Ги Дзен - Загадка доктора Зака

– Не помню, – объяснил я, – с памятью плохо.

– Вообще не помните? – спросил Низкий Лоб, начавший подозревать старческий склероз.

– Нет, – объяснил я, – помню. Я был существом.

– Интересно, – в комнату вошли Две Большие Груди, – расскажите нам об этом существе.

– У Существа не было имени, – начал я, но потом замолчал, потому как больше не хотел говорить. Я внезапно почувствовал, что счастлив. Мне стало ясно, что никто не виноват и моя жизнь не могла быть другой. Оставалось только понять, в чём был её смысл.

В раскрытую форточку влетела бабочка и села мне на руку.

Наверное, подумал я, смысл был в том, чтобы я и бабочка встретились сейчас здесь. Я улыбнулся. Мне показалось, что я вплотную приблизился к истине, которую ни мне и никому другому никогда не удастся понять.

Бабочка согласно взмахнула крыльями и исчезла, чтобы снова когда-нибудь появиться в моих удивительно интересных бесконечных жизнях.

– Доктор, – пациент бросил задумчивый взгляд на доктора Зака.

Больной скрючился, изобразив знак вопроса, затем раскрутился в обратную сторону и стал похож на хромосому.

– Доктор, – протянула унылая хромосома, – я… я винил в плохом настроении всех: жену, любовницу, соседей, собаку, погоду, боль в пояснице, пыль под столом, круги под глазами и детство, отравленное коммунистами, гомосексуалистами и пончиками… Но я всегда, доктор, старался найти научное объяснение тоске. Однажды в библиотеке я нашел книжку, в которой было написано, что у меня в голове не хватает молекулы. Там даже был рисунок: загогулина, вся в пупырышках, прыщиках, с кольцами и завитушками, похожая на ошейник для соседской собаки. И обидно стало: вот, думаю, из-за такой, можно сказать, гадости, вши, я не могу быть счастлив. И почему у меня в голове нет этого дерьма? Вот у вас, доктор, оно есть. И у соседа моего тоже. И у его собаки. А у меня нет. Плакать хочется.

Доктор Зак подумал, что, наверное, у него тоже немного этого дерьма, но вида не подал, а сделал заинтересованное лицо, откашлялся и, улыбнувшись, тихо произнес:

– Видите ли, конечно же…

– Ну, так вот, – перебил пациент, внезапно свернувшись в клубок, – в книжке написано: чтобы нужную молекулу вернуть, нужно таблетку проглотить, тоже из молекулы состоящую. Как я эту химию не люблю!.. Как не люблю! Еще в детстве с уроков убегал… Короче, взял я книжку и пошел в парк. Сел на скамеечку, открыл ее, смотрю на эту загогулину, а сердце кровью обливается. Вдруг вижу, рядом со мной на скамейке фигура сидит, в плаще, с длинным носом. И такая она, эта фигура – вогнуто-выпуклая!.. В точности похожа на молекулу. И нос, и уши – всё, как у нее!

Доктор Зак почувствовал, как приближается к диагнозу все ближе и ближе.

– И вот, – продолжал пациент, снова изогнувшись вопросом, – я фигуре этой и говорю: где тебя чёрт носил? Из-за тебя всю жизнь угрюмый хожу! И ничто меня не радует, даже рыбалка со стаканом водки!.. Она ко мне развернулась – наглая такая – смотрит крючками, нос у нее дрожит, плащ раскрылся, а под ним вся молекула видна как на ладони!

– А ну, проваливай отсюда! – прохрипела фигура.

А я ее – хвать за рукав! Пошли, говорю, теперь я тебя не отпущу и всю жизнь с хорошим настроением ходить буду. А она меня как толкнет двумя руками, сильная молекула такая, и говорит:

– Тебе не я нужна, а он.

– Кто это – «он»? – Я с трудом встал с травы, отряхиваясь от грязи.

