Антон Лисицын - Амнезия

Стоя над раковиной, Давид смотрел в зеркало, капли воды медленно стекались по исхудавшему лицу к подбородку, начиная свой путь от впалых глазниц.

Рядом с унитазом лежал спальный мешок, слабое, доказательство того что он не сошёл с ума.

– А может быть я действительно перепил? пора завязывать.

Умывшись и максимально, насколько это возможно, Давид привёл себя в порядок. Поднял с пола спальник и отправился к своему рабочему месту. Снова встретив Лену на своём пути.

– Леночка, что тебе нужно, ты следишь за мной?

Девушка ни сколько не смутилась, лишь сильнее обняв две толстые папки, сказала.

– Давид Алексеевич, дресс код распространяется на всех сотрудников, в том числе и на Вас, не сменившего свою рубашку ещё с пятницы. Компания сейчас переживает не самые лучшие времена, и каждый сотрудник находится в шатком положении.

– И где же меня носило все это время?

– Это только вам известно Давид Алексеевич.

– Спасибо Леночка, дай пройти.

– Я думаю, что Феликсу не понравится рукоприкладство на работе.

– Рукоприкладство? Феликс? Леночка с чего это такая фамильярность.

А где сейчас Андрей Феликсович?

– Как где? На собрании по поводу сокращений, а вас там нет.

– Я знаю, что меня там нет, Лена.

Обхватив руками хрупкие плечи, не обращая внимания на ее «ой» и упавшие на пол папки. Давид подвинул в сторону секретаршу и отправился к своему рабочему месту.

– И как только Мария вас терпит, хам!

– Мэри? где ты?

В голове Давида зашумели вагоны метро, перед его глазами возникла та самая маска, навевающая ощущение невыносимой усталости.

– Это была ты… я видел тебя… Непроизвольно бормоча в надрывистом шепоте, он рухнул на засаленный офисный стул, рефлекторно взял в руки авторучку и нервозно, стал щелкать большим пальцем по кнопке.

– А ВЫ ЧТО ДУМАЕТЕ, Я ПРОСТО ТАК ПЕРЕВЕЗ ГЛАВНЫЙ ОФИС И АРЕНДОВАЛ СКЛАДЫ В ЭТОЙ ПЕРИФЕРИИ. ВИ ДУМАЕТЕ, МНЕ БЫЛО ЛЕГКО ТОГДА вот так оставить все. ВЫ ДУМАЕТЕ, МНЕ ЛЕГКО СЕЙЧАС!!!?.

Доносилось из резко открытой, стеклянной двери.

Надя, хорошая знакомая и, казалось, незаменимый сотрудник, вся в слезах выскочила из конференц-зала.

Собравшись с силами Давид решился зайти, это была его прямая обязанность присутствовать на подобных заседаниях. К тому же если и узнать о своем увольнении, то лучше узнать об этом сразу. Он тихо приоткрыл дверь, и как можно незаметнее прокрался к пустующему креслу. Видимо с минуту назад в нем сидела Надя.

– А ВОТ И НАШ БЛУДНЫЙ СЫН, ДАВИД.

– ДАВИД вы пропустите ВСЕ ВЕСЕЛЬЕ, Я НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ВЫ СМОЖЕТЕ ПРЕДОСТАВИТЬ НАМ АКТУАЛЬНЫЕ ЦИФРЫ, НО сегодня ы обошлись БЕЗ ВАС, КАК ВЫ думаете ДАВИД, МЫ СМОЖЕМ ОБОЙТИСЬ БЕЗ ВАС В БУДУЩЕМ.?

Голос покрасневшего Феликса то и дело срывался с гневного баса на изнеможённый фальцет.

Шум и грохот вагонов метро, алые губы и бледное лицо Мэри, зависли в голове Давида. Неожиданный приступ тревоги, кольнул его острием жала, нет не тревога за свое рабочее место, а что-то другое, необъяснимое.

Он продолжал молча сидеть в кресле, опустив вниз правую руку, а в кулаке сжимал, все тот же спальный мешок.

