Антон Старков - Фамильная трость

© Антон Старков, 2019

ISBN 978-5-0050-7782-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Старков Антон Сергеевич

Тел: 8 (902) 389-24-33, 8 (904) 401-59-19. Jim-doyl@yandex.ru

Фамильная трость (Пропанк)

– Всего доброго, сэр. – швейцар, как и подобает, дотронулся до полей шляпы.

Этони кивнул в ответ и протянул пару соверенов на чай. Сам по себе швейцар ни чем не отличался от остальных представителей своей профессии, но так может показаться, только если не знать специфику заведения, в котором он служит. Здесь можно было насладиться не только азартом прекрасного качества, но так же легко доступным женским вниманием и не которыми запрещёнными веществами. Попасть сюда можно только по протекции постоянного посетителя и ни как иначе. Швейцар же следил за входом и прилегающей местностью.

Фамилия Хоуп не была известной в Дарктауне и относилась к мелкому дворянству, но богатой её ни как нельзя было назвать, скорее наоборот.

Он вышел из казино с совершенно пустыми карманами и никчёмным настроением. Последнее к слову было следствием первого и было вполне объяснимо.

Одет Хоуп был в добротный серый костюм, белую сорочку, тонкий галстук и, конечно же, цилиндр. Он просто обожал цилиндры, совсем не признавая остальные фасоны шляп.

Та пара соверенов, отданная швейцару, была последней, ему ничего не осталось, как пойти пешком, за коляску платить было нечем.

Погода в этот поздний час дышала спокойствием и умиротворением. Ветра не было, тепло обволакивало тело, а утренний туман ещё не опустился, неся с собой сырость. В городе царила тишина, его шаги гулко отдавались от мостовой и окружающих домов.

В своём проигрыше он мог винить только себя. Ведь это ему в очередной раз не удалось уловить момент, когда фортуна отвернулась. Продолжал попытки её вернуть, снова и снова проигрывая.

До дома, где проживал Этони, было довольно далеко, а если использовать для этого только хорошо освещённые улицы, то это расстояние начинало казаться непомерным. Он не боялся тёмных улочек и закоулков, способный в полной мере постоять за себя. Хоуп решил идти по короткому пути, но как думают большинство горожан, не совсем безопасному. Пользуясь глухими узкими переулками, путь можно было существенно сократить. Это хоть и слабо, но радовало.

Увидев нужный закоулок, Хоуп свернул и словно растворился в темноте. В таких переулках не было газовых фонарей и их не патрулировали жандармы. Здесь хозяйничали нищета и разбой. На каждом шагу встречались кучи мусора, а иногда и спящие прямо на земле бездомные.

Всего этого Этони не замечал. Он был погружён в свои мысли, словно в омут. Они были сбивчивыми и хаотичными. Он прекрасно понимал, что ему давно пора взяться за ум. Начать заниматься своим и без того не большим состоянием. Изучить рынок, торговые и промышленные условия, а не проигрывать деньги в казино. Да, всё это было правдой и первейшей необходимостью для Хоупа, он это понимал, но ничего с собой поделать не мог. Чуть ли ни ежеминутно его мысли сбивались на очередные разборки, какой либо карточной схемы, не удавшейся схемы. Все эти уловки Этони выдумывал сам, шёл в казино и снова проигрывал.

Тот путь, которым следовал Хоуп, ни как нельзя было назвать прямым. Один поворот сменялся другим, а следом появлялся третий. Однажды улочку даже перегородили запертые ворота, преодолевать которые пришлось верхним путём. Этони даже удивился, как ему удавалось не порвать одежду.

А запах, запах был просто «божественным», если только Бог не жил в туалете, что конечно вряд ли. У всех этих домов нет канализации, все нечистоты летят на задний двор без зазрения совести. Хоупу крупно повезло идти здесь ночью. Днём его вполне могли окатить помоями и не извинится.

Погружённый в свои мысли, Этони завернул за очередной угол и обомлел от увиденного. Перед ним, метрах в десяти, находилось четыре человека. Один из них лежал на земле уже в явно бессознательном состоянии. Двое других, избивали лежащего, не смотря на его состояние, нанося удар за ударом. Последней же стоял за их спинами и спокойно наблюдал за происходящим.

Освещение было крайне скудным, рассмотреть подробно людей не удавалось, лишь малые толики одежды. Избиваемый был одет в смокинг или костюм, а его сорочка ранее явно была белой или, по крайней мере, светлой. Джентльмены, орудовавшие кулаками, были одеты в тёмные костюмы, грубого покроя заметного даже при таком свете. Один был в шляпе, другой же совсем не имел головного убора. Наблюдатель был облачён в длинный до самой земли плащ и треуголку.

Хоуп конечно был осведомлён о разгуле преступности в городе, но совсем не предполагал, что станет случайным свидетелем преступления. Поэтому несколько секунд он просто молча стоял и смотрел. Толи окликнуть бандитов, толи спрятаться. Хотя последнее Этони решительно отмёл.

Подходящих, не ругательных слов Хоуп не нашёл и по этому лишь громко откашлялся. Его кашель в узкой улочке ночью прозвучал подобно грому. Все замерли. Все трое обратили к нему свои взоры, оставив в покое жертву. Какие-то несколько секунд присутствующие не сводили взглядов друг с друга.

Человек в плаще вскинул руку, произнёс что-то шипящее и не разборчивое. Тело избитого человека начало трясти, словно от лихорадки. Затем улочку озарил не яркий зелёный свет, потом послышался хруст костей, жертва замерла в неестественной позе. Свет погас, человек умер. По положению рук и ног было понятно, что они сломаны.

Конечно же, Этони не был магом и ничего не смыслил в этом деле, но в сложившихся обстоятельствах, точно понял, что ему будет туго.

Дальнейшее пролетело мгновенно. Маг протянул руку в сторону Хоупа, произнося уже знакомые шипящие звуки. С кончиков пальцев сорвалась ослепительная молния и ударила Этони в грудь. Удар был страшной силы, сбив его с ног. Грудь обожгло жаром и он потерял сознание.

Темнота. Темнота бывает разной и у каждого она своя. Кто-то её любит, она дарует ему уединение и покой, а кто-то её боится и даже пытается спать со светом. Так же было и с Хоупом. Темнота обволакивала Хоупа как тёмный и тёплый туман. Казалась, что она осязаема, её можно потрогать, но шевелится, категорически не хотелось. Во всём этом было лишь пара мелких неудобств, слабая боль в груди и какие-то покалывания в руке, периодически повторявшиеся. Это мешало Этони предаваться навалившейся на него неге. В конце концов, раздражение приняло нестерпимый характер и Хоуп решил посмотреть, что происходит.

Как только он попытался открыть глаза, на него обрушилась жгучая боль, словно лава из жерла вулкана.

Открыть глаза не удалось. От боли он зажмурился и застонал.