Ярослава Казакова - Дорогами Карны. Повесть-сказка

Следующие часа два мы как старые добрые друзья возились с кинжалом, строили разные предположения, отогревались у костра, пили чай и беседовали на научно-исторические темы. Степаныч был поражён моими познаниями в истории мировых религий (ничего особенного – занимательные вставки в конце обычных параграфов плюс несколько атеистических книг для среднего школьного возраста), а я, в свою очередь, изумилась глубине его познаний и тому, с какой любовью он говорит о Предках. Именно так, о Предках, а не о предках.

– Где твои подружки? – Поинтересовался вдруг Степаныч. – Как ушли с утра, так их никто и не видел.

– Я не знаю, – ответила я, и мутная волна беспокойства начала подниматься со дна души. – Мы были не вместе. Я хотела побыть одна.

– Ай-ай-ай, как нехорошо! – Запричитал препод. – Куда же они могли деться? Надо срочно искать! На, вот, подержи у себя! – Скомандовал Степаныч, протягивая мне кинжал, и принялся созывать своих архаровцев.

Пока он пытался организовать поиски, я на секунду прикрыла глаза, и мозг мой пронзила синеватая вспышка. Я увидела сестричек, прижавшихся друг к другу в каком-то каменном гроте или маленькой пещерке. Я сразу поняла, что это место где-то рядом с ручьём, куда Оля ходила за водой.

– Егор Степанович, я, кажется, знаю, где они, – сказала я, когда вспышка погасла.

– Знаешь – веди, – ответил он, не раздумывая.

Примерно через двадцать минут мы были на месте. Мы – это я, Степаныч и пятеро самых крепких парней.

– Ле-на! О-ля! Девчонки! – завопила я, что было силы.

От моего голоса некоторые парни заткнули уши, а Степаныч поморщился, словно от зубной боли. Да, я и сама ещё ни разу в жизни так не кричала. Не думала, что способна на такое.

– Мы здесь! – Раздался невнятный голос, шедший откуда-то из-под земли.

– Говори что-нибудь, не молчи! – Крикнул Степаныч, – Мы уже идём!

Голос не то Оли, не то Лены что-то забубнил, и тут же аккомпанементом к нему послышались какие-то булькающие звуки. «Плач,» – догадалась я. Значит, обе они, благодарение Богам, живы. Мы пошли на их голоса, и чуть было не провалились в яму. Посветив в неё фонарём, мы увидели на дне её сестричек, обнявшихся так, словно видят друг друга в последний раз. Лица их были одинаково чумазыми и испуганными. Склоны ямы были почти отвесны, и в свете фонаря казались кипельно – белыми. На ощупь они были очень скользкими, поэтому сёстры и не смогли выбраться. Вдобавок, Оля, падая, повредила ногу.

– Карстовая воронка, – констатировал Степаныч.

– Откуда она здесь?! – удивился один из студентов. – Здесь же нет гор!

– Карст может быть везде, где есть мел или гипс, – просветил нас Степаныч. – Ладно, хватит болтать. Где у нас там верёвки?

Через десять минут сестрички были на свободе. Перелома у Ольги не было, просто сильное растяжение. Ещё через час мы доплелись до лагеря. Часа полтора потом делились впечатлениями, готовились ко сну и укладывались. Я не стала ложиться, а осталась одна у гаснущего костра.

– Ты чего спать не идёшь? – Спросил Степаныч. – Тебе мало событий для одного дня?

– Да нет, событий более чем достаточно, – парировала я. – Только, вот, смысла ложиться не вижу. Того гляди вставать, а то с завтраком опоздаю.

– Не надо никакого завтрака. Завтрашний, то есть, уже сегодняшний, день объявляю выходным. Во-первых, всем надо выспаться, во-вторых, хозяйство в порядок привести, вон, дождь каких бед натворил. В-третьих, назначаю тебя моим личным помощником, будем завтра с тобой добычу камералить. И не делай мне тут такие глаза! – Закипел вдруг препод. – И не напоминай ни о чём, ясно тебе? Извиняться всё равно не буду!

– Да, нужны мне сто лет ваши извинения! – Отмахнулась я. – Главное, что к работе допускаете. Я здесь именно ради неё, а не ради ваших разборок.

– Вот, и ладненько, – согласился Степаныч и пошёл к своей палатке.

– Егор Степанович! – Окликнула я его. Он резко обернулся, и по его движению я поняла, как его все достали, но не задать этот вопрос я не могла, нужно было расставить все точки над «Ё». – Егор Степанович, а кто завтра будет готовить? Одна Ленка, что ли? Так тоже нельзя.

– Какая ещё Ленка! – Вяло возмутился Степаныч. – Назначил я уже дежурных на всю неделю. Иди, спи и мне дай отдохнуть! – С этими словами препод отправился восвояси.

Я поскакала к девчонкам выслушивать истории о двух несчастных сестричках, провалившихся в непонятно откуда взявшуюся карстовую воронку и делиться событиями последнего дня. Разговоров нам хватило ещё часа на два. Уснули мы уже на рассвете, окончательно умаявшись. Кинжал я положила с собой в спальник.

На следующее утро я проснулась от какой-то неимоверной тряски, сопровождавшейся жуткими, просто нечеловеческими воплями. Я с трудом разлепила глаза и увидела над собой Олю. Вроде бы ничего особенного, подумаешь – Оля! Если бы это президент Мозамбика, ещё можно было бы удивиться, а Оля – совершенно нормальное явление. Нормальное, если бы не одно «но».

Лицо её было перекошено гримасой невероятного напряжения, а маленькие крепкие ручки так впились в мои плечи, что потом на них синяки дней десять красовались. Оля трясла меня с каким-то дьявольским остервенением и бормотала отрывистые слова, которые я не могла расслышать, потому что кто-то, не переставая, вопил.

Я села и оттолкнула Олю так, что она чуть не улетела вон из палатки. Через секунду до меня дошло, кто это вопит. Ушераздирающие звуки издавал не кто иной, как я сама, Наташа Морко. Вот, только в тот момент я не помнила, ни как меня зовут, ни где я нахожусь. Было как-то не до того. Сердце выпрыгивало из груди, а перед глазами плясали серо-буро-малиновые пятна.

Прекратив орать, я потрясла головой и огляделась. Обычный утренний раскардан в палатке. Невдалеке валяется полулёжа Оля и растирает больную ногу, не сводя с меня при этом перепуганных глаз. У входа в палатку столпились обалдевшие парни. Среди них я заприметила вчерашнего мозглячка, взиравшего на меня совершенно квадратными гляделками.

Я сфокусировала взгляд на нём, улыбнулась и самым сладким на свете, правда, немного осипшим, голоском пропела:

– Доброе утро, солнышко. Как спалось?

В ответ парень издал какой-то сдавленный крик, став при этом похож на выловленного из воды окуня, и в панике покинул палатку. Остальные загоготали. Как им всем мало надо, чтобы выйти из равновесия и тут же прийти в него обратно! Прямо дети несмышлёные.

Распихивая студентов, ко мне пробирался Степаныч с аптечкой в руках. Увидев, что я в порядке, он облегчённо вздохнул. К тому времени я и вправду вспомнила всё. Парни продолжали топтаться у входа, гомонить и похохатывать.

– А, ну, пошли отсюда к чертям! – Рявкнул на них Степаныч. – У каждого есть чем заняться, у каждого!