Илья Лавров - Сказание с запахом ненависти

Вот на утро пришли за ними, говорят:

–– Великая княгиня ждет вас. Полезайте в ладью, понесем вас к Ольге, как по нашим русским обычаям должно сватов к богатой невесте вести.

Подивились древляне таким обычаям варяжеским, да делать нечего, сели. Понесли дружинники Ольгины ладью, а вокруг другие бегут, честь и славу поют, а кому – непонятно. Смотрят древлянские послы вокруг, Киев с ладьи разглядывают. Чуют, что-то в Киеве воняет так же, как от их киевского князя Игоря, когда он во второй раз в Искоростень за данью пришел. Но недолго было древлянам оглядываться. Притащили ладью на княжий двор да вместе с древлянами в яму и бросили, да тут же живых и закопали. А сама княгиня Ольга на крыльце стоит, посматривает, в руках сердце Игорево держит, а из сердца кровь льет и льет, не иссякает.

Лишь земля над сватами древлянскими успокоилась, посылает Ольга гонца в Искоростень ко князю Малу с такими словами:

–– Коль желаешь ко мне свататься, присылай ни кого попало, а лучших своих мужей, да таких, чтоб не пахло от них козлами. Помни, к кому сватов шлешь, древлянин!

«Что же, – думает Мал, – эти дурни натворили?»

Как велела Ольга, так и сделал: послал лучших древлянских мужей да велел пред дорогой им помыться.

Пришли новые сваты на княжий двор, встретила их Ольга, нос воротит:

–– Иль всегда от вас такой дух, древляне? Коли так, небось и с князем вашим рядом не встать.

–– Так с дороги мы, матушка. Упрели в шубах, – древляне давай оправдываться. Боязно сказать им, что это не от них, а по всему Киеву вонь стоит, как в отхожем месте.

Велела тогда Ольга баню для послов истопить по славянскому старому обычаю. Сами-то русы не любили баню, плескались в тазу.

Вот вошли древляне в баню, думают, попарятся с дороги, понежатся, а там сыро и нетоплено.

–– Тепло ли вам, сваты? – Ольга с улицы спрашивает.

–– Да не очень, матушка княгиня.

–– Тогда сделаем пожарче, – им Ольга кричит.

Подперли в бане дверь да снаружи и подожгли. Сгорело все дотла вместе со сватами.

В те поры вернулся Свенельд-крестосажатель с большой добычей. Пошла тогда Ольга со всей ратью да с малым сыном своим Святославом на древлян, а впереди себя гонца послала, мол, встречайте невесту. В Искоростене вестей ждут, не дождутся, о несчастье не знают. Вдруг чуют, дерьмом запахло, тут гонец и пожаловал да такие слова от Ольги привез:

–– Выйду я за тебя, князь Мал, но сперва возле Искоростеня хочу тризну справить по погибшему мужу моему Святогору. Приходи и ты, князь Мал, приводи своих друзей, приноси останки князя киевского. Справим тризну великую, тогда и замиримся.

А останки давно уж вороны склевали.

Вот так тризну Ольга справила! Кто пришел из древлян – почитай, полгорода – был зарезан, лишь один князь Мал отбился да спас сына своего Добрыню, укрылся в Искоростене. Всех древлян убитых в кучу свалили, сверху Ольга сердце Игорево положила. Сердце тут возьми и перестань кровоточить. А поверх сего велела Ольга насыпать курган.

