Анатолий Воробьев - Любовный лабиринт Тонки

Лица у многих заспанные, некоторые так и стоят с закрытыми глазами в очереди.

– Вы последний? – кто-то трогает его за плечо сзади.

– Я, – поворачивается он.

…Милка!

– Тонка! – изумляется она. – Ты… здесь? Я каждый день сюда хожу, но первый раз тебя встречаю!

– А меня только сегодня послали так рано.

– Вы последняя? – спрашивает её подошедшая накрашенная дама лет сорока.

– Я, – отвечает она.

Очередь двигается. Милка семенит за Антоном и утыкается ему в спину носом.

Им хватает и хлеба, и молока. Они отходят от ларька и прячутся в тени густой сосны.

– Что будем сегодня делать? – шёпотом спрашивает она.

Хотя вокруг – ни души!

– Я не знаю, – тоже шёпотом отвечает он. – Когда ты уедешь, я умру.

– Никто не умирает, потому что все уезжают…

– Ну, не все…

– Нет, все …Пойдём к Королеве Ужей в « Лесную сказку»? – переводит она разговор на другую тему.

– Кто это?

– Всё тебе нужно знать заранее. Потерпи. Заходи за мной через час…

Город заканчивается Т-образным перекрёстком: справа – будка ГАИ, прямо – сосновый лес.

Милка берёт Антона за руку и говорит :

– Вот теперь слушай сказку о Королеве ужей :

Жили три сестры. Пошли они как-то купаться на озеро. Искупались, вышли, старшая и средняя оделись, а младшей в одежду забрался уж – и шипит! Говорит: – Обещай, что выйдешь за меня замуж, отдам одежду.

Сёстры посмеялись и ушли. Она до вечера не соглашалась, потом согласилась. Оделась и ушла домой.

Через девять дней за ней приползли ужи. Очень много. Отец с матерью не хотели отдавать её, говорят: – Ужи всё равно не знают, какая ты!

И отдали им гусыню. Но кукушка, когда те понесли её к озеру, накуковала им, что их обманули.

Они вернулись.

Да, младшую сестру звали Эгле.

Еще два раза родители Эгле пытались всучить им не то: давали овцу и корову.

Но хитрая кукушка открывала им глаза.

– Какая же она хитрая? – перебивает Милку Антон.

– Пусть не хитрая, – соглашается Милка.

– Вообщем, увезли они Эгле. Она вышла замуж за ужа …Да, когда её привезли к озеру – он оборотился прекрасным юношей! И забрал к себе в озеро.

Девять лет они жили в любви и счастье. Она родила ему двух сыновей и дочку.

Но стала скучать по родному дому. Говорит: – Отпусти меня повидаться! Он отпустил, но сказал: – Возвращайся через девять дней. подойдёшь к озеру и скажешь заветные слова. Я выйду и заберу тебя.

И она ушла.

Опять забыла: ужа звали Жолтис.

Дома все не могли нарадоваться, но не хотели, чтоб они возвращались. И решили выведать всё про ужа, чтоб его извести.

Но Эгле, два её сына не проговорились. А вот младшвя дочка – самая любимая – когда ей пригрозили, что выпорят её (а до этого её и пальцем никто не трогал), всё рассказала.

Её братья взяли косы (сказав, что идут косить траву), пошли на озеро и убили Жолтиса.

Когда Эгле вернулась к озеру с детьми, вода вспенилась не белой пеной, а кровавой.

Ей всё рассказали.

– А дальше я помню дословно, – говорит Милка: Эгле сказала своим детям :

– Нет у вас ласкового отца, нет у меня любимого мужа. Никто нас в подводном царстве не приветит, а под одним кровом с злыми убийцами нам не жить. Пусть же будет так, как я скажу:

Верным сынам моим, юным героям,

Слово сдержавшим отважно и твердо, —

Дубом и ясенем стать над горою,

Буре не кланяясь, выситься гордо.

Дочке же – девочке, сердцем не сильной,

Сердцем не сильной, не крепкой душою, —

Трепетным деревом, робкой осиной

Вечно дрожать на болоте листвою.

Мне же подняться в зеленом уборе,

Елью угрюмою, елью ветвистою, —

Вечно ронять мне в сумрачном горе

Слезы прозрачные, слезы смолистые…

– Вот и вся сказка, Тонка …Понравилась?

– Да… Единственное, что всё время цеплялось за слух – цифра « девять».

– А я не заметила…

– Как же: через девять лет, только девять дней …Цифра нехорошая.

– Сказка тоже грустная.

Последняя сосна нехотя поднимает свою лапу, и они оказываются на большой поляне: в центре стоит трёхэтажный «домик на курьей ножке». Она, и правда, одна, нога. На ней и возвышается вся конструкция из дерева.

Первый этаж находится на высоте поднятой руки. По выгнутой сосновой лестнице они поднимаютя наверх. Оттуда смотрят вниз: перед домом, вытянув вверх гладкое чёрное чешуйчатое тело, с короной на голове, возвышается Королева Ужей.

– Вот она – Эгле, – шепчет Милка, прильнув к его плечу.

Они входят внутрь: повсюду из стен растут ветви деревьев, на которых рядом сидят синицы и ястребы, коршуны и воробьи. В корнях прячется мышь, и скользит среди травы хитрая рыжая лисица… Волки сидят рядом с зайцами, сова смотрит прямо куда-то иквозь тебя, как фонарик висит летучая мышь…

Те, что в жизни не очень соседствовали друг с другом, здесь мирно уживаются. И – странное дело – не чувствуется никакой фальши от этого. Вроде бы так и должно быть… Этот домик на дереве помирил их. Теперь навсегда.

И лишь одно выпадает из общего – их стеклянные глаза.

Но опять же странно -не ощущаешь никакой фальши и от этого… Может, так иногда подсолнухи на картине кажутся более живыми и естественными, чем в жизни. Кто знает, отчего так происходит… Возможно, в этом и есть сказка.

Веет тишиной и прохладой. Со стены на тебя глядит доброе лицо сказочника, всю свою жизнь посвятившего этому.

Антон с Милкой поднимаются на второй, а затем и на третий этажи. Здесь, на самом верху, есть крохотное окошко, из которого открывается вид на весь комплекс.

– Наверное, он очень любил Литву, Мил, – шепчет он ей.

– Да, и такое ощущение, что все эти волки, лисы, вороны, совы именно литовские. И, если поставить рядом нашу лису и их – невозможно будет перепутать.

Они спускаются вниз.

– Вам понравилось? – спрашивает пожилая смотрительница.

– Очень! – отвечает Милка и отдаёт ей цветы, которые они купили на базаре.

– Спасибо, – благодарит та, – приходите ещё… Не пожалеете.

– Мы уже не жалеем. Спасибо вам.

По периметру поляны расположились сплетённые из корней и ветвей теремки с окошками. В одном продают мороженое. Они сидят возле него и едят холодный фруктовый лёд. Скамейка – ствол дерева, поваленный на два пенька – слегка подрагивает и покачивается. Будто пытается подняться.

Они уходят. В один из теремов открыта дверь… она захлопывается, и они оказываются внутри: крыша уходит вверх на конус, если подпрыгнуть – можно дотянуться до неё. Возле окна стоит стол – будто великан от столетнего дуба, как от огурца, отрезал дольку и положил здесь на пенёк. Рядом лежит гнутое тело сосны-скамейки.

Внутри – как в улье: жёлтый цвет обволакивает тебя, и так и кажется, что сейчас в окно влетит пчела и, как в мультике про Вини-Пуха, уставится на тебя.