут вместе.

– Понятное дело, он уже в том возрасте, когда это естественно. А что не так? – удивилась Ольга.

– Да всё не так! Понимаешь? Всё не так! – взвихрилась Лилия, подскочила со стула, налила стакан воды, отпила, снова села. – Жить-то они собираются здесь! У неё-то негде, как оказалось. Там, кроме неё, куча братьев и сестёр, квартира большая, но моему-то парню там места нет, выходит.

– Знаешь, ты уже, наверное, за столько лет должна была представлять такой вариант развития событий, нет? – упрямо спросила Ольга.

Она почувствовала, что Лилии не по душе то, что она говорит, но неуклонно гнула свою линию – ни в чём не соглашалась, всё подвергала сомнению. Дескать, хотела посоветоваться – слушай моё нелицеприятное мнение.

– Я так и знала, что ты это скажешь! – Лилия замолчала, как бы раздумывая, стоит ли вообще продолжать разговор.

Ольге нестерпимо захотелось уехать. Вызвать бы такси, но до зарплаты ещё неделя, и она не могла себе позволить такой роскоши. Значит, выхода нет, нужно ждать открытия метро. Хотелось спать, глаза слипались, но надо было слушать откровения, раз уж приехала. Она сразу поняла, что планируемый прыжок с балкона или крыши – блеф, и вызвана она сюда совсем с другой целью. Только с какой?

Лилия рассказывала о всех девицах сына, с которыми он расстался по её милости, и чем дольше слушала Ольга, тем больше понимала, что советы даме не требуются. Но цель?

– Ты только подумай, эта вертихвостка за столом у сына спрашивает: «А можно мне привезти с собой клетку с попугаем?» Понимаешь? Она не у меня спрашивает – у хозяйки квартиры! Она у него спрашивает, как будто он здесь всё решает! – кипела Лилия.

– А ты? – прищурилась Ольга.

– Ну, я и сказала, что я пока ещё жива и не худо бы со мной посоветоваться, прежде чем тащить всякую гадость в дом. Я тебе больше скажу: потом она ещё и про черепаху спросила. И опять у него! Она как будто не слышала, что я сказала! Специально так спросила, чтоб меня довести!

– А какая у неё черепаха? – поинтересовалась Ольга.

– Что? – Лилия вытаращила глаза. – Да какая мне разница, какая черепаха?

– Зря ты так. Сухопутные черепахи очень милые. И запаха от них никакого. У меня в детстве была такая. До сих пор у мамы живёт. Почти тридцать лет.

– Им только дай поблажку, они мне сюда змею притащат!

«И впрямь, – подумала Ольга, – слишком много змей на единицу площади – не очень хорошо», – и спросила:

– Так чем закончилось?

– Разругались мы с ним в пух и прах. Передрались даже.

Ольга вздрогнула:

– Как?

– В общем, пока он у них живёт. Но я чувствую, что планов своих он менять не собирается. Скоро снова начнут меня атаковать. Кстати, он же не в первый раз руки распускает.

– Как же так? Он же всегда был воспитанным мальчиком! – изумилась Ольга.

– А вот так! У меня руки были – в сплошных чёрно-синих кровоподтёках. Чуть я начну говорить что-то против его пассии очередной – он кидается на меня, как сумасшедший.

– А вот это уже просто опасно, – с тревогой сказала Ольга. – И выход только один – разъехаться вам, и жить тебе спокойно в маленькой однокомнатной.

– Смеёшься? Куда разъехаться? Как я двухкомнатную разменяю? Это ж доплата нужна!

– Ну, не знаю. Дачу продай.

– Ни за что. Да и дача ведь на сына записана.

– Ну, тогда надо как-то находить общий язык. Миллионы молодых пар как-то уживаются с родителями.

– О, это только через мой труп! – неприязненно поёжилась Лилия.

– Так какого ты хотела совета?

Лилия поднялась и вышла из кухни, но через минуту появилась снова и протянула Ольге конверт:

– Вот, читай!

– Что это?

– Письмо родителям этой хабалки.

– Зачем? Что ты там написала?

– А ты почитай-почитай, – настойчиво сказала Лилия и села на прежнее место.

Конверт не был запечатан. Ольга вытащила из него сложенный вчетверо форматный лист А4 и начала читать. В послании, сочинённом канцелярским стилем, сообщалось, что, во-первых, сын автора письма признан душевнобольным и состоит на учёте в психоневрологическом диспансере; во-вторых, занимается рукоприкладством, избивая её, то есть собственную мать; в-третьих, в полиции сейчас идёт разбирательство по поводу нанесённых ей побоев и сломанного пальца на руке; в-четвёртых, если родители девушки являются благоразумными людьми, то должны сделать адекватные выводы из настоящего письма и показать будущему зятьку от ворот поворот. Если же они этого не сделают, то будут позже винить себя в исковерканной судьбе любимой дочери. Поскольку, если человек поднял руку на мать, то нет никакой гарантии, что он не станет избивать жену и детей.