Кира Грозная - Кудряшка

Я прошла кучу проверок и военно-врачебную комиссию, и началась моя стажировка в отделе кадров.

До меня в кадрах работало всего четыре женщины. Только одна из них, Рита Чиж (сейчас она – известный экстрасенс), оказалась моих лет. Остальные дамы были в возрасте: от пятидесяти до семидесяти. Все сотрудники (кроме Риты) встретили меня тепло. Мужчины отдела по трое-четверо сходились в мой кабинет знакомиться.

Гришка Стороженко тоже пришёл. В отличие от других одет он был «по гражданке»: зелёный пиджак, бежевые брюки и жёлтые мокасины. Его тёмно-русые волосы отливали рыжиной, больше всего «цвет бестии» ударял в аккуратно подстриженную бородку. Карие, немного навыкате глаза, еле заметные веснушки на переносице, нос с горбинкой. Странное впечатление он производил. Аристократичный, слегка помятый. Выражение лица – нарочито простодушное и в то же время с хитрецой. И не знаешь, чего от него ждать.

– Григорий Николаевич Стороженко, – представился он. И, протягивая руку, добавил: – Для друзей – Гриша.

– Виктория Сергеевна Громова, – проговорила я, отвечая на рукопожатие. – Можно просто Вика.

Я всегда обращаю внимание на мужские руки. Тришкина рука была крепкой и ухоженной. Не рабочая, но и не артистическая кисть, аккуратно подстриженные ногти, рыжие конопушки на тыльной стороне ладони.

Я была в кабинете одна. Гришка достал «из широких штанин» поллитровку «Ладоги» и ломоть копчёной колбасы.

– Давай пить, – велел он.

Помню свой шок: такое знакомство – да ещё в милиции! Ничего себе…

– Спасибо, не хочу, – вежливо отказалась я. А внутренне трусливо сжалась, соображая: что может за этим последовать?

Гришка тем временем извлёк откуда-то две стопки и невозмутимо разлил водку.

– Я ведь не наезжаю на тебя за то, что ты не проставилась, придя в коллектив, – сказал он. – Так что пей и не выделывайся.

Пришлось выпить.

– Итак, познакомимся как следует, – начал Гришка и вдруг широко улыбнулся. – Я тут в кадрах незаменимый работник. Скоро сама в этом убедишься… Что ещё? Жена у меня есть. Нинка, бизнесвумен. Но девчонок люблю опекать!

Я не выдержала и тоже улыбнулась. Как-то он располагал к себе.

– А дети у вас есть? – поинтересовалась я.

– А как же! – Гришка прямо расцвел. – У меня пацан… Забавный такой! Ну, давай за детей – настоящих и будущих!

Мы чокнулись и выпили. Я поморщилась.

– Кстати, а тот опер, который просил за тебя, – он кто? – спросил Гришка. – Парень твой?

Лёшка! Я, наверное, покраснела. Лёшка выполнил обещание, данное моей маме, с которой был едва знаком. Позвонил, кому надо, и нашёл мне место. Да, за такого можно и замуж!

– Я его переадресовал к нашему шефу, – продолжал Гришка. – И вот ты сидишь! Наш новый психолог…

– Ага. Старший психолог.

– Молодец, – отозвался Гришка. – Но всё-таки главный психолог тут – я.

– А где вы учились?

– Меня жизнь учила. Тебе сколько лет?

– Двадцать два. А вам?

– А сколько бы ты мне дала? – кокетливо спросил Гришка.

– Пятьдесят, – отвечала я не моргнув глазом.

– Ну-у, я так не играю, – расстроился Гришка. – Мне тридцать семь…

Тоже много! Однако я извинилась за свою ошибку.

– Принято, – Гришка опять наполнил стопки. – Короче, Вик, слушай сюда…

Так Гришка с ходу определил стиль нашего общения: приятельский, пацанский. Для него я с первой минуты стала не Викой, а Виком. Мне понравилось, как он произнёс моё обновлённое имя: панибратски, задиристо, летуче – Вик.

