Роман Гаруда - Последнее сражение Рамиреса

– Никакая это не штука, а инсталлятор, – ответил он мне.

– Инсталлятор?

– Да-да – инсталлятор. Он инсталлирует образцы синтезированного ДНК в еду…

Он был очень недоволен. Ему приходилось отрываться от дразнящей его ноздри пищи и объяснять мне то, что, по его мнению, должен знать каждый. Но чувство гостеприимства заставляло Гомера терпеливо нести свой крест.

– И как же этот инсталлятор работает? Ты засунул в него руки сквозь его стенки?

– Ты знаешь, что ты – чудак? – пробубнил в ответ он. – У него нет стенок потому, что инсталлятор – это голограмма. И я толком не в курсе, как он устроен, ведь я не какой-то там ученый, а оператор контейнеровоза. И мне не нужно этого знать. Я знаю главное – как нажать на нужную кнопку, чтобы получить бутерброд и картошку.

– Но получается, – не унимался я, – что мы сейчас едим искусственную пищу! Но она выглядит очень натурально…

– Ты чудак, Локи! Натуральную еду могут позволить себе лишь бессмертные. К ним я не отношусь. Я драйвер контейнеровоза и ем синтезированную пищу…

Его лицо выражало что-то вроде:

«Ну, как можно быть настолько тупым, чтобы задавать такие тупые вопросы?»

Я позволил ему закончить обед, прежде чем снова спросил:

– А что такое юниты? В моей голове откуда-то возникло это слово!

– Видно ты начинаешь кое-что вспоминать! – попался на мою уловку Гомер. – Юниты – это объединенная мировая валюта. Деньги, одним словом!

Я поднялся и, подойдя к сумке, сдернул накрывавшую ее куртку.

– Тогда что это такое?

– Откуда это у тебя?! – подскочил в кресле Гомер.

– Не помню…

– Столько старинных бумажных денег разом я никогда не видел! – воскликнул он. – Я как-то читал о них в Глобале. Это старинные деньги – довары… или как там их. Уже давно, лет триста нет бумажных денег. Все расплачиваются вот этим…

Он продемонстрировал мне небольшой бугорок на внешней стороне правого запястья.

– Что это? – удивился я.

– Кэш-чип! Платежный чип, вживленный мне под кожу в первую мою зарплату. Кстати! У тебя должен быть такой же. Как я мог забыть? Сейчас мы быстро выясним: кто ты и откуда…

Мне пришлось показать ему запястье правой руки.

– У тебя нет его?! – воскликнул Гомер, сосредоточенно изучая мою правую руку. – Но это невозможно! – он пристально осматрел другую. – Это значит, что либо ты никогда в жизни не работал, либо ты – апокалиптик. Эти придурки вырезают кэш-чипы в знак протеста, мол, они не такие, как мы. Пропагандируют всякое дерьмо собачье… гадят, одним словом…

– Но что же мне теперь с этим делать? – перебил я его, указав пальцем на сумку.

– Не знаю! – покачал головой он. – Такие деньги давно не используют. Электронные юниты заменили все бумажные деньги. Ты опоздал лет, эдак, на триста!

Это прозвучало для меня приговором. В памяти короткими вспышками промелькнули: сиротливо стоящие на дороге Гарри и Пак, бегство от китайцев, стрельба, взрыв в тоннеле, сияющая в лучах солнца серебристая «сигара». Пережить столько опасностей, чтобы, в конце концов, испытать такое разочарование?! Я почувствовал во рту сладковатый привкус крови, сочившейся из прокушенной губы. Горький комок подкатил к горлу, здесь было от чего разрыдаться, но я был не один, и усилием воли мне удалось сдержать слезы.

– А это кто? – Гомер указал пальцем на портрет призедента Франклина. – Бессмертный?

– Когда-то им был, – ответил я.

Солнце уже клонилось к западу, когда на приборной панели зажегся красный индикатор.

– Мы приближаемся к восточному гиперполису! – вглядываясь в экран, торжественно объявил Гомер.

И я увидел, как на нас надвигается темная масса гигантских строений. Гиперполис не приближался, а будто стремительно вырастал из какой-то темной, дышащей густыми испарениями холмистой субстанции.

Минуту назад ничто не предвещало его появления. Не было и намека на переход от малоэтажных пригородных построек к городу. Огромные здания, похожие на скалы горного хребта, загромоздили горизонт в одно мгновение. Они так же напоминали зубы, торчащие из нижней челюсти дракона. И словно это было его зловонное дыхание, тучи свинцового смога зависли в неподвижном воздухе, цепляясь за их вершины.

– Что это такое? – я указал на ту странную холмистую субстанцию.

– Это, как говорят ученые, – отходы человеческой жизнедеятельности, – поморщился Гомер. – А я называю это человеческим дерьмом. Людей становится все больше и больше, перерабатывающие комбинаты не справляются с потоками отходов. Ничего не остается, как вывозить его за пределы гиперполиса и сваливать там…

Вскоре мы летели над огромными крышами небоскребов. Они были похожи на острова правильных геометрических форм, покрывающие унылое, негостеприимное море.

– Скоро моя транспортная база, – Гомер виновато посмотрел на меня. – Мне запрещено брать на борт пассажиров. Поэтому нам надо расставаться. Где бы ты хотел сойти?

Я пожал плечами.

– Мне все равно.

– Скоро будет удобная вершина одного мегаскреба. Ты мог бы сойти там.

Стоя на крыше (как его определил Гомер – «мегаскреба»), я смотрел вслед удаляющемуся контейнеровозу. Через несколько секунд огромное сигарообразное тело превратилось в маленькую точку, а в следующее мгновение растворилось в гуще смога.

Прежде чем высадить меня, новый друг вручил мне странный предмет, по своей форме напоминающий большую плоскую таблетку.

– Если тебе понадобится моя помощь, конектись с моим кибертоном по этому адресу, – сказал он мне на прощание. – Я бы мог скинуть это тебе на кэш-чип, но его у тебя нет, поэтому держи мою визитку.

Я перевел недоуменный взгляд с «таблетки» на него. Эта визитка выглядела очень странно. Видя мое затруднение, он забрал ее у меня и несильно сдавил между указательным и большим пальцем. К моему удивлению, под аккомпанемент «Оды к радости» Моцарта, из таблетки возник объемный голографический образ Гомера, который членораздельно, чередуя их с латинскими буквами, продиктовал полтора десятка цифр.

– Вот как это работает! – подмигнул мне он.

Желая хоть как-то отплатить за его доброту, я подарил ему на память стодолларовую купюру. Гомер растрогался, словно моя мама.

– Ты мне кажешься каким-то особенным, – он вытер тыльной стороной ладони с толстых, дрожащих щек крупные слезы. – Как будто ты откуда-то с другой планеты. Надеюсь, память вернется к тебе, и мы еще встретимся.

– Я действительно с другой планеты, – мрачно буркнул я ему в ответ так, чтобы он не мог меня расслышать, и, встав на площадку, сказал громче: – Прощай, Гомер!

Вскоре я стоял на крыше мегаскреба и, когда контейнеровоз растворился в свинцовой дымке, огляделся вокруг. Для меня, человека еще несколько часов назад находившегося в другой эпохе, открывшийся вид показался чем-то немыслимым. Приблизительно, это возможно описать, как невыразимую смесь ада, описанного в Божественной комедии Данте, с добавлением Мордора из Властелина колец Толкиена.