Владимир Колосков - Мидгард. Часть 1

– Прикуси язык, пока тебе его не вырвали! Обвинения святого ордена, изрыгаемые пастью языческого зверя, не запятнают его святую славу!

– Чью славу, зверя или ордена? А пока будешь думать, самозванец, наскреби-ка в своем улье ответ на первый вопрос: руны это начертаны или нет? Полагаю, мне удается прочитать на твоем нагруднике даже чье-то имя. Хоть начертано оно изнутри, между кольчугой и панцирем, но мне оно видимо. Если мне не изменяют глаза, чрево твоем именем Хмурого Бруза хранимо, королем из пещер, а имя Девы, да будет тебе известно, пишется несколько иначе.

– Убейте смутьяна, что смеет порочить святое имя!

Мельхиор потянулся к булавке и походя бросил взгляд на правое окно. Фигуры за ним уже не было. Только несколько бурых капель ползли вниз по пузырю.

– Вот тебе и драка, – Мельхиор увернулся от удара мечом и оттолкнул Паласара так сильно, что тот отлетел под ноги матросам.

Второй удар рыцарь нацелил так, что уворачиваться Мельхиору было некуда, он оказался зажат между толпой и стенкой. Сорванная булавка сверкнула в пальцах и обратилась в посох. Мельхиор отразил своим оружием несколько ударов и выбил меч из рук рыцаря. Носком сапога он откинул оружие в сторону Паласара, поднявшегося на четвереньки. Мельхиор взглянул на левое окно, теперь и за вторым бычьим пузырем было пусто.

– Сдавайтесь, – предложил Мельхиор. – Вы в меньшинстве.

– Ты, должно быть, слаб в счете, – усмехнулся капитан, но тут позади него что-то звякнуло и рыцарь, закрывавший собой дверь, с лязгом упал на колени. Позади заколотого под лопатку паладина стоял, замотавшись до самых глаз в кожаные одежды, с мечом в одной руке и кинжалом в другой бывший начальник стражи шахского двора, гроза сельджуков и кошмар неверных, Расул. Он убил в бою своего сотого воина. Он считал только убитых с боя, «а всех приконченных мной по казематам сочтут только на небесах», говаривал начальник стражи про прочих.

– Отнюдь, капитан. Я этого господина за пятерых посчитал, – объяснил свой расчет Мельхиор.

Расул бросился на ближайшего рыцаря. Паласар подобрал меч, который подбросил ему Мельхиор, на карачках подполз к обезоруженному рыцарю и, пользуясь тем, что в шлеме нижнее поле зрения сильно ограничено, воткнул меч тому в коленное сочленение доспехов. Рыцарь, ойкнув, упал, и Мельхиор опустил посох ему на забрало. Колдовской посох в момент удара потяжелел десятикратно, пробил забрало, и из шлема выплеснулся фонтанчик крови. Удар был так силен, что на дощатом полу осталась выдавлена округлая вмятина, история о которой будет кочевать из уст в уста до тех пор, пока те доски не пожрет огонь пожара.

Мельхиор запустил молнию в спину капитана, но получилось не лучше, чем с оглушением. Заговоренные именем короля из пещер доспехи защищали паладинов от магии. Расул тем временем разобрался в двумя рыцарями у двери. Оставался еще один и капитан. Последний рыцарь бросился на Паласара, угадав в нем самого слабого противника. Рассказчик историй отбил удар, но, непривычный к оружию, действовал ненадежно, а потому выронил меч и снова отлетел в толпу матросов. Расул настиг рыцаря, шедшего на добивание, и ударом в затылок отправил того на пол. Капитан недоуменно смотрел на свой перебитый отряд.

– С кем хочешь биться? – спросил Мельхиор у капитана. – С господином за-пятерых против острого меча или со мной против Искусства?

– С тобой хочу, колдун! – ответил капитан и поднял перед собой щит. – Твоя сила не властна над святым именем…

Заклинание вылетевшее из посоха раскололо щит пополам.

– Перед именем Хмурого Бруза, хотел ты докончить? Есть имена и пострашнее, чем твой мертвый король.

– Пощади! – капитан, бросив меч, упал на колени. – Я знать не знаю никакого Бруза!

– Что скажет народ? – обратился Мельхиор к матросам.

– Смерть ему! – загудела толпа. – Вздернуть самозванца!

– Веревку! – потребовал волшебник, и она мигом появилась – крепкая корабельная снасть в два роста длиной.

Мельхиор перекинул веревку профессионалу плахи. Получив моток, Расул на бегу свернул висельный узел и накинул петлю на шею капитану. Веревка перелетела через балку, несколько человек подхватили и подняли рыцаря. Когда через мгновение веревка была закреплена, добровольные помощники расступились, и капитан, задыхаясь, повис на веревке. Он дрыгал ногами и пытался поднять руки, чтобы взяться за веревку, но доспехи сильно ограничивали его движения.

– Можно ускорить наступление смерти? – спросил Мельхиор у Расула, как у более знающего.

– Разумеется, – ответил Расул и прыгнул на болтающегося рыцаря. – Вот бычья же шея! – выругался он, отцепляясь от висельника. Позвоночник никак не ломался.

– Божий суд! – вздохнул кто-то в толпе и шепот распространился по морякам. Если повесить человека не удавалось, то он должен быть отпущен.

Мельхиор уменьшил посох до размера волшебной палочки и подошел к капитану. Он вставил палочку в ножны на место меча. Ножны крепились к доспехам самыми прочными ремнями, ведь от их надежности зависела жизнь рыцаря. Теперь она снова зависела от их прочности, но наоборот.

– Если ножны оборвутся, он будет свободен, – объявил он толпе и увеличил вес палочки до десяти пудов. Шея капитана хрустнула, а ремни, державшие ножны на поясе, лишь надсадно скрипнули, легко взяв вес.

Когда капитан испустил дух, матросы взорвались радостным гулом: никому не хотелось его отпускать. Мало ли кого он приведет за собой. Не каждый день случается такое зрелище, да и новое украшение очень подходило «Приюту», хотя и сослужило ему в итоге недобрую службу. Новый отряд паладинов явится сюда через неделю. Они заберут тело и сожгут местечко дотла, но до тех пор раздетый до исподнего капитан будет исправно встречать и провожать посетителей «Приюта» скрипом веревки на сквозняке от отворяемой двери. Но это случится через неделю, когда почти все свидетели расправы будут уже в море, а пока предстояло распределить трофеи.

– Всё, что мы не заберем, даруем в пользу моряков! – объявил волшебник, чем снискал еще большую любовь публики..

Мельхиор позвал посох. Обернувшись булавкой, он выпрыгнул из ножен, прозмеился по грязному полу, заполз по ноге и вспрыгнул в свое место на воротнике. Когда-то Мельхиор странствовал с поклажей, у него был сундук, в том сундуке потайной ящик, в нем коробочка, и в той коробочке жила эта булавка. Лихие времена настали: о поклаже, кроме той, что втискивается в узкие седельные сумки, не помечтаешь, а змееголовую булавку приходится всегда держать на виду, под рукой.

– Один еще жив, – заметил Расул, показав на того рыцаря, которого оглушил рукоятью меча по затылку одним из последних.

– Прихватим с собой, – сказал Мельхиор. – Нужно осмотреть их доспехи.