Виктор Девера - Храм любви. Книга пятая. Исход

Статус божьей значимости дитяте твоему с рожденья присвоим за святость твою. Значимость эта, как сепаратор людей по божьей приближенности, даже передастся для детей. Это статус для святого права может повышаться, если душой заниматься и с соответствующей возможностью жизнью наслаждаться.

Право божье нельзя украсть и отвоевать, это не кошелек, его можно только заслужить от богов не по силе, а по жертвенности, как и право на любовный выбор и отказ. Даже право по Кудыкиным горам и садам гулять можешь получить, чтобы большую любовь повстречать и свободу воли знать, а попив чертовой крови, стать еще носителем вечной божьей любви. Всякое изменение этой значимости будет сопровождаться ритуалом божественного вселения, его воли преклонения и в бессмертную посвящения.

– Ну, святой, – молвила ему она, – это слишком мудрено, и мне это совсем не нужно. Любить, по-моему – это дарить свободу над собой и пользоваться такой же влюбленных в тебя. Значит, мне на землю надо возвращаться, – продолжала она, – и баня святых не по мне – грязна. Да и в саду удовольствий жить не смогу, я как смертная одного только любить могу, и душа ведь не себе нужна была, а теперь готова вернуть, без души рожу или свою потом подарю.

Только стала прощаться, крест наложила на себя, как вдруг видит: явился перед ней сам Бог. Восседает на троне, и от трона к ней ковровая дорожка стелется.

– Возьми, – молвит он, – эту дорожку и постели ее перед своим порогом. По этой дорожке и придет к тебе добрый суженый, первой радости от него и зачнешь и здоровый плод понесешь. Придет он по моей воле, через твое желание. Это будет добрый человек, ибо только такой человек не причинит тебе ни душевной, ни телесной боли, которой ты боишься, как вселенского греха. Он явится к тебе не на всю жизнь, а только как ветер радости большой просьбы прошумит.

Я всю душевную хворь, страх с тебя сниму и от болезни спасу, а ты сама выбирай судьбу свою. По великому твоему желанию для сотворения желанного зачатия я тебе в яви земной дам, а дальше ты сама решай. После все остальное время ты душой вновь будешь принадлежать мне, потому как святая сексуальная скромность есть в тебе. И если будет зачатие, то ответственность за это пусть будет на мне. И не переживай, тело твое очищено, и здорового дитятю можешь родить, и девственницей останешься. Зачатьем ты пока пуста, и душа тебе пока не нужна. Помни: если дорожка исчезнет, – слышала она сквозь исчезающий сон, – значит, по ней прошел тот, кто страх уберет и спокойствие принесет. Однако о божьей жертвенности ради прощанья со святостью думать пока брось. Тут мои серафимы и херувимы втайне о библии новой тебе твердили, думают, что я не догадываюсь. От тебя природный свет чистоты идет, какого от моих серафимов нет, вот я и подумал, что ты могла бы стать богиней их веры семьи – любви. Этот свет, как частичка моей души, мог бы стать и их светом, а ты – царицей святой любви.

Коснулся меня, и ослепительный свет в глаза. Я проснулась от этого света и долго не могла прийти в себя.

Пересказав как смогла этот сон, она сообщила ему:

– На днях у меня половик с забора сперли, а по нему вы ходили. Это знак, – сказала Светлана, и в глазах ее загорелась непонятная надежда.

– Какая ты все-таки суеверная, хотя сны у тебя очень интересные, запоминающиеся, напоминают мои, и даже мысли. Я тоже часто вижу такие сны, правда, значения им мало придаю и быстро забываю. Этот сон, видно, навеяли беседы с вами мои. Сейчас мне не до них.

Ты лучше подари мне пугач. Я на чердаке у тебя, когда крышу латал, обрез видел. Оружие раньше защищало честь, давало власть, да и сейчас без него никуда. У меня в этой деревне ситуация складывается патовая. Последние деньги могут отобрать, а их с каждым годом все трудней добывать. Тебе их тоже надо учиться делать, иначе даже святые в твоих снах без них просьбы не будут исполнять. Так что для дела он мне может очень пригодиться. В оружие я верю больше, чем в сны.

– Да, забирайте. Я и не знаю, откуда он там. Видно, от старой хозяйки, а может, брат припрятал, в свое время у него ружье когда-то было.

– Добре, – ответил он, – но мне с тобой необходимо еще кое-что обсудить и оформить. Я должен составить с тобой сегодня договор, что все эти бутылки, которые собрал, я тебе условно продал. Тогда формально они у тебя их забрать не смогут, ты же, в свою очередь, должна написать мне просьбу о том, что просишь перевезти бутылки в соседнее село к своим родственникам, как строительный материал. Мне нужно пересечь контрольно-пропускной пункт этого района, а дальше я поеду уже спокойно. Завтра утром эти документы должны быть у нас на руках, заверенные моей печатью как юридического лица. Тебе придется, видно, поехать со мной, а в вашу администрацию я, наверно, вообще не пойду. И лучше ехать не через пост ГАИ, а по проселочной дороге в объезд. Есть такая?

Она кивнула головой.

– В селе другого района будешь ждать. Я вас с водителем догоню и поеду с грузом дальше, а ты на легковой машине вернешься обратно. Если все пройдет успешно, я в долгу не останусь. Хотя загадывать не будем. По ходу дела посмотрим, а то и переиграю все.

Пока они составляли все необходимые документы, в двери настойчиво стали стучать ногами с требованием немедля открыть.

– Это он, – испуганно сказала хозяйка.

– Кто?

– Ну, тот, о котором я говорила, что домогается меня.

– Не открывать.

– Он взломает дверь.

– Пускай ломает, отремонтируем, но это будет убедительной уликой к уголовному делу против него, а не против нас, и оправданием применения насилия. Дверь поставим хорошую, а не то, что стоит сейчас.

– А если вы не справитесь с ним?

– Не волнуйтесь, справимся. Если ты откроешь сама, не тебе, ни мне оправдания не будет. Тебя скорее оставят, а меня заметут, чего им очень хочется. Ты им не нужна. Им нужен я для уголовной раскрутки, чтобы посадить на крючок и подоить.

Через некоторое время дверь затрещала, и в комнату влетел полупьяный мужик с ножом.

Арабес вышел к нему навстречу и одним ударом положил его на пол. Мужик не ожидал такой встречи и, получив мощный удар, неистово закричал:

– Ой, не бейте, я сдаюсь.

С помощью хозяйки Арабес его связал, и хозяйка побежала в милицию заявлять о попытке ограбления.

Милиционер пришел быстро. Оказалось, он находился недалеко от дома. «Все спланировано, – подумал Арабес, – но развитие сюжета пошло, видимо, не по их сценарию».

– Что случилось? – спросил милиционер, входя в дом. – Убили человека?

– Да убить бы надо было. Вон дверь выломал. Пришлось связать. Угрожал хозяйке ножом.