Гришка положил на стол листок бумаги и достал из кармана пиджака ручку.

– Смотри, – он пододвинул листок ко мне, – вот структура Северо-Западного УВД на транспорте. Сокращённо – СЗУВДТ. Мы не относимся к питерскому ГУВД. В нашей сфере обслуживания – вокзалы, аэропорты, морские и речные порты… Весь северо-запад страны! Помимо Санкт-Петербурга, огромная территория – от Великих Лук до Мурманска. А также вся железка… то есть Октябрьская железная дорога. И на каждом вокзале, в каждом аэропорту, на каждой крупной железнодорожной станции есть линейные отделы…

Полтора часа Гришка объяснял мне, где размещаются эти линейные отделы (или ЛОВД), каковы их задачи, кто ими руководит. Для Гришки все начальники, подполковники и полковники, были Колями, Жеками и Димонами. И имели характеристики: «трепло», «чистоплюй», «настоящий мужик».

Я узнала, например, что начальника отдела в аэропорту Пулково называют Герой, потому что он действительно Герой Советского Союза. И что наш Сам Самыч, генерал, – человек-легенда: милиционеров запоминает по именам, даёт им премии, квартиры. Я узнала, к кому могу обращаться, если проблемы возникнут, а от кого лучше держаться в стороне.

Надо отдать Гришке должное: его «путеводителем» я пользовалась много лет.

– Ну что? Всё уяснила? – спросил Гришка.

– Кажется, всё. Если забуду, ты напомнишь.

Я как-то органично перешла на «ты», хотя у меня были с этим проблемы. На «ты» со взрослым! Моё инфантильное существо противилось. Впрочем, Гришка – это другое дело.

– Ладно, тогда подъём. – Гришка встал и галантно протянул мне руку.

Я поднялась. Наши лица оказались вровень. «Сейчас приставать начнёт», – подумала я.

Не угадала.

– Пошли покурим. С людьми пообщаемся. Тебе надо идти в народ, а не сидеть в своём кабинете. Ну, думаю, впишешься, девочка ты способная.

На лестнице висел густой дым. Я достала сигареты Voque. Гришка поднёс зажигалку.

– Ты хорошо разбираешься в людях. – Я уже пыталась говорить с ним на равных!

Тут бы Гришке поставить на место пигалицу. Впрочем, как я убедилась позже, понты были ему чужды.

– Я просто давно служу. К тому же многих знаю по Чечне.

– Гриша, а тебе приходилось убивать людей? – осмелилась спросить я.

И почти испугалась собственной дерзости. Однако Гришкино лицо оставалось безмятежным.

– А то! – самодовольно произнёс он. – Бывает, отстреляешься, облако развеется – видишь, трупы лежат. Твоих рук дело или соседа – не разберёшь там, на войне.

Да, Гришка произвёл на меня сильное впечатление! Он был поинтереснее моих студенческих друзей. Наверное, если бы не Лёшка, я бы…

Что за чушь, одёрнула я себя.

С Лёшкой, который по просьбе мамы нашёл мне работу, у нас всё потихоньку двигалось к свадьбе. Весна и лето были для меня периодом щенячьей влюблённости. Мы ходили по городу обнявшись, целовались на каждом углу и поочерёдно повторяли фразу из американской комедии «Горячие головы»:

– Ах, Покойник, мы с тобой так счастливы! Люди просто не бывают так счастливы.

Роман с Лёшкой не особо активно задействовал когнитивные функции, не развивал духовно и уж никак не побуждал к карьерному росту. Мы только и делали, что занимались любовью и цитировали дурацкие фразы из фильмов. Это были в основном комедии с Лесли Нильсоном про тупого полицейского. И – упс! – порнофильмы с Рокко Сиффреди.