Подошло наутро войско Ольгино ко граду Искоростеню. По обычаю малый князь Святослав Игоревич первый битву начал: бросил в сторону городских стен копье, да не вырос еще Святослав для битв, пролетело его копье меж ушей у коня и воткнулось тут же в снег свежевыпавший. Знак плохой был, да Ольгу разве этим остановишь. Осадили Искоростень. Ощетинился город в ответ – не возьмешь. Как ни билась Ольгина дружина – ничего не выходит, больно крепко стояли древляне, да жены их, да малые детки. Пролетела зима в осаде. Все-то веси окрест пограбили, стало нечего войску есть. А в том Искоростене не голодают – там полны закрома. Видят со стен искоростеньских, снялась Ольгина рать, собралась уходить. Напоследок кричит Ольга, каждое слово ее в городе слышали:

–– Не видать вашему князю меня в женах, как и мне не владеть Искорстенем. Хватит и с меня и с вас. Отомстила я три раза – и будет. В первый раз – закопала живьем ваших лучших мужей; во второй раз –новых сватов сожгла заживо; а в третий раз – на тризне мужа своего душу утешила. Ухожу я со своим войском, да потребую лишь в знак замирения дань пустую, малую. Соберите с каждого двора по два голубя да по два воробья – кушать нечего моей рати.

Подивились древляне такой дани, да уж больно велика была их радость. Ведь и впрямь уже три раза отомстила княгиня, натешилась. Принесли птиц Ольге к вечеру. Тут велела Ольга привязать к птичьим лапам по труту. Подожгли труты и пташек отпустили. Полетели воробьи да голуби под свои родные крыши, забились под застрехи. Запылал весь город и сгорел дотла, и древляне многие сгорели.

Сам же Мал, древлянский князь, исчез, убежал, видать, да оставил Ольге своих детушек: Добрыню восьми лет и Малушу – десяти. Взяла Ольга их к себе в услужение. Покорила она древлян, дань тяжелую наложила, да ввела погосты и уроки, чтобы дань сама к ней отныне текла. А за те злодейства и за хитрость стали прозывать ее в народе змеею.

А она – и впрямь змея – не унимается. Поселилась рядом с Киевом в Вышгороде и давай там беспутничать да злодействовать. Бабья сила в ней забурлила, выхода требует. Что ни вечер, присылают ей из Киева трех мужей на растерзание, не простых мужей – богатырей. Ни один из них не возвращается. Кто под ней умрет от мук нестерпимых, кто – уже под утро. А бывало, кто выдерживал, заточали того обессиленного в пещеры под Вышгородом да отхаживали, чтобы снова к Ольге-змее отвести. Уж вторую-то ночь с ней никто не мог сдюжить.

Осерчали на такое злодейство боги славянские. Одним утром по осени вдруг погасло солнце ненадолго. Потемнело вокруг, тихо стало, каждый зверь лесной, каждая птичка да травиночка притаились. Говорили люди, то Ольга-змея солнце схватила, да оно, лучезарное, вырвалось. И с тех пор пошло: что ни год – недород, что ни лето – дожди, одна гниль в земле, и есть нечего.

А змея себе усмехается:

–– Раз не люба я богам, то и мне они не нужны,– и велела убрать капище из Вышгорода, да давай по-прежнему злодействовать. Стали про нее в народе сказывать: коль по три мужа змея берет, то и три срамных места у нее, а где три срамных места, там и три головы.

Как проверить такое? Кто видел ее нагишом, тот умирал неминуемо.

Испугались мужчины, разбежались: кто по дальним весям попрятался, кто в Хазарию подался, кто – в Царьград. Лишь хромые, слепые да немощные остались – тем не страшно. Да кому Русь защищать? Некому. У самой Ольги дружина новая, невиданная: набрала она к себе в дружки девушек-поляниц – как одна все в плечах широки да грудасты – и те зверствовали самой змеи не меньше: по городам, по весям для княгини мужчин искали.

Перевелись богатыри на Руси.

Чтоб в Хазарии о том не прослышали да еще тяжелее дань не взвалили, посылает змея Ольга посольство во Царьград: «Мол, мы были с вами врагами, а теперь давайте союзничать. Вот вам в знак замирения ожерелье царевны вашей бесценное. Присылайте своих воинов на защиту моей стороны. Сил накопим, пойдем вместе на Хазарию».