Анатолий Воробьев - Любовный лабиринт Тонки

– Тонка, тебе понравилось? – шепчет Милка, прижавшись к нему плечом. Её волосы перетекают и на его плечо.

– Да, Милка, – отвечает он.

– И всё?

– А больше нет слов, Милка… У меня таких слов нет…

«…Есть особые мгновения, они не повторяются дважды в жизни… Мне не хочется, чтобы они прошли напрасно. Для того, чтобы выразить их, наиболее подходят короткие по форме песни, которые можно создавать быстро… Я пишу такие песни потому, что люблю жизнь…»

«…Хрустальный шар – вот всё, что я хочу! Чтоб был передо мной большой хрустальный шар, когда я думаю о людях…»

«…Так и есть, счастлив не буду…»

«…Ты не представляешь, как я горд, что мы, ты и я, находимся в положении, когда можем кое-что дать людям…»

«…Смеяться над мечтами своей юности не буду, они не были смешными…»

(Миколоюс Константинас Чюрлёнис)

– Тонка, нам нужно расстаться!

– ?!

– Фу… извини! Мне нужно сходить к маме часа на два, вот что я имела в виду.

– Я так ничего и не понял…

– Это хорошо, что ты пока ничего не понял…

Вездесущие старушки и хозяйки снуют по улицам, отдыхающие, любящие свежий воздух (полезный!), то и дело попадаются ему по дороге в кемпинг. Но на полпути он останавливается и возвращается к её дому.

Антон смотрит на окна её квартиры. Она – за ними, но ничего не видно. Он прислоняется щекой к афише и ждёт…

Она выбегает из подъезда: на ресницах блестят капельки воды. И тонкие пряди прилипли к мокрому лбу.

– Тонка, вот и я, – шепчет она, прижимаясь к его щеке своей.

Он стоит и глядит на неё… и молчит.

– Пошли! – тянет она его. – Пошли загорать, Тонка!..У тебя всё с собой?

Он кивает головой.

– Ну, что же ты?!

И, взяв его за плечи, торопливо оглянувшись и закрыв глаза, подставляет свои губы.

Их губы горячие и сухие – и прилипают друг к другу.

Она открывает глаза – ресницы её высохли – ещё раз целует его, привстав на носки, и проводит пальцами по его губам. Берёт за руку – и они идут к городскому пляжу.

– Твоя мама видела меня? – спрашивает он.

– Нет, Тонка, не видела. Но её очень интересует, с кем это я пропадаю целыми днями, – прищурив глаза, плутовато посматривает она на него.

– А ты пропадаешь со мной… Никому тебя не отдаю.

– Ты – эгоист.

– Но ведь эгоист – это лишь для себя. А мне ничего не надо.

– Так уж и ничего?

– Только ты.

– Пойдём, Тонка, пойдём, – тянет она его за руку, вся сияя и искрясь.

На пляже уже жарко, но немноголюдно. Скоро здесь будет не протолкнуться, а пока… лес ещё дышит утренней прохладой.

Лето и счастье.

Счастье, что ты понимаешь это.

Счастье, что ты не понимаешь ничего.

Милка через голову стягивает рубашку, волосы падают на её плечи, закрывают лицо. Она рукой отбрасывает их назад, но они опять непослушно ползут на глаза. Милка запрокидывает голову и трясёт ею.

– Вот здесь мы и будем загорать! – она бросает сумку на песок.

Кафе возле пляжа закрыто на перерыв.

Расстелив большое махровое полотенце, Милка укладывается на него животом. Её голубой купальник ещё больше подчёркивает загар.

Тонка, присев рядом, проводит пальцем по её спине.

Затем уходит к реке. Возвращаясь и проходя мимо лодочной станции, он почти сталкивается лицом к лицу с парнем, который был тогда с Милкой на танцах и с которым она ушла тогда. Их взгляды встречаются… Парень как-то нервно отбрасывает рукой копну светлых волос назад и равнодушно, не узнав Антона, проходит мимо, насвистывая что-то…

Поджав под себя ноги и положив руки на колени, Милка смотрит, как Антон приближается.

– Тонка, где ты пропадал?! Я испугалась, что ты ушёл.

– Я гулял, Милка… Знаешь, здесь так красиво!

Он садится рядом :

– Милка, я хочу быть только с тобой.

– И я – только с тобой.

– Давай уйдём отсюда?

– Куда?

– На наш пляж.

И опять она глядит на него так, что у него замирает всё внутри.

– Да. Давай уйдём на наш пляж… Но там на другом берегу дом… и лошадь! – хохочет она.

– Я думаю, она не станет подглядывать.

– Давай так скажем…

Проходя по мосту, Милка внезапно оборачивается и говорит :

– Тонка, я сегодня видела Витаса. Он подходил ко мне.

– Кто это?

– Ох, совсем забыла… Это тот … – она ищет слова. – С кем я была на танцах тогда. Помнишь?

– Я тоже видел его… И что?

– Мы с ним почти и не разговаривали. Он только подошёл… Наверное, видел тебя. Он сказал: « Теперь у тебя есть время…» И ушёл.

Она ответила на немой вопрос Антона :

– Он часто звал меня с собой: позагорать, съездить на Остров. А я отвечала, что у меня совсем нет времени. Что маме будет одиноко без меня.

И она вновь посмотрела на него.

– Теперь у тебя есть время… – ответил он словами Витаса.

– Да, Тонка… Теперь есть.

– Тонка, смотри, – приподнимает она на ладони тяжёлую пушистую и колкую лапу сосны, – она пахнет!

– Милка, – вдыхает он запах хвои, – они все, вроде, вместе, но почти всегда две из них жмутся ближе друг к другу.

– Как мы с тобой, Тонка, – глядит она в его глаза, – правда?

– Правда, – обнимает он её за плечи и притягивает к себе…

Антон с Милкой идут по противоположным обочинам дороги, глядя на появляющиеся в сухом, пыльном песке следы: следы от машин, от собак, от людей, от птиц. От времени.

Он поглядывает в её сторону, но она не отрывает взгляда от дороги. Он переходит на её обочину. Милка идёт впереди, он – за ней, ступая по её следам, как сапёр.

Рубашка выбивается у неё из шорт, которые плотно облегают её фигуру. Она оглядывается через плечо… и пускается бежать!

Он легко догоняет её. Милка, тяжело дыша, убирает со лба прядь волос и всматривается в него… протягивает ему руки. Он целует их и берёт в свои.

Милка обнимает его за талию, он её – за плечи. Так они идут к их пляжу, касаясь бёдрами.

– Тонка, лошадь опять здесь, – кивает она головой на противоположный берег.

И начинает раздеваться: рубашку она снимает через голову, расстёгивает замок на шортах – и они падают к её ногам.

Он тоже раздевается и подходит к ней.

Милка обвивает его шею одной рукой, другой зарывается в его густых выгоревших волосах… и замирает.

Лошадь с той стороны жуёт траву и смотрит на них.

«Интересно, о чём думают лошади?»

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Кто-то сказал: когда тебе хорошо, ты никогда не думаешь, что где-то кому-то плохо.

Когда тебе плохо, ты думаешь: где-то кому-то хорошо…

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

…

Первый день весны…

(ну и что же!?)

Это ни на что не похоже!

Первый день после зимы…

А что, обязательно весны?

Может, за зимой ещё что-то есть,

Может, последняя зимняя месть,

Когда распускающиеся почки