Аркадий Фрейдлин - Голубой Майзл. Роман-сюита

В гостинице я уже более подробно всё рассмотрел. Да, забыл сказать – отдал он мне эту фотографию, хоть я и не просил. С лупой я узнал много нового, обожаю рассматривать детали, ты же знаешь. Ну, во-первых, адрес – Широкая, 25. Во-вторых, чернилами в правом углу были какие-то цифры и буквы, и, в-третьих, главное – дама с фотографии, слава богу, на меня уже не смотрела. Точнее, чтоб не вызывать у тебя беспокойство за мои когнитивные способности, она за мной уже не наблюдала. Сис, не переживай, я всё ещё нормальный. Я вообще в дальнейшем просто посчитал это наваждением, если бы не… Терпи и слушай дальше.

Знаешь, Сис, куда я наведался по приезду в Прагу? Спрашиваю и сам отвечаю – пошёл искать фотоателье на Широкой. Ну, скажи, я нормальный? Там, конечно, его уже нет. Это так, для ориентировки на местности. По этому адресу находился только милый бутик со всякими дизайнерскими побрякушками и рыжая девушка в таком длинном, как туника, балахоне в качестве продавца. Этот тип инопланетянок тебе должен быть знаком – с косичкой на одну сторону, выдающимися оттопыренными ушками и пирсингом в носу. Она была со мной сама любезность. Уверен, я ей сразу приглянулся – мы же с тобой красавцы, дорогая моя копия, но особливо я, конечно. Это чудо дало мне телефон владельца дома. А-а-а, я слышу, у тебя вопрос – зачем мне это было нужно? Вот клянусь, Сис, не знаю, не знаю, зачем.

Хозяин дома – вот сейчас тебе нужно начать сильно удивляться всем совпадениям! – был сыном того самого человека, который держал в этом доме фотоателье. Обожаю Прагу за её вековые устои. Мы договорились о встрече, причём он любезно позвал меня сразу к себе в дом, услышав о самой фотографии.

Так вот, наш пан Щастный оказался ярым фанатом… э-э-э, не то слово… почитателем своего отца. Весь дом был увешан фотографиями, сделанными в бывшем семейном салоне. Как он гордо заявил, собиралось это всю его жизнь, а ему, поверь, уже далеко за семьдесят. Некоторые работы он даже сам допечатал с негативов, оставшихся после смерти отца. Знаешь, есть такие люди, которые живут всю жизнь не своей жизнью. Вот он как раз тот самый. Отвлекусь буквально на минутку. Сис, я знаю, как ты любишь своих бандитов, но вот совсем не хотел, чтобы ты превратилась на старости лет в нечто подобное. Я, может, и сам когда-нибудь стану отцом, и буду тогда терпимее, но, пока я почти в трезвом уме и при памяти, заклинаю – вспомни о себе, вспомни, что ты подающая мне надежды писательница, а не нянька без амбиций. Тем более у тебя такая возможность скоро будет, я тебе обещаю, правда, если ты всё дослушаешь до конца.

Так вот, как оказалось, этот милый дедушка, который, к слову, всю дорогу сокрушался, что его сын и внуки не ценят труд всей его жизни, хранил и весь архив, и, заметь, даже бухгалтерию своего предка. Вот зачем это, скажи? Все эти квитанции и прочую ерунду. Но в данном случае я-то, конечно, рад. Не скажу, что прямо сразу нашёл квитанцию к нашей даме, и ушло на это: один кофейник, две рюмки домашней сливовицы и полпачки сигарет. Прикинула, Сис, как я старался? Спасибо старшему Щастному – каждая фотография была под номером, а 1940-й оказался объяснимо не так богат на клиентов. Уже в майской папочке я обнаружил то, что искал.

Дорогая моя Сис, я пойду «попудрю носик» перед полуфинальным аккордом моего поиска и буду, как любой плохой писатель, оттягивать кульминацию до эпилога. Хотя для тебя это – жух, жух! – пара секунд, но я всё равно пойду подготовлюсь.

