Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

День её был расписан поминутно: маникюр, причёска, педикюр, массаж, магазины, встречи с подругами в ресторанах. Для общения с сыном тоже требовалось время.

Вано редко бывал дома: бизнес занимал его всё больше. Новые проекты требовали вложений, и далеко не всё в успехе измерялось количеством денег. Приходилось завязывать и поддерживать знакомства, встречаться с нужными людьми, которые, надо сказать, обладали хорошим аппетитом (во всех смыслах) и знали толк в элитных напитках. Им нравилось иметь дело с Вано, щедрость которого стала притчей во языцех. Ресторанные посиделки затягивались далеко за полночь, и вот наступил однажды тот самый чёрный для Татьяны вечер, когда он… Не пришёл… ночевать!

С вечера она, как это часто бывало, уснула под очередную серию мелодрамы, а проснувшись ночью и пошарив рукой по постели, поняла, что мужа нет. Татьяна села на шикарной кровати красного дерева, поморгала, отказываясь верить глазам, ещё раз присмотрелась в синем отсвете телевизионного экрана к подушке Вано – так и есть, не тронута. Она сунула ноги в мягкие тапочки, на ощупь нашла на тумбочке шпильки, собрала зачем-то волосы на затылке в пучок и только потом включила бра над кроватью.

Часы, что висели на противоположной от кровати стене, были привезены ими когда-то из поездки по Италии и представляли несомненную художественную ценность. В неярком свете ажурный светлый циферблат почти сливался с молочно-белыми обоями, ярко проступали на нём цифры из муранского стекла: 12, 3, 6, 9. Татьяна старалась не смотреть на стрелки, но как-то само собой смотрелось. На протяжении нескольких лет эти часы, которые она вместе с любимым Вано выбирала в небольшом магазинчике в свой медовый месяц, отсчитывали счастливые минуты, часы, дни, месяцы и годы их семейной жизни. На этот циферблат она смотрела, когда по ночам кормила сонно причмокивающего грудного сыночка, лёжа на боку и облокотившись на подушку, засекая время следующего кормления. С ними были связаны и другие, более интимные воспоминания, при мысли о которых у неё и сейчас начали гореть мочки ушей. «У меня муж – половой гигант!» – смеялась иногда Таня, указывая глазами на часы, которые ночью едва виднелись в мерцающем свете свечей. Вот эти самые часы сейчас показывали без четверти шесть.

Таня встала, подошла к окну, отдёрнула тюль. Вековые двойняшки-сосны стояли неподалёку от их балкона, опустив заснеженные рукава тяжёлых лап. Вереницы дорогих машин, припаркованных вдоль тротуара, были засыпаны снегом и казались диковинными спящими животными. Солнца ещё не было, и не было даже намёка на то, что когда-то оно взойдёт. «Мрак. Какой мрак», – подумала Татьяна. Надо было что-то делать. Она принялась звонить. «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», – пропел равнодушный женский голос. Вероятно, с ним что-то случилось. Дороги скользкие, техника не успевает чистить. Она набрала экстренный номер 911, ждала, пока её переключат на милицию, долго объясняла, отвечала на вопросы и с ужасом вдруг поняла, что она не знает, во что был одет муж, когда выходил из дома. Ей посоветовали успокоиться и ждать. Если через трое суток муж не объявится, милости просим – писать заявление о пропаже человека.

