Борис Вельберг - Сосново

…вдруг померещилась ему вдали с горбатого мостика через Фонтанку та самая дублёнка с большим воротником… кликнуло реле… стрелки передвинулись… и градус на подъём пошёл… стал разглядывать издали… сомневался… но потом и джинсики разглядел… ускорил шаг… по первости всё же решил держать дистанцию и не догонять стремглав.

…Анна остановилась на переходе у красного светофора… в круглой меховой шапке… мономаховке … с длинным бордовым шарфом поверх шубейки… Глеб подошёл сбоку, вякнул что-то нейтрально добродушное… она обрадовалась, увидев его… он насчёт своего ацетонного запаха пошутил… слово за слово… зашагали обоюдно и дружелюбно от Летнего сада, мимо Марсова поля… по каналу Грибоедова.

…сам собой клеился разговор… и слова, оставленные на другорядье, уверенно ложились в строку… и паузы сами собой наполнялись особым смыслом… он ледышку ботинком пнул… та полетела и закрутилась волчком… Анна засмеялась и тоже какую-то твёрдую снегуху пнула… до той пнутой ледышки дошли и начали пасоваться… сбоку искоса смотрел на неё… а она, блистая глазами, поворачивалась к нему, восклицательно судача… ждала, что он поймёт и разделит… и ответы его принимала, как нечто важное.

…хорошо и просторно было идти с ней, не чувствуя на ногах тяжёлые намокшие бахилы… недолгий зимний петербуржский день медленно погружался в синюю тьму… разноликие дома расползшимися баржами и сухогрузами плыли сквозь слякоть и талый снег… огни фонарей мерцали и качались в тёмной воде канала… в промоинах во льду.

…Глеб заметно огорчился, когда на Сенной она остановилась и показала на высокий дом: вот, пришли… он не нашёлся, что сказать… затоптался на месте… она, видимо, прочла смятение на его лице… внимательно посмотрела молча… и вдруг сказала, что у неё дома есть апельсиновый сок.

…Анна жила в коммунальной квартире… в узкой вытянутой комнатке, заставленной недописанными холстами и разделённой шкафом, закрывавшим кровать у окна… стены были увешаны иллюстрациями, картинами, картинками, открытками, фотографиями… за шкафом под маленькой лампочкой висел отрывной календарь… маленькая собачка неопределённой породы выбежала из-за шкафа и принялась радостно прыгать, гавкать и выражать общий собачий восторг… Анна на руки взяла собачку, бережно обняла и поцеловала в нос… собачка в ответ её лизнула… Глеб тоже попытался поиграть с собачкой… Анна радовалась их играм и ликом сияла.

…сидели друг напротив друга и пили горячий чай… вспоминали истории про общих знакомых из «Мухи»… смеялись, что оба помнят одно и то же… она достала полбутылки водки… долила немного в чай, себе и ему… и вдруг стала рассказывать про свою поездку на Север… как бы и не Глебу даже… то есть Глебу, но не глядя на него и стесняясь себя:

– …это называлось фольклор собирать … хорошо хоть летом… тепло… но комарья хватало… а история всегда одна – самогон на стол и-и-и…

…а тут как раз водки не завезли в сельпо… надо ждать… почти неделю ждали.

…у них варяжский такой обрядный язык… арийско-варяжские песни в перемеси с чухной и костромой… отити прямо какие-то… вот они оденутся во всё… понёвы из сундуков подостают… всё очень серьёзно… плюш берлинской лазури и канареечный такой крепдешин… станут выводком и смотрят на тебя, как рыбы на Садко… а дальше у них уж всё заведено… наизусть знают.

…а танцуют-то как!.. как павы… вращаются себе загадочно и горделиво… и ручкой-то она махнёт, и платочком поведёт… и глазками стрельнёт… совсем как девочки вдруг… а ведь им уж за пятьдесят… а другие бабы у стенки стоят… в дятлы и бубны бьют… притоптывают… криком вскрикивают, как бы народную молву изображая.

…а мужик её пьяненький… посреди всего торжества ей юбки сзади веером разводит, как у павлина хвост… и горласто кричит: ну что ты у меня за народность?.. а потом сам меж них как побежит… руки раскинет и кричит: ляту как лятун!.. его две бабы гнать стали… а он на пьяных радостях им счастливо кричит: обе дуры!.. а они ему: сам ты – дура!

…вдруг на два дня перерыв… потому что главная подпевала съела молоко с кислым огурцом… и вместе это дало диффузию… петь они уже не могут… сядут на диване – и ну о колке дров переживать… и о солении поликарпов в бочках… или соберутся и делают какую-нибудь особенную квашеную капусту… и пока не кончат – надо ждать… капуста эта в сельпо по 50 копеек ведро… мы бы им купили, но они ту не возьмут… та – чужая… выполняют поговорку «без труда не вынешь и рыбку из пруда»… а вот спросишь её:

– (Анна) : …в первый день, когда мы приехали, то смешно было… нас в клубе поселили… а вечером парень с гармошкой и три девчонки мимо клуба всё ходили и пели… в дверь не постучали… я нашим говорю: пригласить надо… они ж напрашиваются … но наши шмотки раскладывали… мы только что приехали… а назавтра они уж не ходили.

…однажды председатель их колхоза приходит… такой целеустремлённый бурлюк… всегда носом вниз ходил… и видно, как у него мозги в голове шевелятся от нелёгкой общественной думы… и как он вопросы решает своей деревянной смекалкой… вот приходит как-то к нам и говорит, что мы, мол, в деревне всех от работы отрываем и всем мешаем… а я ему говорю, мол, мы ж здесь с согласия его начальства… а идём только к тем, кто свободен… а он указательным пальцем так начальственно меня оборвал: на вас, дама, точка!.. и ещё сказал, что в Архангельске, там, мол, их целый хор и оркестр есть в ресторане имени какой-то рыбы, не помню… вот, чтоб мы там фольклор и собирали… но наш начальник с ним выпил, и всё по-прежнему пошло.

…я одежды их все дней за пять зарисовала и на фото сняла… ещё там были ложки и блюда резные… на всё про всё недели две ушло… а потом не знала, что делать… спалось там как никогда… незамутнённо и самозабвенно… я даже в детстве так не спала… но днём, бывало, такая тягомотина.

…а ещё мы старую утварь искали… вот кривую тарелку деревянную, долблёную на чердаке под хламом найдёшь – и от неё нутряной ужас идёт… голод, мор, кровь… просто проваливаешься в прошлое… кажется, что сейчас они меня скрутят… во все свои малахаи оденут… на лошадь поперёк, как пальто, кинут… и какому-нибудь Махмуду продадут… так, бывало, нахлынет, что по дороге раскисшей бежала… всё дальше и дальше в лес… а там впереди сто километров этого леса… бежала и бежала по дороге… через лужи… пока дыхание не кончалось… чтоб мысли отогнать… считала дни галочками, когда уедем оттуда.