– Почему Вы молчите Давид, Я ЖЕ ЗАДАЛ ВАМ ЧЕТКИЙ ВОПРОС.

– Время, объявлять банкротство и покупать оружие.

Непроизвольно вырвалось у Давида.

– ЧТО вы СКАЗАЛИ.?

Давид ещё помолчал с полминуты и, уверенным голосом, сказал.

– Оглядываясь на наше прошлое, Андрей Феликсович, Я не уверен в нашем будущем. Мне кажется, что уже ничего не изменится. Вы можете уволить нас всех, увольняя и увольняя каждого, пока не уволите сами себя… … Объявите банкротство, купите оружие.

Коллеги в зале и так сидели, тихо, спрятав глаза, словно щенки насравшие в тапок любимому хозяину, но теперь над столом повисла, предсмертная тишина, как замолкает, ликующая толпа, в момент падения гильотины.

– Давид Алексеевич, вы свободны.

Ровным спокойным голосом, ответил грозный Начальник.

Так же спокойно, Давид поднялся и вышел вон…

Тошнота, все ещё не отступала, в голове, уже как воспоминание звучал стук металлических колес по рельсам. Подойдя к своему рабочему столу, все что он решил забрать, это фотографию его девушки.

Милая, открытая, улыбка, большие карие глаза, выразительно-тёмные брови на фоне тепло-бежевой, медовой кожи, и шикарные, черные, как ночь и такие же непослушные, волосы. Мэри, возвращаясь из короткого, но солнечного отпуска, навечно застыла в миниатюрной рамке. Она тогда, улыбалась ему, погрязшему в бесцветной рутине встреч, отчетов и докладов. Счастливая, сидя в плацкарте, она отправила ему селфи. А он распечатал эту маленькую фотографию и поместил в крохотную рамку под стекло. Теперь она, всегда, освещала, июльским солнцем его серые будни.

Положив фотографию во внутренний Карман, Давид направился к выходу. Заходить обратно в лифт он, откровенно, боялся. Но и спуститься вниз по ступенькам он не мог, так как не нашёл свой магнитный пропуск. Вернувшись обратно, он обыскал свой стол, каждую полочку и тумбочку, под клавиатурой, в кипах, уже бессмысленных бумаг, но нигде не было пропуска.

– Мне было приятно с тобой работать, Давид, желаю удачи, прощайте.

Надя, с трудом сдерживая, ещё не успевшие высохнуть, слезы, на миг остановилась возле нервно разрывающего своё рабочее место Давида и спешно направилась к лифту, в который заходили еще двое стажеров.

Подняв, не понятно для себя зачем, с пола мешок, Давид кинулся к ним вдогонку.

Он успел просунуть руку в закрывающиеся двери и протиснуться в кабину лифта.

– Подождите, вместе не так и страшно…

– Вы о чем, Давид Алексеевич? Спросил один из стажеров.

– Но Давид ничего не ответил, да и не расслышал он, о чем его спросили. Все что он слышал это, скрежет шестеренок и стук своего сердца.

Лифт остановился на первом этаже, и все четверо спокойно вышли в холл.

Там их, с поддельной улыбкой, встречал охранник, Сивашенко Борис Ульянович

Он, просканировал, проходящих через турникет, отточенным за долгие годы (стучательства), взглядом.

– Добрый день Борис Ульяныч

– Добрый день Давидушка, охранник продолжал все также улыбаться, слегка приподняв, свои тоненькие и наверное подкрашенные, брови.

– Пропуск, где то потерял, пропустите?

– Хм, как потерял, а как ты зашёл?

– Вася пропустил.

– Не мог он тебя пропустить. Комарова Васю уволили ещё в пятницу.

– Как уволили.

– Сокращение… Тихо и спокойно, сказал охранник. Вальяжно откинувшись на стуле.

– А почему же тебя не сократили, ты старый, бесполезный хрыщь.

Давиду было трудно сдерживать бурлящий внутри него гнев.

Вася был молодым и сильным, с армейским опытом за плечами. А ТЫ, старая свинья, как смог угодить начальству? своими бесконечными рапортами?!