Роман Гаруда - Последнее сражение Рамиреса

Ни одна из дверей, как это и должно было случиться, не открылась. Их заклинило в искореженном кузове автомобиля, и тогда мне пришлось влезть в него через разбитое заднее окно. Увидев сумку, я ощутил, как мое сердце радостно заныло. Огонь коснулся ее лишь слегка и, слегка припорошенная осколками стекла, она находилась между задним пассажирским и водительским сиденьями.

Опустив на асфальт, я попытался расстегнуть ее молнию, однако при этом у меня не получалось сохранять хладнокровие. От волнения мои руки заметно дрожали. Мне долго не удавалось справиться ни с нервами, ни со строптивым замком. Устав сражаться с обоими, я сильно дернул за материю сумки двумя руками, опаленная ткань разошлась легко и беззвучно, и, увидев добродушный прищур президента Франклина, я облегченно выдохнул – деньги не пострадали. прикрыв курткой дыру в сумке, мне оставалось лишь отправиться на поиски выхода, ведь теперь у меня было все, что нужно.

Мне было хорошо известно, что где-то в тоннеле обязательно должен находиться аварийный ход с лестницей наверх, которыми обычно пользуются дорожные ремонтные бригады. В какой стороне следует его искать – я не знал. Понимая, что в подобной темноте найти его будет не просто, пришлось положиться на интуицию, однако через несколько шагов я наткнулся на радиаторную решетку газовоза.

Чиркнув колесиком зажигалки, я ощутил знакомый холодок благоговейного страха между лопаток. Представшее предо мной зрелище, затмевало все, что я видел до этого: в рассеянном желтоватом свете проявился огромный трак, который висел в воздухе, словно не обладал массой и едва не соприкасался бампером с землей. Исковерканное тело цистерны, парило рядом с ним, с огромной рваной пробоиной, похожей на раскрытую в немом реве зубастую пасть, разломившую ее пополам.

Итак, я нашел подтверждение своей догадке: здесь произошла детонация газа. Хотя само по себе это мало что объясняло, поскольку висящие в воздухе машины и бревна, а также стены в фиолетовом сиянии, одним только взрывом объясняться вряд ли могли. Все увиденное мною, слишком походило на галлюцинацию сумасшедшего. Возможно, потом, после того, как я выберусь отсюда, мне удастся разобраться во всем. И, словно слепой, время от времени натыкаясь на зависшие над землей автомобили, я еще долго бродил в темноте, пока не обнаружил искореженный прямоугольник железной двери без навесного замка, что, несмотря на сильные повреждения, легко отворилась. За ней находился бетонный колодец и узкая лестница, сваренная из железных прутьев, по которой я быстро взобрался и откинул люк.

Шуршанием, шепотом, скрежетом – словно стихийное бедствие в мою голову ворвались тысячи звуков. Но со зрением все обстояло гораздо хуже: как будто наполненные песком, глаза сильно слезились и у меня никак не получалось разомкнуть веки. Последние две ступеньки я преодолел на ощупь, и еще несколько минут неподвижно лежал на земле, судорожно вдыхая воздух, который почему-то оказался очень горячим. Постепенно окружавшие меня предметы становились все четче, но вместо густого хвойного леса я обнаружил искривленные, больше похожие на кустарник низенькие деревца.

– Боже, где это я?! – выдохнул я, увидев растущие из песка маленькие, не выше человеческого роста, покрытые лишайником сосны.

Что здесь произошло? Какая катастрофа? Сколько времени я находился в тоннеле? Эти и еще множество вопросов безостановочно вспыхивали в моей голове. Озираясь, я поднялся на ноги. И не смог различить и намека на то, что здесь по-близости проходило шоссе. Очевидно, оно заросло этими нелепыми подобиями деревьев. Все выглядело так, как будто я находился не в Забайкалье, а, судя по обжигающему легкие воздуху, в какой-то пустыне.

– Эй, внизу! – сверху донесся ко мне чей-то голос. – Тебе нужна помощь?

Я поднял голову вверх, но солнечные лучи ослепляли меня, и мне ничего не оставалось как защититься от них с помощью козырька из приставленной ко лбу ладони. И увиденное, чуть не лишило меня чувств – в нескольких метрах над моей головой, в воздухе беззвучно зависла гигантская серебристая сигара, отдаленно похожая на цеппелин времен первой мировой войны. Из ее гладкого сверкающего на солнце бока ко мне молниеносно выдвинулась небольшая площадка с поручнем. Я отшатнулся от нее и едва не спрыгнул обратно в колодец, но что-то заставило меня остаться на месте.

– Становись на эту площадку, друг! – голос незнакомца был очень радушным. – И тогда ты сможешь подняться ко мне.

Это немного успокоил меня. Встав на площадку, я взялся обеими руками за поручень, и она быстро потащила меня вверх. Серебристый борт «сигары» стремительно увеличивался передо мной в размере, я зажмурил глаза, но в следующее мгновение очутился в прохладном круглом помещении. За моей спиной с легким жужжанием свернулась диафрагма, и быстрая смена яркого солнечного света на полутень вновь ненадолго ослепила меня.

– Как ты оказался посреди этой пустыни, друг? – послышался знакомый заботливый голос.

Светлые пятна медленно растворились, и я увидел перед собой странного человека. Он был невероятно толст и обладал примечательными огненно-рыжими волосами, которые упрямыми красными завитками стремились наружу из-под серебристой форменной кепки с длинным козырьком.

– Ну, пойдем в операторскую, что ли? – буркнул незнакомец. – Там будет удобней разговаривать.

Неуклюже переваливая свое тучное, втиснутое в узкий комбинезон тело, с одной ноги на другую, он побрел впереди меня, а я, так и не проронив ни слова, поплелся следом за ним.

Войдя в просторное, наполненное солнечным светом помещение, незнакомец сразу же плюхнулся в странное, желеобразное кресло. Он молча смотрел на меня несколько секунд. Добродушная глуповатая улыбка застыла на его полных красных губах.

– Ты, вообще-то, откуда? – спросил у меня он.

Сказано это было на странном диалекте из смеси английского и русского языков. Однако не это вызвало у меня затруднение. Я не понимал, что же ответить ему на этот вопрос, ведь наше определение: «откуда я», во многом базируется на понимании: «где я». У меня полностью отсутствовало представление о последнем и я ответил:

– Не знаю!

– Но куда тебе?

– Я не знаю!

– А как тебя зовут?

– Локи.

– Как-как?

– Ло-ки, – по слогам повторил я свое прозвище.

– Какое красивое и необычное имя! – восхитился незнакомец. – А меня – Гомер…

Видимо, себя он связывал с животом, поскольку, представляясь, похлопал по своей огромной брюшной жировой складке.

– Я вижу кровь на твоей голове, – сказал он. – На, возьми…

И протянул мне белую плоскую коробочку с узнаваемым красным крестом на ней. Но, как я ни пытался, у меня никак не получалось открыть ее.