Сергей Терешенков - Э-балты. Рассказы из Латвии, Литвы и Эстонии

Она устремлялась все выше и уже заметно выделялась на фоне окрестных деревьев. Осенью те лишались своей лиственной мишуры и мертвенно серели зиму напролет, а она надевала снежную шубу и, посверкивая, ждала весны. Однажды мимо проходили темный и светлый господин. Они, еле шевеля губами, разговаривали и глубоко кутались в пальто, и вдруг светлый господин остановился, показал на нее и, придерживая цилиндр, продекламировал:

– Ein Fichtenbaum steht einsam

Im Norden auf kahler Höh’… 21 21 На севере диком стоит одиноко / На голой вершине сосна… – из стихотворения Г. Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam…» ( нем ., пер. М. Ю. Лермонтова).

Они молча полюбовались ею и проскрипели дальше.

Известной она стала благодаря живописцу с сосновой фамилией. Он часто укрывался в ее тени и, выставив мольберт, рисовал раскрывавшийся пейзаж. Ей нравились его картины, и она благодарно покачивалась на ветру. От ствола уже поползли первые, не обломанные до срока на растопку ветви, от которых вниз, накреняя ее всю, к дороге свисали роскошные колючие лапы. В другие дни художник делал карандашные наброски: тогда он приникал к ней спиной – и белый лист бумаги вмиг становился живым. Бывало, что от зноя и воздуха художник ронял карандаш, и она бережно хранила его сон. Как-то он расположился по другую сторону тропинки. От любопытства она пыталась подняться на цыпочки корней и наконец рассмотрела, что он писал ее. Она вскинула крону, чтобы в лучах солнца казаться еще более величественной. Прохожие ей донесли, что теперь ее масляная копия украшает далекий музей.

Следующий век она вспоминать не хотела: слишком много смолы за растерзанные судьбы ей довелось пролить. Она чудом уцелела в продвижении войск с запада и в наступлении с востока, провожала обозы грязных мужчин и женщин с отрешенными взглядами и плачущими детьми, которые больше никогда не вернулись, и долго не верила, что спонтанный праздник много лет спустя, когда ее, взявшись за руки, обнимали пассажиры тормозивших у знака машин, снова не оборвется.

Она вздохнула всеми иголками. Вечность тяжко давила на сердцевину.

– А давайте сочинять сказку, – предложил Римас.

– Точно! Сказку, сказку, сказку! – завопил весь круг.

– Тогда одному из нас надо выйти. Тяните! – Римас выставил вперед сложенную лодочкой руку с ровным рядом спичечных головок.

Переломанная спичка досталась Тому. Он нехотя поднялся.

– Теперь слушайте! – еле сдерживаясь, прошептал Римас, когда Том захлопнул за собой дверь. – Том сам все придумает. Наша задача – говорить «да», когда вопрос оканчивается на гласную, и «нет», когда на согласную. Понятно? – Римас выждал паузу и рассмеялся: – Десять минут бурно обсуждаем сюжет.

В огромной таинственной комнате мерцающие свечи выхватывали лишь смутные очертания предметов. Жигис равнодушно скользил взглядом по серванту, старинной машинке Зингера, валявшейся в углу венецианской маске. Он исподтишка искал Эглите и облегченно выдохнул, когда обнаружил ее потупившейся. Он любовался ее вьющимися каштановыми волосами и думал, что они одни в этой комнате и этом мире.

– Том, мы готовы! – крикнул Римас. Том вернулся и с подозрением поглядел на круг. – Ох, и витиеватая у нас сказка получилась! Задавай только те вопросы, на которые можно ответить «да» иди «нет».

Игра началась.

– Действие сказки происходит в лесу?

– Да!

– Главный герой сказки – волк?

– Нет!

– Медведь?

– Нет!

– Может, она о ежике?

– Да!

– Ежике в тумане?

– Да! Нет? Да-да, да! – понеслось со всех сторон

– Так нет или да?

– Да!

– Очень оригинально…

– Да!

– Что да?.. Ладно, ежик куда-то идет?

– Нет!

– Он стоит?

– Нет!

– Сидит?

– Тоже нет!

– Лежит в постели?

– Да!

– Значит, он болен?

– Нет!

– Он спит?

– Нет!

– Он, что, хочет секса?

– Да, да, да!

– Интересно. Он ждет ежиху?

– Нет!

– Лису?

– Нет!

– Морскую свинку?

– Нет!

– Ну, не знаю, барашка, что ли?

– Да! Барашка, барашка!

– Ну вы и извращенцы! То есть барашек трахнул ежика?

– Да! Дальше! – заливался круг.

Жигис густо покраснел и перестал следить за сюжетом. К своему удовольствию, он заметил, что Эглите тоже оставила игру и увлеченно наблюдала огонь. Он осторожно приблизился к ней, тихо провел тыльной стороной ладони по щеке, подбородку и, споткнувшись о шею, остановился.

Римас больно щелкнул Жигиса по носу:

– Эй, ты тут? Ты согласен?

– Согласен, – глухо отозвался Жигис.

Римас куда-то ушел, прихватив с собой еще двоих из круга. Друзья поочередно приходили назад мокрыми и веселыми или сухими и счастливыми, а их место в неизвестности занимали другие. Наконец позвали Эглите. Она спешно собралась, разгладила юбку и, сверкнув голыми пятками, бесшумно покинула комнату. Жигис мучился неведомыми картинами случающегося, как вдруг следующий возвращенец указал на дверь ему.

– Иди в ванную! – послышался голос Римаса.

Жигис почувствовал вату в ногах и целую вечность добирался до места назначения. Облокотившись на раковину, на стуле сидел Римас, а в ванне, на корточках, крепко обнимая колени, – Эглите.

– Не дрейфь! – подмигнул Римас. – Представь, что ты гуляешь по берегу озера и вдруг видишь прекрасную и грустную девушку. – Эглите положила голову набок, вперившись в Жигиса бездонными, полными грусти глазами. – Чем ее развеселить? Может быть, нужно погладить ей руку? – Увидев, что Жигис уставился на Эглите и не реагировал, Римас нетерпеливо подтолкнул его: – Ну же, погладь ей руку!

Жигис робко дотронулся до руки Эглите. Она отвела голову, но в лице не изменилась.

– Не сработало! – торжествующе заявил Римас. – Тогда, может быть, стоит поцеловать ей руку?

Жигис уже увереннее взял руку Эглите, но только коснулся дыханием ее вздыбившихся волосков. Эглите по-прежнему сидела грустная.

– Снова нет! Может, нужно поцеловать ее в щеку? – Жигис неуклюже пытался приноровиться к щеке, и Римас решил помочь: – Полезай в ванну, так удобнее будет!

Жигис перекинул одну ногу за бортик и, оторвавшись второй от пола, наверняка потерял бы равновесие, если бы Эглите ему не помогла. Римас захохотал:

– Ну давай, поцелуй ее!

Жигис приложился к ее щеке. Эглите сочувственно на него посмотрела, но была непреклонна.

– Опять неудача! Тогда ее спасет только поцелуй в губы!

Сердце Жигиса бешено заколотилось, но он не хотел отступать. На мгновение ему показалось, что Эглите сама безмолвно просит его о поцелуе. Он наклонил голову, она наклонилась в обратную сторону и… плюнула в него водой. Римас захлопал в ладоши, а Эглите наконец улыбнулась. Мокрый Жигис ошарашенно забегал глазами по сторонам, а потом выбрался из плена ванной и сорвал свою куртку с коридорного крючка. Он громко застучал по ступеням вниз, не обращая внимания на призывы Римаса.