– Вот, – фигура протянула листок, где был записан адрес.

«Психоз, – подумал доктор Зак, – типичный шизофренический психоз».

– Взял я бумагу, доктор, – продолжал пациент, – нашел дом, позвонил в дверь – и оторопел. Смотрю – а на пороге я сам стою…

Доктор Зак написал рецепт, взглянул на часы и увидел, что до конца разговора у них осталось пять минут.

Пациент продолжал: «Ну, наконец, – этот второй «я» взял меня за руку, провел в комнату, посадил на диван, а сам сел напротив.

– Я, что, рехнулся? – спрашиваю я.

– Да ты давно рехнулся! Что же ты со своей жизнью делаешь? – говорит мой второй «я». – Спешишь, бегаешь, как угорелый, днем и ночью; покупаешь, продаешь; смотришь дурацкие фильмы… Прожигаешь жизнь, делаешь то, что не любишь. Да ты же меня совсем в землю закопал! И задушил! А я так цветочки люблю сажать, стихи писать, с водочкой в лодочке сидеть, марки со значками собирать, путешествовать. А ты меня за горло держишь и ничего делать не даёшь!.. Поэтому такой грустный и ходишь. Молекулы какие то все выискиваешь. У тебя же одна жизнь, козел!

– Смотрю я на него, доктор, а у самого в животе булькает, в спине хлопает, в голове трещит, а в заднице колет.

Доктор Зак заметил, что слушает пациента вот уже десять минут, позабыв обо всем на свете, и в горле у него пересохло, в глазах помутилось, а стёкла очков запотели. Он с трудом проглотил слюну, снял очки и начал протирать стёкла большими пальцами, одновременно в некоторой растерянности морща лоб.

– И вот, доктор, – больной подпрыгнул в кресле и сложился крест-накрест, – так мне не по себе стало, что я выбежал из квартиры, даже дверь не захлопнул. Стою на улице, смотрю на машины – и вдруг чувствую, как всё во мне размякло. Пошел я в парк, лег на травку возле куста и в первый раз за много-много лет подставил лицо ветру, закрыл глаза и раскинул руки в стороны.

Доктор Зак увидел, как его рука потянулась к выписанному рецепту, повертела его туда-сюда, а потом выбросила в корзинку с мусором.

– А ко мне то вы зачем пришли? – поинтересовался доктор Зак, натянув очки на кончик носа.

– Пообщаться, – объяснил пациент, – я за эти годы ни одного настоящего друга не приобрел, чтобы сокровенным поделиться.

– Ну-у… – протянул доктор, – да…

Доктор Зак твёрдо решил записаться в кружок рисования. Иногда лишние минуты, проведенные с больным, могут изменить жизнь.

Пациент вполз в кабинет доктора Зака с тяжёлым глубоким вздохом. Сев на кушетку, он сложил ручки на коленях, выдохнул и жалобно протянул:

– Меня на той неделе привезли в больницу, но надо было везти не меня, а всю компанию!.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил доктор Зак, – расскажите по порядку. Что случилось?

Пациент потер вспотевшие ладони друг о друга, о штаны, о спинки кресла, опять тяжело вздохнул и прошептал: «Доктор, они ненормальные! Они могут общаться, лишь чмокая и наполняя прожорливые рты всякой гадостью. Я разочарован, я очень разочарован! Мне так обидно и одиноко!»

Он помолчал немного, а потом продолжал:

– Вы знаете, я люблю экспериментировать. Вот тут у меня день рождения случился, и я, как полагается, пригласил друзей и родственников, но еду не приготовил. Какого чёрта, думаю, я буду им давать еду! Когда они приходят, то жрут, как свиньи, а на меня внимания не обращают! А я хотел, чтобы они со мной поговорили по душам, по родственному, не отвлекаясь на разные глупости. Ведь они же ко мне в гости пришли, а не к еде, верно?