Татьяна Шевченко - Жизни и реальности Сальваторе

Ныне я вызвал лифт и спустился в рубку. Едва я перешагнул порог, как Старр воскликнул:

– Наконец-то!

Он поднялся на ноги, оглянулся на меня, стараясь улыбаться приветливо. Но в эту секунду до меня добралась вонь . В ушах зашумело, фингал заболел, мышцы глаза задёргались. Сощурившись, словно смотрел сквозь дым, я одним прыжком добрался до панели управления кондиционером, нашарил его на стене и включил его на полную мощность.

Стало чуть легче.

– Хочешь сказать, он пахнет? – ошеломлённо спросил Старр. – То есть, ужасно пахнет?

Я искоса глянул на него. Обычный серый комбинезон был украшен какими-то совершенно детскими вышивками, изображавшими звездолёты и планеты, отчего рабочая одежда стала похожей на пижаму. Волосы, лоснившиеся от обилия геля, он тщательно убрал назад. Предположительно – на свидание намылился.

– Иди и убери этот запах, если не хочешь, чтобы твоя барышня сбежала на другой конец корабля. Конечно, если это не Джоанна. Джоанне хоть что, у неё насморк пожизненно…

– Это не Джоанна!

– Ладно уж, храни свои секреты, – я выжал из себя улыбку. Скорее бы этот дятел вышел. И где только вонялово откопал? Неужто сам синтезировал? Корабельная ИИ всякого такого не делает…

Старр не уходил. Он нерешительно поднялся, оглянулся на экраны и перевёл взгляд на меня; потупился.

– У тебя что-то на лице. Сходи в медпункт, а я…

– Давай ещё учить меня, – огрызнулся я. – Я в порядке. Иди производи впечатление на свою пассию… побыстрее.

Старр двинулся вдоль одной стены, а я пополз по противоположной. Запах усиливался, у пульта став едким. Мой незаплывший глаз сощурился.

Перед тем, как, видимо, окончательно исчезнуть из помещения, Старр опомнился и крикнул традиционное: «Тихого неба!»

Вместо ответа я буркнул нечто невнятное. У меня сжимало горло и слезились глаза.

Кое-как я добрался до кресла. Начал садиться в него – но всё никак не мог сесть, проваливаясь всё глубже, глубже, глубже во тьму.

– …поступил сегодня, – Матео взъерошил шевелюру. – Потерял сознание прямо на улице, ударился головой… – он обратился к лежавшему на койке безликому мужчине: – Ну и сюрприз тебя ждёт, тио, как мы тебя вытащим…

Мастер усмехнулся.

– Не сглазь.

– Ты теперь веришь в эту чушь, Нуэстро? – Матео закатил глаза. – О всемилостливые и достопочтенные боги, за что я с тобой связался… тио, тио, не шалаш ставишь, дьявол тебя в зубы! – он подскочил и замахал руками на Закройщика с Иглой. Игла, вопреки прозвищу низенький и толстый, огрызнулся:

– Без тебя не разберёмся.

– Два года с техникой работаем, – поддержал его молоденький Закройщик. Уж он-то точно работал меньше. Матео ответил руганью, обличая вруна.

Мастер вздохнул и отвернулся. Он услышал, как Игла, дождавшись конца словесного потока, спросил:

– Я думал, сегодня дежурит вторая бригада.

– А они не берутся, говорят, случай сложный… – Матео выругался ещё раз.

Наконец, металлическая арка была установлена. Игла соединил её проводами с висками безликого мужчины; аккуратно обрил пациенту небольшой участок кожи на затылке, прикрепил датчики и туда. Затем подключил провода и арку с тремя компьютерами. Закройщик вколол пациенту снотворное.

– Первый готов, – сказал Игла, открывая ноутбук. – Система подключена.

– Второй готов, – произнёс Закройщик, повторяя её движение со своим компьютером. – Связь установлена. Проверка!

Мастер дунул в прикреплённый к наушникам микрофон. Матео показал большой палец:

– Связь есть.

– Включаем, – Мастер переключил тумблер на арке; по периметру её зажглись красные лампочки. Закройщик словно загипнотизированный смотрел, как внутри неё возникает и раскрывается, заполняя ограниченное железкой пространство, бутон темноты. Матео прикрикнул на Закройщика, чтобы следил за состоянием систем. Мастер мысленно усмехнулся: всё равно ведь будет смотреть, как в первый раз, сколько на него не кричи. Завораживает парня зрелище; сам хотел бы туда.

Увы: непригоден.

Кинув на Мастера косой взгляд, Закройщик отвернулся к экрану. Оператор тут же забыл об ассистенте; он несколько раз глубоко вздохнул, готовясь к нырку. «В путь», – сказал себе он и перешагнул порог.

В начале была темнота, и ничего, кроме тьмы, и лишь Мастер шагал в ней.

Затем во тьме возникли синие и жёлтые контуры треугольников; Мастер протянул к ним руки, но фигуры упорхнули. Звук льющейся воды пронизал пространство, отмеряя время; впереди расцвели круги. Побежал слева направо верблюд, из пустоты под ногами полезли кактусы и медузы; во тьме возник крылатый змей и спикировал на Мастера, широко разинув рот. На автомате Мастер закрылся рукой; змей пролетел насквозь.

– Его сознание крайне нестабильно, – сказал Мастер, продолжая шагать. – Много помех. Движение невозможно. Скажи Игле, пусть успокоит.

– Понял. Подключаем содержание твоего сознания.

Еще десять секунд во тьме цвели гигантские кактусы и медузы; затем всё растаяло.

Мастер ступил на горячий песок. Вокруг простиралась пустыня; волнами вздымались костлявые дюны с видневшимися в их телах рёбрами. Верблюд, не заметив подмены, продолжал бежать, ставя на листе пустыни бесконечные точки. Небо обрело цвет: серый.

Тишина.

Мастер остановился и огляделся. С севера к нему двигались худые детские фигурки – штук десять. Они то выпрямлялись, то причудливо изгибались, напоминая зверьков или первобытных богов; и, кажется, пели песню. Мастер вслушался.

Слова полузабытого им языка твердили: «Глянь вниз и покачай головой, глянь вниз и покачай головой, спустись и потряси ногой, спустись и потряси ногой, спрыгни к нам и подними мёртвых, спрыгни к нам и подними их, о Бог!».

Фигурки подошли ближе. Они танцевали, то растопыривая локти, то горбясь, то выпрямляясь, и делали всё это почти синхронно – как делали бы обычные мальчишки, придумавшие смешной танец и не в первый раз его исполнявшие. Вдруг они остановились; мелкий, кудрявый и без двух передних зубов мальчишка спросил:

– Ты пришёл, чтобы поднять мёртвых и устроить судный день?

– Иди к дьяволу, – улыбнулся Мастер.

– Иди в задницу дьявола! – воскликнул мелкий мальчишка, и остальные торжествующе загоготали. Другой, долговязый, услужливо указал на запад:

– Это туда.

Матео в наушниках хмыкнул и проворчал что-то одобрительное. Мастер кивнул («Туда, значит») и, выйдя из круга мальчишек, зашагал дальше.

Вскоре бескрайний песок сжался до размеров узенькой тропинки под ногами Мастера; с обеих сторон её теснила густая высокая трава, бесшумно ронявшая на плечи странника жёлтую пыльцу. Мастера закрыла тень; подняв голову, он увидел большую белую птицу.