Лана Петровских - Затеряться в любви

– Недавно, – неопределенно ответил Мишка. – Чё пристала? Не нравится, уйду.

– Да ладно, сиди. Может, в моих стенах поумнеешь.

Мишка после окончания школы целое лето страдал от лени. Учиться не желал, работать не хотел, особыми талантами не отличался, но был незлобив и доступен для понимания. Даже свойственная его возрасту пора влюбленности как-то миновала его. Правда, Мишка умел мечтать, этому в семье Смеянов учились с младенчества. Врываясь в мир Матильды, мальчишка немного оживал, что-то начинало интересовать, лакомить его сердечко.

Особенно он любил угадывать незавершенные картины сестры. Он медленным взглядом блуждал по полотну, то приближая, то удаляя нос от скопления красок на холсте.

Марина с любопытством наблюдала за преображением гадкого утенка, порываясь нарисовать его в такие моменты. Но как только она брала карандаш, вся Мишкина изюминка сморщивалась до размера макового зернышка и засыхала. Он робел, ложился на кровать и затихал свернутым калачиком. Она любила его. Иногда ей казалось, она любит его как собственного ребенка.

Матильда замуж не ходила, считала подобное «хождение за три моря» утомительным и безрезультатным. Варить обязательные обеды ей не нравилось, а романтической сдобы хватало с теми, которых она выбирала из разнолицых мужчин.

Непродолжительные встречи не обязывали ни к чему, а чувство вдохновения, скопившееся в ней за неопределенный срок, свободно выплескивалось после. Мужчина как винодел, вернее, откупорщик шампанского. Нужная пружинка откроется и выпустит на свет и краски, и дремавшую энергию богов. После гусарского хлопка мужчина уже не интересовал.

– Ты все-таки стерва, используешь мужиков! – совестил дядя Коля. – Попадись ты мне в молодости, спуску не дал бы, приструнил и замуж бы взял.

– Вот видишь, ты состарился, других Колумбов нет, бесцветные все какие-то.

Через час Мишка ушел, унося привет родителям и барскому коту. Отец прозвал подзаборного Ваську «барином», любил поговорить с ним по душам после выпитого пива и съеденной на двоих воблы. «Барин» умывался, скребя себя лапкой, отец попыхивал папиросой, отгоняя рукой едкий дым от Васькиной мордочки.

Отец. Он всегда был добрым, молчаливым тружеником. Любил маму тихо, по-домашнему, скрывая нежность к «Рябинушке». Отцу нравилось придумывать ласковые подсказки для имени. Что особенного может быть в имени – Ирина, Ирочка, Иринушка, а вот «Рябинушка» говорила сама за себя.

Мама. Она, действительно, напоминала стройное деревце. Добрая улыбка, добрые руки. Строгость в ведении домашнего хозяйства. Съедаемые наперегонки пироги с мясом, малосольные огурчики, ярусные оладьи. Она ассоциировалась с едой и вкусными праздниками.

С отцом они вместе работали на стройке. И запах краски глубоко проник в память Марины, превратившись в тягу к изображению. Она до сих пор, смешивая краски, чувствовала дыхание детства, материнскую заботу и суровую ласку отцовской щетины.

Глава

Обычный день августа протяжно напомнил о зрелой молодости. Женщину средних лет, Марину Львовну Смеян, уходящее лето неприятно ущипнуло за морщинки. Порхающая, как девочка-подросток, Марина порой не замечала свои не по возрасту эмоции и чертовщинку в глазах.

– Тебе скоро сорок, – укоряла администратор школы.

– Скоро сорок, сорок скоро, – передразнивала Марина, – Похоже на что-то сорочье… Сорока-белобока кашу варила, деток кормила, всем дала, а тому несчастненькому прожорливому не дала, где справедливость?

На педсовете суета напоминала птичий двор во время кормежки.

Еще бы, в педагогическом коллективе появился новенький, хотя новЕНЬКий – смешно сказано. Слово с ласкательным суффиксом – подобное могло относиться к маленькому щупленькому дядечке, а пред женскими возбужденными глазами предстал НОВАК, именно так прозвала его про себя Марина.

Бывший военный (немного странное сочетание «бывший военный»), как-то не связывалось в голове. Военный должен оставаться военным, а значит, собранным, целеустремленным, готовым защищать, невзирая на отсутствие опасности.

Хорошо сшитый костюм важно сидел на его крупной фигуре. «Такой ни в танк, ни в подводную лодку не поместится!» – подумала Марина. Черты его лица были спокойные, выдержанные, усердно сжатые. Конечно! Его ощущения сейчас могли сравниться с глубокой разведкой в тылу противника.

Юрий Николаевич Долгов. По его виду никаких долгов он не приемлет, не одобряет, не дает и не откладывает. «Юрий Долгорукий» – очередное имечко было мысленно отправлено в его броню. «Очень долгие или длинные руки».

Марине стало смешно от собственного разгильдяйства. И как наказание за вольность прозвучало решение администрации школы. Подсобную комнату при актовом зале, в которой Марина бережно хранила любимые работы детей и всевозможные атрибуты, присущие живописи, ей придется разделить с новым преподавателем начальной военной подготовки.

«Ну вот, скоро ее комната будет завалена противогазами, ружьями, пулеметами в придачу с тачанками. И ее нерушимые апартаменты быстренько превратятся в комнатушечку с общим входом и душным воздухом».

Но, заприметив завистливые иголки дружного педколлектива на своей голове, вмиг превратившейся в голову ежика, Марина торжественно обвела взглядом присутствующих жаждущих дам и сказала:

– Я охотно провожу вас и покажу этот кабинет.

Ей хотелось сказать «номер», но это попахивало гостиницей и вульгаризацией.

Впрочем, это ее не смущало, потому что возникший мужчина, в отличие от всех бесцветных, проявился в болотно-зеленой гамме.

Поздним вечером Ольга перебирала старые журналы. Лампа мягко освещала полукругом краешек комнаты. За окном было неуютно и сыро, начинались дожди. Сентябрь входил в свои права: зашелестели учебники и листва, возникали двойки и лебедями невидимо плыли по осенним лужам, а пятерки будущим летели в облака. У нее – новый класс, малыши, чье стремление к учебе теперь зависело от нее. Она раскрыла журнал нового класса и продолжала знакомиться. Адреса. Родители. Телефонный звонок.

– Ольга Павловна, здравствуйте, это Наташа, – голос невестки радостно искрился в трубке. – Мы с Сашей поздравляем вас с началом учебного года!

– Спасибо. Как Сашенька? Павлик?

– У нас все хорошо, Саша работает, очень доволен. У Павлика новая воспитательница. Он с удовольствием ходит в садик… И еще у нас радость, к восьмому марта… тьфу, тьфу, тьфу… у вас появится внучка.

Волна нежности подкатила к глазам и, отхлынув, комом собралась в горле.

– А почему Сашенька не позвонил?

– Он передает вам привет. Возможно, к Новому году будет командировка в Москву, приедет. Извините, у меня монетки заканчиваются…