Валентина Нестерова - О любви моей расскажет вечность

– Я была глупой, трусливой девчонкой…

– А я не сразу понял, что твоя встреча с Александром обусловлена кармой, – покаянно признался Белый человек.

– Мы давно разошлись, – глухо сообщила Маша.

– Два тела встретились, приглянулись друг другу и решили: ЭТО любовь, – сочувственным «хокку» пояснил ситуацию он.

– Не совсем так! – по привычке возразила она.

– Главное, Лада осталась с тобой, – миролюбиво заметил он.

– Вы знаете, как зовут мою дочь?

– В нашем роду всех женщин называли Ладами, Мариями, Софиями.

– Что значит, в нашем роду? – снова удивилась Маша.

– В трёх словах не расскажешь, лучше всё увидеть самой, – провёл рукой по опалённой бороде Магистр.

– Тот свет – кино, в отличие от этого – театра? – попыталась пошутить она.

– Кино не кино, а видеотека с файлами твоих судеб там действительно существует.

– Моих судеб?

– Иначе говоря, земных воплощений, – уточнил гость.

– Разве туда вход живым не запрещён? – подыскала причину отказать своему любопытству Маша.

– У меня есть ключ, – протянул ей руку Магистр.

– Утром Лада проснётся, а меня нет…

– Мы вернёмся через семь минут, которые, возможно, отменят твой диагноз, – приободрил он.

– У меня не диагноз, у меня приговор, – потеряла силы сопротивляться она.

А в голову пришло: врач предупреждал, возможны галлюцинации…

– Разреши один экскурс, – уловив волну сомнения, и не дождавшись ответа, продолжил Магистр. – Было двадцатое июня, по мнению мистиков, самый счастливый день в году. Третий курс позади. Каникулы. Ты выходишь из цветочного магазина как юная мать из роддома, прижимаешь к себе купленную бегонию, огораживая бутоны от ветра. И вдруг тебя поражает мысль, что ты похожа на комнатный цветок. Тебя поливают, подкармливают. Но приходит день, другой, и! забывают полить. Как тебе выжить тогда, вообще, как жить?

– Откуда вы знаете? – шёпотом спросила она.

– Читать мысли – моё наказание за то, что, грешен: Любовь и Слово употребил во зло.

– Подслушивать тоже… большое свинство!

– Лжецов лишают голоса, их удел до скончания века мычать что-то в своё оправдание, но мне дали ещё один шанс, – не услышал её Магистр и, будто вернувшись на землю, прибавил, – а ты правильно сделала, что сослала себя в Забайкалье.

– Почему сослала? Забайкалье – страна моего детства…

– И одной из твоих могил, – продолжил фразу Белый человек.

– Это у вас там юмор такой? – рассердилась Маша.

– Не обижайся, дочка, – протянул ей руку Магистр, – и не бойся, дорога на небеса ещё никому не повредила.

– Не в ночной же рубашке! – уже на себя рассердилась она.

– Тело придётся оставить, а для души я прихватил твоё первое взрослое платье, – взмахнул в воздухе тончайшим льном Магистр.

– Моё любимое, – обрадовалась Маша вспыхнувшей в памяти картинке из другой, давно забытой жизни, где она девчонкой собирала в лесу коренья, ягоды и травы, чтобы в различные цвета окрасить нити и вышить на подоле невестиного убранства узор-оберег.

И рухнула стена недоверия.

– Забыла, как выбраться…

– Через темя, как шампанское. Молодец.

Всё случилось в секунду. Пробкой в потолок. Вернее, сначала в платье, а уж потом вверх.

– Захвати флэшку, – оценил её готовность к путешествию Магистр.

Она рванулась к письменному столу, но её рука прошла сквозь копилку компьютерной памяти.

– Прости, я сам, – извлёк и спрятал в складках плаща миниатюрную панель Магистр.

– Как странно, – оглянулась Маша на своё безмолвное тело, – я уже не я.

– Nosce te ipsum, – жестом пригласил он её ступить на лунную дорожку.

– Когда-то познать себя мне советовала бурятская шаманка, но я не думала, что для этого надо умереть…

– Ты не умрёшь, это как в детстве летать во сне…

Она не почувствовала ни скорости, ни ветра в ушах.

Весело подумалось: наверно, мои уши остались при теле.

И, слава Богу, вместо мрачного тоннеля, мимо мелькали разноцветные слои сахарной ваты.

– Я и Бога увижу? – совсем осмелела Маша.

– Не уверен, я пятьсот лет не решался попасться Ему на глаза.

– Почему?

– Слишком уж Он светел и чист…

– Но, говорят, всех прощает, – уточнила она.

– Пожалеть, пожалеет, а в соратники не возьмёт, – улыбнулся Белый человек, – но об этом поговорим позже.

– Разве беседа не сокращает расстояний? – прозрачно намекнула она на своё желание разузнать о духовном мире как можно больше.

– Мы уже прибыли…

Маша не поверила глазам: равнина внизу была похожа на полотно, написанное в стиле абстрактного экспрессионизма, причём, художник явно не сдерживал эмоций. Яркие лужайки маков, жарков, васильков, ромашек, фиалок окаймляли белокаменную часовню, охраняемую строем цветущих черёмух.

– Здесь твоя Книга судеб, личный архив, называй, как хочешь, – помог ей спуститься Магистр. – Вход посторонним воспрещён, но если позволишь…

– Без вас я… заблужусь, – с трудом подобрала подходящее слово Маша.

Хотя заблудиться в «однокомнатном» храме со стеклянной дверью на полстены было бы затруднительно.

– Когда ты вернёшься сюда, вспомнишь кодовое слово, а сейчас с твоего разрешения…

– Я же сказала… – завороженная красотой стеклянной, в золотом окладе с алмазной инкрустацией двери, напомнила она.

Звякнули ключи.

Они вошли в овальный зал, посреди которого возвышался похожий на кукурузный початок в человеческий рост перст.

Над ним медленно кружилась внушительных размеров книга с золотым тиснением обновляющихся букв на корешке.

– Попасть в подобный переплёт, большая честь, – почтительно склонил голову Магистр.

А Маше показалось, кто-то набирает код из знакомых ей букв.

Когда на корешке сложилось слово «ВЕСТЬ», книга замерла.

– Весть, – взволнованно прочитала она.

– Одно из имён Бога, – пояснил Магистр. – Весть. Слово. Информация.

– Информация?

– Во всём многообразии форм: волн, частот, диапазонов, цифр, генов. И ещё кодов, пикселей, блогов…

– В небесной канцелярии на меня завели веб-страницу? – не зная, что и подумать, пошутила она.

– Точнее, веб-сайт, – многозначительно улыбнулся он.

«Поговорим об этом на обратном пути» – подумала Маша, не в силах отвести глаз от парящей над головой книги. Ей даже захотелось взлететь, чтобы перелистать её страницы, как вдруг! пришёл в движение, распахнул створки вертикальных ячеек с золотистыми компакт-дисками кукурузный «перст».

– Записи твоих воплощений, – пояснил Магистр.

Она протянула руку, взять диск наугад, но, вспомнив неудачный опыт с флэшкой, тут же её отдёрнула.

– Мы общаемся с помощью азбуки мозга, пожелай, чтобы он оказался в твоих руках, и…

Не успел Магистр окончить фразу, как его слова материализовались. Цвета червонного золота диск оказался в руках Маши, её пальцы ощутили лёгкое покалывание, присмотревшись, она увидела проявленную надпись «Франция, 14 век».