Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

– Боже мой, чему завидовать, Ириш? Неопределённое положение, всё так неустойчиво в жизни, я уже извелась вся.

– Зато у тебя есть ребёнок и любимый мужчина рядом. А у меня…

Приостановившись на ступеньке лестницы и обернувшись, она взглянула на Таню снизу вверх, и Таня вдруг заметила, какая она жалкая и несчастная.

– Что у тебя стряслось, Ириш?

Они вышли из подъезда. Ира закурила сигарету, затянулась и, выпуская струйку синеватого дыма, сказала:

– У меня тоже мог быть ребёнок.

– От кого? Ты мне ничего не рассказывала! – встрепенулась Таня.

– Да что рассказывать? Было б что хорошее! Да и не по телефону же об этом говорить.

Таня увлекла подругу к дворовой скамейке. Сели. Рядом в песочнице играли дети, Ира с грустью смотрела на них, молчала. Таня чувствовала, что ей нелегко говорить, поэтому не торопила. Наконец Ира вздохнула и стала рассказывать свою историю:

– Его зовут Олег. Может быть, ты помнишь. На практике в госпитале был мужик один, капитан, который ещё таблетки в раковину смывал.

Таня напряглась, сразу представив Гр и горова, его влажные похотливые ладони, и как можно непринуждённее ответила:

– Что-то такое помню. Только не помню, что он Олег.

– Да, Олег Гр и горов.

– И что? – спросила Таня.

– Он ведь ещё тогда начал за мной ухаживать, – Ира горько усмехнулась.

– Но ты мне ничего не говорила, – изумилась Таня.

– Ты не спрашивала, а я и не хотела навязываться со своими откровениями, – Ира ловким движением выбила из пачки новую сигарету.

Пока она подкуривала, прикрывая ладонью лицо от ветра, Таня всё смотрела на подругу и вдруг заметила, что руки её дрожат. Сделав глубокую затяжку, Ира продолжила:

– Он ведь женат. Да я сразу это знала. Но повелась на его слова. Знаешь, мне ведь до него никто таких слов не говорил. Родителям вечно не до нас с братом было. Они всю жизнь выясняли отношения – кто прав, кто виноват. Мама, правда, иногда гладила меня по голове, мол, умница моя. Но это так редко бывало, я могу на пальцах пересчитать, – она снова замолчала, курила, жадно затягиваясь и глядя на малышей в песочнице. – Я привыкла считать себя гадким утёнком, и если кто-то из парней уделял мне внимание, я удивлялась, понимаешь, совершенно искренне, что он такого во мне нашёл? Да с парнями как-то и не складывалось, сама знаешь, – Ира снова замолкла, сидела, поддевая носком модного тупоносого ботинка сухие листья.

Таня тоже молчала и думала, что не всегда обязательно говорить и что молчание в некоторые моменты бывает красноречивее всяких слов. А Ира продолжала:

– И тут – он. Такой весь взрослый, состоявшийся и успешный, как я тогда думала. Знаешь, как он меня называл?

– Как? – спросила Таня.

– Галатея. «Ты моя Галатея, – говорил он. – Я мечтаю сделать тебя самой счастливой». Понимаешь?

Таня вздрогнула. Каков мерзавец! Он эти свои заготовленные слова повторял каждой встречной. Но ничего не сказала Таня, опасаясь ранить подругу ещё сильнее.

– А потом? – спросила Таня.

– А что потом? Потом я залетела. И тут-то и выяснилось, на что он готов ради меня. Он сказал, что ребёнок сейчас «не ко времени», что ему нужно поступать в академию и он уезжает с семьёй в Ленинград. Правда, денег дал на аборт, чтобы с наркозом… – Ира вздохнула.

– Ир, я надеюсь, ты его бортанула? Зачем он тебе такой? Ты же умница, любого осчастливишь – и испечёшь, и сошьёшь, и свяжешь.

– Если бы, – вздохнула Ира, – не могу я его забыть, не могу ни о ком думать, кроме него. Это наваждение какое-то. Вот так-то. А жена его – настоящая курица. Видела я её. Не понимаю, что он в ней нашёл.

Слёзы навернулись на глаза, но Ира уже взяла себя в руки, как улитка, снова закрывшись в своей раковине.

Подруги попрощались здесь же, во дворе, замкнутом со всех сторон старыми пятиэтажными домами. Таня долго смотрела вслед Ире, пока та не скрылась в проёме арки, ведущей к автобусной остановке.

Неожиданно дела Вано пошли в гору. Он выгодно вложил имеющиеся накопления в акции крупного завода. У них появились деньги. Много денег. Вано по-прежнему содержал две семьи, но теперь можно было не считать, сколько купюр в кошельке, когда собираешься в магазин. Татьяне это очень нравилось. Она любила не торопясь пройтись по мясным и рыбным рядам на рынке. Выбирала всё самое свежее и вкусное: розовую поблёскивающую влагой ветчину, деревенскую курицу с жёлтой кожей, мясистую и жирную, идеально разрезанные стейки сёмги, готовые к приготовлению, – хоть сейчас отправляй в духовку. Не могла она пройти мимо разнообразных копчёностей, сыров и колбас. Покупала самое лучшее, щедро, как будто всякий раз доказывала самой себе, что далеко в прошлое канули те времена, когда они с мамой позволяли себе класть по паре тонких, как лепестки, кусочков сырокопчёной колбасы на утренний бутерброд. Теперь всё иначе.

Татьяна уже почти забыла то время, когда жила в малогабаритной «трёшке» на Ленинском проспекте, где осталась трудная и нищая прошлая жизнь и где до сих пор жила её как-то быстро постаревшая мама. Таня приезжала, конечно, в гости, привозила гостинцы – разные вкусности, но мама больше радовалась не гостинцам, а внучку – маленькому Мишеньке. Визиты эти случались редко. Да и когда Тане ездить? Сначала сын был совсем маленький, потом – купили квартиру, и пришлось Татьяне держать руку на пульсе: сначала контролировала ремонтную бригаду, норовившую без её пригляда раствориться в пространстве, по окончании ремонта украшала гнёздышко, покупала мебель, портьеры, выбирала люстры, торшеры и бра.

Когда квартира была обустроена, Вано рассказал, что оформил развод с женой. Расписались по-тихому, свадьбы не было. Устроили небольшой вечер в новой квартире, поужинали с друзьями. На память об этом событии Вано подарил Тане первое кольцо с бриллиантом.

Жизнь радовала её беспрестанно. Четыре раза в год муж организовывал семейные вояжи за рубеж. Они объездили весь мир, побывав даже в самых экзотических местах, куда не ступала нога туриста из России. Татьяна небрежно и со знанием дела обсуждала с новыми подругами детали поездок: пляжи, отели, магазины и прочее, и прочее…

Теперь Татьяна стала другой: властной, знающей себе цену. Ей нравилась эта новая роль, когда она платит, – и всё вокруг приходит в движение. У кого деньги, тот хозяин жизни. Это Татьяна усвоила твёрдо.

Она очень преобразилась: вещи носила из дорогих бутиков, пользовалась качественной косметикой. Сбылась, наконец, её мечта иметь сколько душе угодно французских духов. Прелестные коробочки заполонили все свободные полки в ванной комнате. Истинное наслаждение доставляла ей покупка одежды. Одёжный шопинг – самая благодатная тема для разговоров с подругами.