Вернулся. Сядь лучше. Так вот, квитанция. Знаешь, какой там был указан адрес? Выдерживаю паузу… Длоуга, 16. Думаешь, совпадение? Ничего подобного. Там была ещё и фамилия. Читаю по буквам, хотя ты, наверное, уже догадалась – Ф… Р… И – Фриш Сара… Я помолчу… И, как пишут в плохих редактируемых тобой романах, герой впервые понял, что это его бабушка.

Сис, ты догадываешься, какое у меня было состояние? Наверное, такое у тебя сейчас. На этом можно было бы закончить, и я бы уже давно обнимал тебя в Праге, мы бы вспоминали маму, не дожившую совсем немного до такой удивительной находки. Но я наговариваю эту запись в Берне, и ты уже догадалась, что у всей этой истории есть ещё и продолжение. Ага, прямиком из Швейцарии. Забыл сказать про пана Щастного – он так расчувствовался из-за того, что женщина с фотографии оказалась нашей бабушкой, что расплакался. Потом ещё поплакал, когда узнал о Терезине. Мы даже с ним обнялись, и у меня осталось такое чувство, что это не я в его доме обрёл наше прошлое, а он почтил память своего отца. Прости за пафос, но тут он уместен.

Ты уже оценила уровень моего терпения? А ведь я тебе мог это выложить сразу и оптом, посмотри, сколько я держался молодцом. Но ты же писатель, ты же знаешь, как строить композицию по динамике. Вот и я постарался для тебя. Думал, лично всё покажу и расскажу.

А теперь едем со мной в Берн. Слышу, как ты спрашиваешь: почему Берн? Рассказываю по порядку. Помнишь, я говорил, что на фотокарточке были цифры на обратной стороне? Аккуратный такой ряд длинных цифр. Дело было вечером, смеркалось, скучалось, и я решил просто понять, что они, собственно, могут значить. Номер на фотографии, по которой я и нашёл квитанцию, был записан явно другой рукой, а эти цифры даже отличались цветом. Но, как говорится, «Гугл» нам в помощь.

Искал я долго, признаюсь. Сама комбинация не нашлась, да я и не ожидал. Меня спасло то, что цифры были разбиты на группы – пять групп по четыре цифры и две буквы на конце. И ты никогда не догадаешься, где я нашёл ответ. В одном детективном романе. Причём я искал не сами цифры, а способ возможного кодирования. Не буду тебя томить. В романе таким образом чёрным по белому был описан код банковской ячейки швейцарского банка. Две буквы означали код банка.

UBS со мной отказались болтать по телефону. Что мне оставалось делать? Как ты думаешь? И я поехал к «швейцарам», надеясь вернуться как раз к твоему прилёту. Дорога была быстрой – уже вечером я был в Цюрихе. Утром после отеля – прямиком в одно из их местных отделений.

Будешь удивлена, но, посмотрев на номер и поискав что-то на компьютере, они молча меня перенаправили в Берн. Полтора часа быстрым аллюром по автостраде – и я уже скрёбся у дверей их столичного офиса. Клерк, который специально вышел в клиентскую зону, попросил у меня документы и номер. Через минут десять, когда я уже думал звонить снова, он вернулся и позвал за собой. В комнате без окон он вернул мне документы и вежливо попросил снова подождать. Я подождал, потом ещё подождал и ещё самую малость подождал. Когда ждать надоело, я поприседал. За этим меня и застал другой клерк с папочкой. Он спросил, есть ли у меня ключ. Я честно сказал, что нет. И тогда он спросил, принёс ли я фотографию. Ага, так и спросил: «Do you have the picture, sir?» Именно так, с определённым артиклем «the». Я достал бабушкину фотографию и положил на стол. Знаешь, что он сделал в ответ? Вытянул из папки точно такую и положил рядом! На столе лежали две бабушкины фотографии. Знаешь, оказывается, у меня могут дрожать руки.