Николай Литовка - Воспоминания об Атлантиде

© Николай Иванович Литовка, 2020

ISBN 978-5-4498-1098-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Вначале было слово. И слово было у Бога, и слово было Бог» (1 от Иоанна)

(Выдержка из ученой беседы)

– То вы, куме, спрашуйте и не стесняйтесь. Я, конешно, многого не знаю, а то, что знал, порою стал подзабывать. Оно конешно, дело понятное, что я, человек-то не молодой, а скорее как бы совсем наоборот, а в то же время еще и того, не совсем и старый еще, вроде бы. То подсыпайте же в свою миску вареники, пока не остыли полностью. Да вы уж совсем обижаете. Не один вареник, а хотя бы с десяток, а потом в сметану, а далее куда уж им полагается. Так вы спрашуете, что было вначале – курица или яйцо? Это я как раз знаю. Я, кажись, думал над этим и, размышляя логически, отвечаю на ваш вопрос. Вначале было яйцо! Ось послушайте, как было дело. Яйцо это попало в подходящий климат. Как бы по-нынешнему в инкубатор, и начало портиться. И я тут согласен с тем философом, который как-то метко подметил: «Когда яйцо портится, появляется цыпленок». До чего же умны и наблюдательны, случались раньше философы! Нету сейчас таких философов наблюдательных и умных. Так вот, из яйца того появился цыпленок, а уже дальше, при достаточности и разнообразии кормов, этот цыпленок вырос в курицу, потому что никто его не съел глупого. Кажись, ему повезло. Да! Ага, вас куме, еще интересует, откуда взялось это яйцо? Отвечаю – это уже второй вопрос, и этого как раз я не знаю. На первый вопрос я вам, кажись, ответил. А на второй не могу. Как-то на досуге я поразмышляю, и отвечу на ваш второй вопрос, куме. То наливать горилки еще по одной? Или же как? Вам нельзя? Жинка заругает? А мне ничего. Мне можно. Меня моя не заругает. То я выпью, а вы закусывайте да продолжайте вопросы спрашивать, а я пока еще ничего себе, то про все что знаю, отвечу вам. Вы не смотрите, что я немного того, немного выпивши. Вы интересуйтесь что, и ежели есть какие сомнения, то мы все разъясним! Читал ли я Библию? А как же! Читал и Старый Завет и Новый. А читая, опять же размышлял и, со многим согласен. Не со всем, что написано в ней, согласен я, не со всем. Вот, как можно согласиться с таким: « Не заботьтесь о завтрашнем дне. Живите как птичка божья. Она же не сеет и не жнет, а Бог ей все дает». Как же так можно что бы ни сеять и ни жать? Откуда же тогда, к примеру, возьмутся вареники и горилка? Ну, вы куме, теперь мне объясняйте. А я закушу варениками. Та нужно сказать жинке моей, пусть еще вареников подсыплет тех, что горячее будут. Вареники, куме, тем вкуснее, чем горячее и свежее будут. Когда же они постоят долго да остынут к тому же, так это уже не те вареники. Не вкусные. Не люблю я таких… Вот пока я закусывал, а вы говорили, так мне вроде было все понятно и даже приятно вас слушать. Правду все-таки многие люди говорят: « Умного человека слушать, что мед кушать». Мне теперь самому понятней стало, откуда птички питаются, то есть корм себе добывают. И я с вами соглашаюсь, что Библию умные люди писали. Я бы так ни за что. Бывало письмо куда-нибудь и то, пока его сочинишь, пока напишешь. А там, в Библии, ого, сколько всего и в Старом, и в Новом Заветах! И откуда, скажем, в человеке, сколько всего берется? Ага, вы говорите правильно, и я с вами соглашусь, и скажу, что трудно просто так вот из ничего сесть и написать. Это вы куме, правильно подметили, что Новый Завет писался как бы под влиянием Старого. Я бы так сразу и не додумался до этого. Тогда позвольте и мне задать вам вопрос: « А под каким влиянием писался Старый Завет?». Да подсыпайте же еще вареники в миску свою, и если уж горилку не пьете, то хоть закусывайте. То вы, куме, не можете вот так сразу мне ответить? Ну, ничего, я, как ни будь сам поразмышляю, на досуге…

«…Чтобы вы были совершенны, во всей полноте без всякого недостатка». (Соборное послание святого апостола Иакова)

Чуть в стороне от той дороги, по которой едут с Лубен на Полтаву, верстах в десяти за рекой Псел, примостился хутор в живописной долине. Вдоль по той долине протекал такой себе небольшой чистый ручеек, а по обе стороны ручейка того росли зеленые деревья и кустарник. А среди деревьев и кустарника, и на необозримых степях округи той, находили себе жилище и корм, всевозможные звери и птицы. Селились и жили в местности той также и люди, в своих селах и хуторах.

Хутор, что в той живописной долине находился, и о котором пойдет речь, состоял всего из одной большой добротной хаты на две половины, да около десятка других построек, поменьше, для домашнего скота и птицы и для прочих хозяйственных надобностей. Владел тем хутором сам гетман. А поскольку гетман приезжал на хутор свой лишь для отдыха и охоты, то постоянно жил с женой и двумя своими сыновьями, и хозяйничал на хуторе том, такой себе человек по прозвищу Лихварь, а по имени Петро. Петро тот во всей округе той слыл хозяином зажиточным. Имел он своих пару коров, пару волов, откармливал несколько свиней да выпасал с десяток овец. Также по двору у него бегало великое множество домашней птицы, как то: индюков, гусей, уток и кур. Пахал он земли где-то около пятнадцати десятин и засеивал поле свое рожью, пшеницей, просом, овсом да гречихой – потому-то и были у него на столе всегда и хлеб, и каша, да и колбаса тоже. А уж тот человек, который хоть когда-нибудь, видел поле его, то всегда дивился хорошей урожайности всего того, что было посеяно на нем. Уж точно ни у кого в округе той не было таких урожаев ни на пшеницу, ни на гречиху, ни на просо, ни на остальное.…» А может, знает человек этот что-то такое?», почесывал себе затылок местный селянин, глядя на богатое поле Петра. Для гетмана выкармливал он пятерых добрых коней. Частенько пару коней он впрягал в повозку, для поездки по различным домашним и хозяйственным надобностям. А чтобы управляться с таким не маленьким хозяйством, нанимал на весенне-летнее время, он работников, а в остальное время года управлялся со всем этим хозяйством своей семьей. Да, к слову будь сказано, еще летом пасли его скот, за подобающее вознаграждение, два или три подростка, с ближайшего села.

Просыпался Петро, по укоренившейся своей привычке, рано утром и принимался один ходить по хозяйству. И если кто сторонний понаблюдал бы за ним, пусть даже не очень опытный, и тот бы понял, как продумано и ладно делает Петро всю работу селянскую. Позже подымал он сыновей своих и жену свою. Все вместе они становились в светлице перед иконою, и Петро вслух прочитывал молитву, не забывая креститься именно там, где это и полагалось, а семейство его привычно делало за ним все то, что делал он сам. В их семье грамоту знали Петро да еще оба его сына. Из-за этого частенько к ним на хутор наведывались селяне, что жили в селах и хуторах поблизости, с всякими своими просьбами, касательно, например, письмо прочитать или еще, извещение какое, а то и просто посидеть поговорить с ученым человеком.