Гайя Азези - Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

– Вместо глаз моей жены я вижу заслонки с изображением долларов!

– Остроумнее было бы сказать «динаров»! Это тебе надо к доктору, к окулисту! – грубо сказала жена.

– Реплика достойна дочери дипломата в отставке!

– Если ты не оставишь меня в покое, я сейчас вызову такси и отправлюсь в отель!

– Думаю, это будет лучше сделать поутру, – сказал Адам и резко вышел из спальни.

Динара и вправду с утра съехала сначала в отель, потом на съемную квартиру. Ситуация была невыносимой для Адама, потому что, исходя из того, что ее поведение и отношение недопустимо по нормам шариата, он обязан немедленно дать ей развод. Только одного факта – того, что она покинула сама дом без дозволения мужа по шариатскому и, что важно, по светскому закону Египта, было достаточно для инициации развода, при котором самовольная женщина не получает никакой финансовой компенсации.

Но дело даже не в деньгах, поскольку Динара была очень богата. В их роду никто не разводился. Ну точно лет триста! Ему показалось, что его ДНК сжимаются в маленькие пружинки и протестуют от самой мысли о разводе. Наверное, для начала ему надо привыкнуть к самой мысли о необходимости развода.

На него насела вся родня с текстами о том, что ему надо потерпеть: жена, которая похожа на сумасшедшую, образумится и все потечет, как раньше, и никто не будет перемывать им косточки по поводу позорного развода. Больше всех была расстроена мать супруги. Она, обладая несколько взбалмошным характером итальянки-северянки, тем не менее, глубоко прониклась египетской семейной культурой и понимала, что подлинное счастье ее дочери Динары – в семье с Адамом и дочерями. Она также понимала, что девочки в итоге будут отрезаны от ее семьи. И не потому, что Адам не позволит им общаться с бабушкой, прабабушкой и прадедушкой из Бергамо, с теткой Франческой, живущей от медовой виллы в двух кварталах, а потому, что дети не простят такого предательства. Им будет больно видеть родню покинувшей их матери. Она бы и сама не простила… Однажды Адам спросил свою мать, достопочтенную Омм Ясин: «Как ты думаешь, почему Динара переменилась?» Мать задумалась и ответила: «Много чужих и недобрых глаз сопровождали ваш успех. И какая же она красавица! Сабрина Ферилли, умноженная на Монику Беллуччи! Итальянская кровь с египетской всегда дают таких экстра-красивых женщин. Долго ли шайтанам присоединиться, когда стрелы зависти пронзают тело?»

– Мама, ты знаешь даже Сабрину Ферилли?

– Сынок, твоя мама элегантная и разносторонняя дама, хоть и любит носить египетскую абею, – мягко улыбнулась Омм Ясин.

– Мама, я молюсь Аллаху о том, чтобы он вернул Динаре здравомыслие и чистоту сердца. Но пока все напрасно…

– Сын мой возлюбленный, надо, чтобы и она того же хотела… Аллах ведь подсобит после того, как человек сделает первые шаги в нужном направлении.

– А если это уже не она – ведь бесы текут по ее сосудам и хозяйничают в ее мозге, – то, как она захочет вернуться?

– Смирись, сын мой. Это ее лабиринт. И ты не можешь пройти его вместо нее.

Однажды он пригласил друга погулять пешком по парку на острове Замалек и подняться на смотровую площадку каирской башни. Это был его многолетний партнер по теннису – Омар. Адаму нравилось, что тот никогда не заискивал перед ним и всегда говорил, что думал. И в этот раз он спросил его:

– Послушай, друг мой Омар! Как же так могло случиться, что моя жена, изумительная женщина, превратилась в чудовище? Как так Аллах попустил, чтобы бесы ее попутали да в плен взяли?

– Аллаху алем 6 6 Аллах знает (араб.). , друг мой, Адам. Я знаю одно: Аллах попускает вторжение бесов, когда у человека «форточка» открыта для них.

– Что ты имеешь в виду?

– Человек приоткрыл им часть окошка щелочкой, а они окно с дверями вынесут и разрешения не спросят…

– Что это за щелочка?

– Изъян в сердце. Они идут на этот изъян, они выжидают, когда этот изъян проявится. Вот, прости меня, ты хочешь мой комментарий?

– Конечно, я позвал тебя побыть со мной. Мне надо принять решение о разводе. И мне очень тяжко на сердце.

– У твоей супруги, да будет милостив с ней Аллах и вернет ее на здравый путь, сильная гордыня. Вот она и стала той форточкой, в которую влезли шайтаны. К незапятнанному сердцу у них нет доступа, а к сердцу, наполненному светом пятиразовой молитвы, они не могут приблизиться вообще!

– Да, я не помню, чтобы последние годы жизни под одной крышей она молилась…

Адам стоял на смотровой площадке телебашни, овеваемый теплыми ветрами, и думал: «Неужели вся жизнь пройдет так безрадостно? В смысле без любви?»

Друг, словно прочел его мысль, обнял и сказал: «Оставь все свои печали Аллаху. Он Всеведающий, Он лучший Распорядитель нашими судьбами!»

Была еще одна тема, которую он не мог обсудить ни с кем.

Возникало еще одно интимное обстоятельство. И он, и она оказывались постоянно далеко друг от друга, сексуальное напряжение росло, оно должно было находить сброс. Вопрос с кем? Если она замужняя дама – то с мужем, разумеется. Он женатый мужчина – значит, с женой. Но он ее уже не хотел видеть и слышать, не то что вместе возлежать на одном ложе. В то же время она заявила ему, что если она совершит прелюбодеяние – этот грех падет на него, поскольку он ее не удовлетворяет.

Тем не менее, три года раздельной жизни дали свои плоды.

Адам постарался открыть новую страницу в их отношениях и попробовать все с чистого листа.

У него витала призрачная надежда, что у супруги прояснится замутненное сердце, она очнется и вернется в семью. Он водил ее в рестораны на обед, иногда на концерты или в оперу. Он возил ее в Грецию, на белоснежный Санторини. Затем на Миланскую выставку обуви. И после гостевания у бабушки и дедушки в горном домике в Доломитах повез жену есть мороженое не куда-нибудь, а в Тоскану, в Сан-Джиминьяно, в джелатерии у тройного обладателя мирового кубка мороженого.

Как потом решил Адам, этот период имел только одну ценность: в марте 2007-го года у него появилась еще одна дочь, которую он назвал Дана – желанная. К моменту рождения супруга вернулась в дом. Сказать, что жизнь семьи изменилась, было бы преувеличением. Она жила, как планета, которая летает по своей орбите, никогда ни с кем не пересекаясь. Или как гостья в отеле: получала сервисы и ни с кем не контактировала, даже с дочерями. После рождения третьего ребенка через полгода супруга снова съехала жить отдельно на квартиру.

Что же послужило толчком к окончательному разрыву?

Динара перемотала грудь тканью и объявила, что между ею и дойной ослицей – большая разница, и если кто ее – эту разницу – не заметил, то это его или их проблемы.

Она активно включилась в работу своей фирмы, полностью вычеркнув из своего графика уже трех дочерей.