Виктор Свинарев - Легенды, истории, вариации маленького городка на букву «Щ». Рассказы. Книга первая

И только лишь тогда понял, что это и в самом деле была огромная луна, она, как красная мощная фара, висела внизу между темных стволов осеннего леса. Я приостановился, дивуясь на новое чудо. Сейчас она, и в самом деле, была другой. От гриба в правой руке отвалился приличный кусок ножки. А я еще хотел положить в карман. И по рассуждению положил, как конфету в рот. Вначале пресно, пахло грибом, лесом. А потом обожгло нёбо перцем, но ничего, терпимо. Не выплюнул. У меня уже было такое приключение.

А вот такой Луны я ее не видел никогда! И теперь идти дальше мне хотелось рядом с нею. На чистом поле она была еще великолепней. Четкий насыщенный, ярко-кровавый свет новой Луны на всем. Даже асфальтовая дорога вдалеке, а она кончалась почти у самого мелового карьера, и та освещена и поблескивала кварцевой крошкой.

И уже на опушке тень от меня была длиннее, чем от солнца в летний день. Я бодро, все ж таки дорога шла под уклон, шел домой и опять меня внезапно повело. И я не пожалел, что пришлось закусывать мой крепкий самогон да шляпкой нового гриба.

Но вот уже само кладбище. Все эти новые могилки, в ворохах венков, букетов и, как правило, портреты-фотографии с бывшими живыми глазами, стоящие на гребне могилок.

В этот поздний осенний час, когда люди вновь привыкают к долгому телевизору, тут не должно никого быть. Я прошел еще пару твердых шагов, и до меня снова донесся крик. Но теперь меня уже звали по имени.

Я пошел на голос. Мало ли что, у нас граница близко. Вот это то самое противное мое любопытство с детства. Все равно интересно. Пусть и страшное. Я не буду ругать, проклинать или доказывать что-то, мне просто интересно. Новые могилки я оставил позади, эти давние. Здесь основательные памятники, гранит и железные чугунные игрушечные заборчики и калитки.

– Что испугался? – сказал мне человек, больше похожий на плотный венок, приставленный к столу с одной стороны. И если бы не этот голос, мне было бы страшновато поначалу.

А причина проста, – это все лунный свет, лежащий своим сиянием на трехцветном кладбищенском пространстве. Небо было тоже ярким и темно-голубым.

– Да, Луна вон какая, тут и поневоле подумаешь черт и что.

Это я подошел совсем близко, но пока так и не узнал сидящего.

– А знаю, это ты! – сказал сидящий. – Кого тут еще будет носить такими лунными ночам. Садись напротив, дело есть!

– Грибы. – сказал я, принимая приглашение. – Некоторые грибы надо брать в темном лесу и при вот такой луне.

– А вот теперь я окончательно опознал. Так сказать может только один человек и это ты. И я не знаю, так верить тебе, или нет.

– И я тебя знаю. – сказал я. – Ты из транспортного цеха. Возил наше начальство, потом директора.

– Точно! – сказал он, – Тут вот какое дело, надо маленькую душу помянуть. Ты не думай, я тебе не самогон предлагаю.

– Если, только одну капельку. – сказал я.

– Но у меня настоящий коньяк! Какая тут капелька! Да еще от самого ректора нашего завода. Оставил в машине. Ну, вот и все. А то одному как то неудобно. Так, какие грибы ты собирал в нашем темном лесу?

– Да эти, шляпчатые, их у нас еще зовут «зонтиками». Ну и если дождевики попадутся, тоже ничего. А вот этого гриба я не знаю. Ты только глянь, на что он похож! Специально всю дорогу нес в руках, чтобы не рассыпался. Смотри, как вся его шляпка блестит под этой Луной. Это же чудо!

– Вот не знал, что такое можно есть. И не отравишься?

– Да китайцы едят их за милую душу и нас приучают. Только надо молоденькими использовать.

Мы помолчали, а потом я его спросил:

– А почему ты сказал, что это по маленькую душу?

– И не только маленькую, но еще и кучерявую. Когда то давным давно я на этом месте похоронил песика жены. Тут раньше было просто поле. Было у меня с этим песиком одно дело. И я из-за него бросил пить. Правда, давно Мне уже кажется, – это было целую жизнь назад. Вот так, моя дача тут поблизости, и хоронил я песика на пустыре, а теперь тут уже кладбище. Вот сижу и гадаю, где он тут?!

Тем временем он не только взял с общего стола бутылку. Я думал, он шутит так. А он уже и пробку свернул. И вручил мне.

– Ладно, я тут по делу. А вот ты чего блуждаешь в этих лунных потемках. Неужели из-за этих бросовых грибов. Ладно, с тебя тост. Кладбищенский!

Но тут я повел рукой с бутылкой на левую сторону, где широко светила светлая по-новому большая Луна.

– Сейчас она самая такая, волшебная. Вот и вышел зайчик погулять, посмотреть на Луну. А заодно и грибочков набрать. Я ведь тоже давненько не пил. Лет так десять. Всего один глоток, за нашу Луну.

Я повернулся к Луне и…

– За твой яркий непередаваемый отраженный солнечный свет, дорогая!

На закуску маленького глотка настоящего коньяка шел кусочек гриба. Ну не буду же я держать его все время в руке. Распластанное тело гриба мрело под лунным сиянием, таинственным, ведьмовским цветом. Так сияет в темноте желанное женское тело, когда все в первый раз, как у меня тогда. И эта Луна была тогда, над нами. И как тогда, она тоже была полностью круглая.

Теперь такого мы больше не увидим. Настанут и для нас тоскливые темные денечки, мы будем дома, или в пути и нам будет просто не до нее. Всего один глоточек!

Я сделал маленький глоток, но лицо и грудь понизу стали теплыми.

– Тогда давай и я тоже. В самом деле, луна такая, что. Ну и как положено на горе, на кладбище этот гриб будет нам за закуску, как причастие.

– Ну и что там с твоим песиком случилось!? – спросил я, – чего это ты его стал искать?

– Да не в самом песике дело, а в его могилке-бутылке!

И мой сосед по столу и по ночному лунному кладбищу начал издалека.

– Я ведь про тебя многое знаю. Знаю, что ты пишешь, и не удивился, когда ты ко мне подошел. Другой бы на твоем месте дал деру и уже на улице Октябрьской был бы. И знаю, что ты разные истории собираешь, точнее интересуешься. Вот одна из таких. И поэтому я отвечаю на твой вопрос. Да! Я тут похоронил песика. Но никогда не думал, что тут настоящее кладбище будет! Что мы с тобой доживем до этого…

Сосед сделал свой глоток и передал темную скляницу мне. Луна уже полностью поднялась над нашим холмом и уже светила на стол, словно пришла к нам третьим нашим собеседником. И мальчишеский страх пред кладбищем, перед покойниками, которые буквально лежали под нами, отступал незаметно. А вскоре и его не будет. И в этом нам поможет наша Луна, а иначе, зачем сейчас она такая большая.

– Так почему этот песик был похоронен именно здесь. – спросил я и лишь только через полчаса уразумел такое.

Было приятно сидеть на нагревшейся лавке, смотреть на луну. Но потом все ж таки сосредоточиться на том, что втолковывал мне личный шофер директора. Вначале ориентиры были. Тут труба химического завода, там железнодорожный мост и приземистый дуб на опушке. И еще что—то, которое так и не разглядел и не запомнил. Типа столба линии ЛЭП. Эти три ориентиры можно было рассмотреть и сейчас при свете Луны.