Николай Литовка - Воспоминания об Атлантиде

Время экскурсии подходило к концу. Экскурсовод, по-видимому, устал говорить, и теперь ограничивался лишь короткими фразами. Экскурсанты тоже устали от множества ярких впечатлений от прекрасной колонии Атлантиды в провинции под названием Египт.

Обратный путь, в Атлантиду, на их гравитоне-лайнере прошел, как показалось Лу очень быстро, может быть это потому, что они с Аллой все время разговаривали. Уже после завершения экскурсии, прощаясь, с Аллой Лу спросил:

– Когда мы увидимся с тобой снова?

– Мы увидимся, но очень не скоро, – ответила тихо и серьезно Алла, – даже не знаю, узнаешь ли ты меня, пройдет много времени…

– Но я хочу встретиться с тобой завтра! – глухо и почему-то надрывным голосом произнес Лу. Ему что-то подсказывало, что их встреча если и состоится, то действительно не скоро, и от этого чувство горечи сдавило его грудь. Такое возникает у человека, когда он ощущает, что теряет что-то важное для себя, и он не в силах предотвратить эту потерю.

– Мы встретимся. Верь в то, что я тебе говорю. – Алла быстро поцеловала Лу в щеку, и посмотрела на него синими сияющими глазами.

– До нашего будущего свидания! – произнесла она, улыбнулась, подошла к антигравитационной дорожке, встала на нее и медленно уплыла в зарождающийся рассвет.

Лу еще постоял, ощущая душевную боль и пустоту от произошедшего расставания, от произошедшей потери, затем он тоже нашел свою антигравитационную дорожку, которая проходила возле его дома, и тоже растворился в еще не исчезнувших предрассветных сумерках. Дома он помылся под душем, а затем лег в постель и моментально уснул, правда, напоследок успел подумать, что неплохо было бы установить на нужное для него время будильник. …Сколько он поспал, неизвестно, но ему казалось, что совсем немного. Вдруг сквозь сон он услышал, что его кто-то трясет за плечо, пытаясь разбудить. «Господи, как же мне не хочется просыпаться», – подумал он, но чья-то рука сильнее и сильнее трясла его за плечо. Он проснулся, открыл глаза и увидел перед собой синие сияющие глаза Петра.

– Нужно просыпаться, пан Иван. До вас посланец прибыл от полковника.

И, правда, возле запыленного коня стоял молодой здоровый казак с саблей на поясе и с пакетом в руках. Гетман прочитал донесение полковника, в котором тот сообщал, что войско соседнего государства, во главе с королем, намерено идти войной на их земли и что нужно спешно собирать свое войско, что бы стоять против враждебной рати. Гетман отошел в сторону вместе с Петром.

– Что посоветуешь делать мне мой друг и товарищ Петро. Необходимо войско собирать да выступать против войска соседей.

– А ты поручи это полковнику своему. Пусть и войско соберет и в поход выходит.

– А как же я. Я бы лучше все сотворил, чем полковник…

– Я сделаю так, что победит твое войско, – отвечал ему Петро, – а ты нужен тут пока. Садись да пиши ответ полковнику своему, а что тому делать, я тебе говорить стану.

Петро стал говорить, а гетман записывал все сказанное им. Скоро письмо с ответом полковнику было написано, и казак, спрятав его за пазуху, как это тогда было принято, поскакал на коне к своему полковнику.

– А скажи мне теперь, пан Петро, сны человеческие толковать ли ты можешь?

– Могу пан Иван. Могу, – отвечал серьезно Петро.

– Тогда послушай сон мой дивный, что два дня к ряду снился мне и растолкуй его. Они уселись рядом, и Петро стал слушать внимательно рассказ гетмана о снах его. Когда гетман закончил рассказывать свой дивный сон, Петро какое-то время сидел, молча, раздумывая. Гетман это понял и не торопил того с ответом.

– Сон этот твой вещий, пан, гетман, – наконец заговорил Петро. – Скоро, совсем скоро ты сам начнешь понимать его. Время уже подходит. А больше я тебе ничего сказать не вправе.

Казаки все это время продолжали раскапывать вглубь яму на кургане. Уже не видно было их голов из выкопанной ими ямы, а они все продолжали копать и копать. Когда завечерело, казаки начали собираться на ночевку на хутор. Снова оставили двоих товарищей своих на страже на кургане, а сами устало двинулись на хутор, где их ожидал вкусный борщ да еще каша с мясом, приготовленные женой Петра.

…И на третий день продолжали хлопцы копать яму на кургане. Глубина ее стала такой, что землю перестали выкидывать из ямы лопатами, но набирали ее в ведра и вытягивали при помощи веревки наружу. По мере того как она углублялась, стало заметным беспокойство Петра. Он что-то писал, считал и перемерял шагами местность на кургане возле ямы. Иногда он отходил в сторону, и говорил что-то в непонятный круглый предмет, который всегда был при нем.

На четвертый день раскопок, уже под вечер, Петро скомандовал хлопцам копать особенно осторожно и прислушиваться, не стукнет ли железо под лопатой. Два раза он по лестнице спускался в яму, брал лопату и сам копал, в разных ее углах стараясь услышать ожидаемый звук. И вот уже под конец дня, один из казаков подал голос, что услышал под лопатой скрежет. Петро немедленно спустился в яму и проверил все сам. Действительно его лопата уперлась, во что-то твердое и послышался характерный металлический звук. Петро попробовал копать чуть в стороне, там тоже заскрежетало. Тогда он распорядился прекратить на сегодня копать и собираться на отдых. Было решено закончить раскопки на следующий день. Все уехали на хутор, а Петро один остался на ночное дежурство на кургане возле ямы. Гетман хотел было остаться с ним, да Петро настойчиво советовал ему ехать на хутор, а завтра после восхода солнца, приехать снова на курган вместе с казаками да сыновьями.

Долго не мог уснуть в ту ночь гетман. Он вспоминал все то, что увидел в своем дивном сне, снившемся ему два дня подряд на кургане. Он не переставал дивиться тому, что ему приснилось. Такие странные, загадочные и красивые сны ему никогда раньше не снились. Может это от того что он спал именно на кургане, а не в ином каком месте? «Если сны хорошие, то и снились они на лучшее. Значит, впереди меня ждут прекрасные, успешные дни», успокаивал он себя такой мыслью.

Когда гетмана ночью разбудил испуганный голос казака, он подумал, что и не спал вовсе. Казак звал его выйти из хаты во двор, а там он сам должен, что-то увидеть, что так взволновало его. Гетман вышел во двор и увидел в той стороне, что и курган, необычный яркий и беловатый свет. Свет то поднимался вверх, и его ставало хорошо видно в темноте ночного неба, то видать опускался в землю, и тогда был виден только столб света куда-то в поверхность земли. «Как там Петро бедный справляется? – подумал про себя гетман. «Видишь, ты, как разыгралась нечистая сила возле клада на кургане… А может и сам Петро знается с нечистым, тогда что? Тогда нужно ждать рассвета и по дневному времени все разъяснится и образуется как-нибудь, все станет на свои места», – думал про себя гетман. «Может поднять казаков да ехать на выручку к Петру?… Нет, тот же просил приехать, когда солнце взойдет. Так мы и поступим,» – решил гетман, а вслух сказал: