Борис Вельберг - Сосново

…………

…а под Рязанью их на свадьбу зазвали… уж третий день свадьба шла… парнишка-жених вконец пьяный и умученный за столом еле сидел… клонился всё… молоденькая невеста… жена уже (третий день) …его поддерживала и выпрямляла… оглядывалась беспомощно, словно подмоги ожидая… и глядела вокруг дикими испуганными глазами.

…по комнатухам трахались с открытыми дверьми… в огороде трахались… и в хлеву, в сене… Глеб видел, когда отошёл по малой нужде в скворечник и чапал мимо хлева… услышал такой судорожный храп… и решил, что лошадь умирает… может, по пьяни напоить забыли?.. заглянул в хлев… нет… трахаются.

…а в доме – танцы вдруг… ни с того ни с сего… один муж оделся в женино платье, а она в его пиджачок и брючки… морковку в ширинку себе вставила… ботвой внутрь… и они так танцевали… щёчка к щёчке… и другие тоже по-разному выкобенивались… а ведь весело было!

…Глеба и его кодлу радушно обнимали и расспрашивали про Питер… Глеб персонально пил со многими хлопцами и любезно базарил… руки жал, по плечам хлопал, девкам лыбился… ел прокисший (на третий день) салат оливье… а потом один из чуваков (не помню, как звали) приобнял его и сказал:

– …да мы с тобой, паря, вместе такое!.. такое сотворим! – и обниматься полез.

…обнял его кирной Глеб и чмокнул от всей души… и вдруг ударило изнутри, что ничего никогда они вместе не сотворят… и уйдёт Глеб отсюда навеки… и никогда не увидит никого из них… никогда не сможет он быть, как они… и ничего не сможет никому из них сказать завтра… грохнулся он головой на стол… зажал голову руками и глаза зажмурил изо всех сил, чтобы не заплакать.

…тогда, пересекая Россию, ему орать в глубине души хотелось… выть и ногтями землю скрести… настолько всё было не так, как он думал… всюду – не так … и везде он был – не свой … но даже виду наружного подать не мог… надо ж было хоть как-то выглядеть нормальным.

…у Анны даже слёзы на глазах показались… так она жалела его… а потом сказала:

– …всё… не надо больше… не могу.

…первый раз в своей жизни… не считая детского товарища с незабываемой фамилией Болванович (где ты, паря?.. отзовись!) …почувствовал Глеб себя понятым глубоко и неостановимо… до конца.

…………

…уходя, в коридоре он прижал её у стены и начал целовать… она не сопротивлялась, но всё говорила своё: нет… нет… нет… и случайно, переводя голову между поцелуями, он вдруг увидел её рассеянный взгляд куда-то мимо… и вымученное выражение лица… словно она ждёт, когда же он уйдёт… тут у него ноги подкосились… рухнуло всё внутри… не помнил, как дотащился до двери и как шёл по ступенькам вниз.

…тоска наехала… одичало подумалось: …ну вот и шкентель к тебе незаметно приполз… вязать надо с ней… всё должно было быть совсем не так… хоть немножко, но сказкой… и если уж не получилось теперь, то не получится никогда.

…все ожидания рухнули в хлам… он придумал ту Анну, которая слушала его рассказы и плакала от них… оказалось, есть ещё и другая Анна, о которой он ничего не знал… ей просто одиноко… вот она и открылась тебе… а ты навоображал.

…так жалко было… сжимало сердце… хотелось, чтоб вот сразу, из ниоткуда эта девочка вдруг полюбила его.

…да любишь ли ты её?.. вряд ли… тебе нужна простая маринка, которая бы любила тебя… без рассуждений… ни за что… и была бы совсем твоя… как её собачка, Мулька… наверно, ей тоже так надо… вот она тебя в гости и пригласила… иди себе, Шишкин, иди… живи дальше .

…Юрка их на эту поездку сгоношил… тот дом на Пороховых начали было разбирать с целью строительства местного гастронома… но разгром внезапно прекратили, когда обнаружили целую кучу икон и старых книг… позвонили в Союз художников и приказали выяснить… инструктор райкома сказал, что там жили старообрядцы .

…Коробкова и одного литературо веда откомандировали на экспертизу… иконы все были новодел… причём тоскливый базарный новодел… книжки были старые, церковной типографии… в основном сборники популярных молитв… Юрка с ведом на грузовике доставили их в кладовую Союза и написали две длинные уничижительные бумаги с подписями.

…однако в доме была масса резного дерева ручной работы… полок и встроенных шкафчиков… старинные дверные ручки и краны… наличники… печки с расписной керамической плиткой… Юрка разыскал там огромный медный самовар, керосиновую лампу и другие кунсты… нашёл плотно вделанный иконостас… пробовал из стенки выковырять… не дался без правильного инструмента… надёжно был встроен… люди для себя старались.

…сначала думали, что работяги вот-вот появятся снова… и укокошат руины… но нет… уничижительные бумаги с подписями путешествовали где-то по инстанциям и тормозили разрушительный прогресс по данному адресу… Юрка зачастил в этот дом за разными древними финтифлюшками и приглашал друзей… Юля, жена Марта, загорелась идеей выламывать изразцы из печек и делать из них художественные композиции в рамах.

…днём прохожий люд любопытствовал… заходил в дом… интересовался и давал советы… да и Март кончал работу в пять… потому прибывали на Юркиной «Волге» вечерком… орудовали впотьмах с фонарями… старались работать тихо… могла и милиция нагрянуть… Юрка, на всякий случай, бумагу из Союза с собой возил.

…все разбредались по дому… кто куда… Юля углём метила предметы своего художественного вожделения… Март их аккуратно выковыривал стамеской… а она стояла у выхода с халдейскими корзинками и сторожила награбленное.

…………

…Глеб знал Марта (Витю Мартынова) ещё по школе… но там они мало общались… Март был крепким вихрастым напористым пареньком… занимался греблей, бегом и якшался со спортсменами… у Городецкого была своя компаша… но через несколько лет после школы Глеб случайно узнал от общих друзей, что Март попал в психушку… что его таскают на допросы в КГБ… и, заинтересовавшись, позвонил Вите и напросился в гости.

…оказалось, Март завёл шашни с разными диссидентами и отсидентами… давал им деньги в долг… пускал на ночлег и т. д… к тому времени его один раз уже задерживали… это произошло возле Петропавловской крепости… куда он притащился утром, чтобы посмотреть на написанный ночью на стене равелина антиправительственный лозунг… на допросе, когда Витька откровенно признал свои знакомства, его чуть было не сунули в дело… но при детальном дознании выяснилось, что у Марта есть бронетанковое алиби… он был на дне рождения… проспал там всю ночь и ушёл утром… свидетелей – целый трамвайный вагон… в тот раз Витьку отпустили.

…но потом однажды Марта задержал милицейский патруль под Литейным мостом… где он лежал и плакал… сначала его доставили в вытрезвитель… там он долго и сумбурно рассказывал дежурному свой сон… ему снились в достоверных подробностях вьетнамские дети… как они живьём горели, обильно политые напалмом… по телевизору ожоги показывали крупным планом… и это застряло у него в мозгу… не мог спать… своей кожей чувствовал эти ожоги… убежал из дома… спрятался под мостом, потому что кругом был дождь… словом, для вытрезвителя он подходил по всем пунктам, кроме употребления алкоголя… пришлось отправить в сумасшедший дом… откуда, по счастью, его через пару недель выписали.