Таня стояла и смотрела в окно. Светало. Небо над соседними домами окрасилось в розовый цвет. Во дворе началось обычное утреннее движение: мужчины очищали снег с машин, собаки вывели владельцев прогуляться, подышать свежим воздухом. Во двор въехала машина с надписью сбоку: «Доставка букетов». «Кому-то радость с самого утра», – рассеянно подумала Татьяна. Она отошла от окна, приоткрыла дверь в комнату сына. Вот он и вырос, осенью в школу. Даже не верится. Давно ли привезли из роддома тугой свёрток, схваченный синей капроновой лентой? А сейчас он далеко не малыш, вон какой упитанный увалень. Да, пожалуй, надо строже ограничивать его в сладостях. Этот ребёнок за пирожное душу продаст и глазом не моргнёт. Таня поправила одеяло, подоткнула по бокам, поцеловала сына и тихонько вышла. Как всё-таки хорошо, что не надо собирать его в детский сад…

С детства этот процесс был ненавистен самой Татьяне, и она поклялась себе когда-то, что при возможности ни за что не отдаст ребёнка в сад.

Пусть спит, днём придёт гувернантка, которая готовит мальчика к школе. А после обеда Татьяна отвезёт его в бассейн.

Негромко звякнул дверной звонок. Татьяна замерла на мгновение, потом поспешила к двери. Вано! Это он! Распахнула дверь, даже не глянув в глазок. И едва не сшибла с ног человека с букетом бордовых роз.

Татьяна удивлённо посмотрела на курьера, а тот сказал:

– Вам букет! Распишитесь, пожалуйста!

– От кого? Вы ошиблись, наверное.

Разносчик цветов вынул из нагрудного кармана квитанцию, прочитал:

– Татьяна Сергеевна Семёнова?

– Да.

– Значит, это Вам, – лучезарно улыбнулся парень фирменной улыбкой разносчика и протянул Татьяне розы.

– Спасибо, – недоумённо протянула Татьяна, – где расписаться?

Когда-то Татьяна не взяла при заключении брака фамилию мужа, поэтому теперь размашисто вывела: «Семёнова».

Она вошла в квартиру, внимательно осмотрела букет – записки не было. Кто и зачем прислал ей цветы? Начало февраля, никакого праздника не намечается. Вот загадка так загадка!

В просторной прихожей на полу стояла монументальная ваза чешского стекла. Татьяна налила воды, поставила цветы. Розы очень красивые, конечно, но ситуация странная. Неизвестно кто присылает ей цветы в семь утра. Что она вообще скажет мужу? Да где же он, наконец? Нет, с ним, конечно, что-то случилось. Только бы дождаться времени, когда можно будет позвонить его друзьям. Сейчас ещё слишком рано. Она взглянула на часы: стрелки не торопились. Как же невыносимо долго тянется время, когда чего-то ждёшь!

Таня включила кофе-машину, села с чашечкой кофе на диван в столовой, подобрала под себя ноги. Её знобило. Это бывает при нервных перегрузках, такой вот нервный озноб. Может быть, не всё так страшно. Ведь если бы с Вано что-то случилось, ей бы уже позвонили. Ведь когда с папой случился сердечный приступ, маме сразу же сказали. Ах, это совсем не убедительно! Мама с папой работали в одном НИИ, только на разных этажах. Было бы странно, если бы ей не сказали. Татьяна отпила глоточек, поставила чашку на стол. Озноб не проходил. Она укуталась в шаль, снова бродила по комнатам, подходила к окнам, к двери, прислушивалась.

Татьяна задремала и проснулась от звяканья ключей – кто-то пытался открыть дверь. Она на цыпочках вышла в прихожую, замерла, притаившись за шкафом. Связка ключей снова звякнула, но ключ в замке так и не повернулся. За дверью раздался шорох, как будто кто-то прислонился спиной к двери и потом съехал вниз. Наступила тишина. Таня выждала несколько минут и приблизилась к двери, посмотрела в глазок. Никого. Она повернула ключ в двери, стараясь действовать бесшумно, чтобы не разбудить Мишу. Попробовала открыть дверь. Не тут-то было. Таня налегла на дверь. Между косяком и дверью появился небольшой зазор. Тогда она наконец увидела, что под дверью кто-то сидит. Что за чертовщина? В охраняемом доме – бомж? Это же не пятиэтажка на окраине! Таня собралась уже звонить на пост охраны, как услышала: