Гайя Азези - Чёрный мёд. Ты выбираешь свое счастье

Единственное, в чем был отказ, – в рождении детей.

Данила Викторович состоял если не в контрах, то весьма в отдаленных отношениях с родной сестрой Верой только из-за того, что у нее регулярно рождались дети, и их было четверо. Видимо, она выполняла план по деторождению и за себя, и за брата.

Архитектор не мог выносить маленьких детей более пяти минут, а маленькими он считал всех до восьми лет. Поэтому он не ездил в гости к сестре и не принимал ее у себя. В доме у родителей они не пересекались даже по праздникам. Сестра хранила обиды, хотя ее брат не мог изменить природу своего восприятия.

Чем ему не угодили дети? У него раскалывалась голова от их передвижений, манипуляций с предметами и всяких детских глупостей – от бесконечных вопросов до визга.

Почти также трудно он переносил вид и запах кормящих женщин. Запах грудного молока доводил его до рвотных рефлексов.

Он опасался, что непереносимость малышей может стать препятствием для их союза с Эммой, если та захочет снова пережить беременность и роды.

– У тебя ведь уже есть Влад? – начал Данила издалека. – Теперь он будет и у меня. Мне достаточно. А тебе?

– И мне достаточно, – совершенно искренне сказала Эмма, чем несказанно успокоила жениха.

И что удивило Эмму, так это отношение отчима к ее сыну – как если бы это был его родной ребенок. Временами ей казалось, что покойный Кирилл так не любил свою кровинушку, как Данила… Нет, конечно, покойный муж любил своего наследника, только сотни дней его алкомании, как термиты в крепком дереве, выели всю сердцевину этой любви.

– Ма, мы изобрели мятно-ореховый соус к помидорам! Данила Викторович сказал, что за такую вкуснятину можно мишленовскую звезду получить!

– Для начала можно получить премию «Счастливая Эмма», правда? – включился Данила, обращаясь к жене.

– В этом месяце это будут связанные мною шарфы и шапки! Не слишком ли это банально?

– Это очень тепло! – в один голос подтвердили мужчины.

– Ну, давайте же, проводите дегустацию своего соуса!

Владу разрешалось очень многое, даже валяться на диване рядом, забросив руку или ногу на Данилу Викторовича. И супруг явно наслаждался такой близостью. Он вовлек сына в занятия кулинарией, как вы уже поняли, и в проектирование. Иногда он поручал Владу проделывать определенные чертежные работы на компьютере в 3D-графике, и оба были в восторге от кооперации. Спустя много лет Влад станет промышленным дизайнером в мебельной промышленности. Эмма была убеждена, что этот талант был раскрыт именно Данилой.

Эмма удивлялась интуитивной мудрости своего мужа, ведь никаких институтов по психологии он не заканчивал. Но он сразу отмел концепт «Я – друг сыну», потому как отец или отчим не может опуститься до уровня ребенка, чтобы быть его другом или искусственно поднять его в иерархии в обход матери до своего уровня. Данила был убежден, что многие беды проистекают от ложного императива «дружить с детьми».

Дружба предполагает вводить друга в курс дел, а семейные отношения, наоборот, призваны хранить психику ребенка, который не должен нести ответственность за дела взрослых, включаясь в них. Дружба не предполагает семейной ответственности. Сегодня друг, а завтра развернулся вдруг и нет. В семьях так не должно быть. В семьях один платит за взращивание другого, и это не дружба, а иерархическая ответственность родителей за детей. Соответственно, дети должны знать свое место в иерархии, тогда их реже будет заносить туда, куда не надо. И, быть может, в свое время они смогут позаботиться о стареющих родителях.

Как-то, еще в первое полугодие совместной жизни, Влад постарался раздвинуть границы своих возможностей и залезть на территорию взрослых с заявлением: «Я такой же человек, у меня такие же права, и вы должны считаться с моим мнением!» Этот пассаж прозвучал после того, как он потребовал купить джинсы с заниженными талией и матней и зауженными до уродства штанинами, специально порванными на коленях. На что Данила Викторович отреагировал так:

– Влад! Ты будешь таким же человеком, когда вырастешь, женишься, обеспечишь свою семью всем необходимым и будешь в ответе за свою жену и ребенка. Тогда ты будешь решать, во что тебе одеваться».

– Значит, я пока недочеловек?

– Ты человек. Но пока – ребенок. Значит, на уровне согласования своих желаний с возможностями родителей. И пока ты – ребенок в семье, третий после меня и твоей мамы. Ты можешь рассчитывать, что мы выслушиваем тебя и соотнесем наши представления и возможности с твоим вежливым пожеланием или запросом.

– А если запрос покажется невежливым? – обмяк изначально агрессивно настроенный Влад.

– Мы с твоей мамой вправе игнорировать его.

– Так вы ущемляете мои права ребенка! Дети могут даже в суд подавать на родителей!

– Ага, и оплачивать адвоката и судебные издержки тоже!

Влад был явно сбит с курса нападения ново открывшимися обстоятельствами делопроизводства и не нашелся что ответить.

– Откуда этот бред в твоей голове появился? – не удержалась от вопроса Эмма.

– У нас в школе проходят занятия по правовой осведомленности детей.

– А занятий по выражению благодарности родителям за любовь и заботу у вас не проходят? – логично спросила мама. – А то не мешало бы ввести немецкую систему, когда в 18 лет мы попросим тебя на выход и вручим тебе счет по всем затратам на тебя к оплате…

– На выход куда? – изумился сын.

– Во взрослую самостоятельную жизнь, где ты – если пожелаешь – купишь себе ящик чипсов на ужин и драные джинсы, как у психически больных.

– Фух! Ну после еды у вас трудно переходить на чипсы…

– А на драные джинсы?

– Ну… Если они модные…

– Это джинсы прикрывать не попу, а промытые рекламой мозги… – заметил Данила Викторович.

– Влад, ты как ребенок – представитель нашей семьи. И нам не все равно, какой у тебя имидж и что ты вещаешь о семье, в том числе через одежду. Понимаешь? – продолжила дискуссию Эмма.

– Да, с родителями мне повезло! Это я уже понял!

– Иди сюда, любовь моя, – позвала раскрытыми объятиями Эмма.

Но перед тем как ринуться в мамины нежности, Влад посмотрел в глаза Даниле и произнес:

– Прости, Данила Викторович!

Отчим ответил:

– Знаешь, Влад! Сильный вирус нигилизма гуляет по планете. Вас учат тому, что ваша свобода должна реализовываться за счет отрицания правил и за счет свободы других. Ну, чтобы все и сейчас. И вы этому, конечно, верите.

– И?

– А секрет в том, что в своих семьях те, кто вас учат, поступают абсолютно по-другому. Они учат расти в иерархии, соблюдать правила и чтить тех, кто им дорогу протаптывает – старших, то есть.

– Я знаю, о ком ты. Мне еще папа рассказывал, что они кошерную еду едят, а других не вовлекают… Дескать, религия у них такая… Себя берегут, а других информировать не обязательно…