Ольга Минская - Зачем нам эта любовь?

Седер Песах всегда проходил у них. Собиралось человек двадцать – двадцать пять. Надо привести дом в порядок. Обустроить двор. Придут дети – приготовить каждому любимое блюдо. Может быть, Матан будет с девушкой. Уже совсем взрослый.

После праздника они собирались с Давидом поехать в Тоскану. У них установился некоторый обычай в поездках. С утра он обязательно работал часа два (отрабатывал свой хлеб – иначе просто не мог). Она отсыпалась, нежилась, медленно вставала. Они неторопливо завтракали и выходили на прогулку. Заходили в музеи, галереи, просто гуляли. Давид читал все, что ему удавалось найти про данное место. Если ей было интересно – рассказывал. Когда она уставала – он был способен идти целый день без перерыва, как бедуин по пустыне, – они останавливались: пили кофе, сок, чем-то перекусывали. Гуляли еще около часа. Возвращались в гостиницу – дневной сон был приятным дополнением в отпускном расписании. Раньше они любили друг друга, болтали, смеялись, делились впечатлениями. Теперь они возвращались в номер и ложились отдыхать. После сна Давид снова работал – недолго, может быть, час-полтора. Она сидела на балконе с бокалом вина или сока. Вечером шопинг, ужин, концерт или снова прогулка. Дни были размеренными. Общение с Давидом – приятным и неутомительным. Они уже из-за всего отругались. Ничего уже не могло спровоцировать взаимное недовольство. Как единый механизм, они крайне редко сбивались с налаженного хода. Может, Варда прилетит к ней во Флоренцию, и она останется с ней еще на пару дней. А Давид вернется к своей работе. Это было бы просто замечательно.

Сейчас у нее никого нет. Но это ее совсем не беспокоит. Предыдущий любовник (слово, весьма приблизительно описывающее их отношения) уехал на год в Штаты – преподавать. В сентябре он вернется, и если она захочет, то все может продолжиться. Они периодически разговаривают по скайпу. Оба понимают, что страсти между ними нет. С другой стороны, эти отношения легко будоражат их устоявшиеся жизни. Господи, почему она об этом думает? Потому что ей скучно. Хочется, чтобы драйв никуда не уходил. А разговоры о ботоксе, диетах и успехах детей не в состоянии вывести ее из этой сытой спячки.

В гостинице она совсем не знала, как себя вести. Что делать, о чем говорить. Но потом вспомнила, что решила ничего не скрывать, и сказала Давиду, как неловко себя чувствует. Он смотрел на нее преданно и нежно и сказал, что если она не хочет, чтобы что-то произошло дальше, то он будет счастлив просто посидеть напротив нее. И сел на стул. Она осталась стоять посреди номера. Ей стало смешно – ее смущение, его. Тоже мне, любовники. Как первоклассник на прогулке, которому повезло держать за руку девочку, в которую он тайно влюблен. «Обними меня», – попросила Таня. И его рука обожгла ее плечо. А потом жаркое море качало их на своих волнах, поднимая, бросая и баюкая. Когда они включили телефоны, выяснилось, что Давид пропустил двадцать три звонка, а Таня опаздывает забрать детей.

Ураган дел подхватил их и мотал до позднего вечера. Только уложив детей спать, она вдруг спросила себя: что это было? Но не успела ответить – позвонил Давид. Он тоже закончил наиболее спешные дела. Он сказал ей, как бесконечно счастлив, что она вошла в его жизнь. Какой замечательный день она подарила ему. Она сидела не двигаясь, как древняя египетская кошка, смотрящая через суету в вечность, и мурлыкала от нежности, которая, едва рождаясь, заполняла все внутри. Потом он рассказывал о том, как прошел его день в непрерывных мыслях и воспоминаниях о ней, о том, что теперь он постоянно думает, когда они смогут увидеться в следующий раз. Почему она молчит? Таня ответила, что не хочет пропустить ни одного слова. Что она счастлива и что ей очень страшно. «Почему страшно?» – спросил Давид. Она не знает, просто страшно. Страшно от счастья. Давид хотел немедленно приехать к ней, чтобы прогнать страх. Но нужно было закончить перевод – она обещала переслать его рано утром. Она повесила трубку и быстро, всего за пару часов, закончила статью. Все было легко. Все получалось.

Ночь была еще прохладной. Она накинула свитер, налила себе вина и, сидя на балконе, тихо радовалась своему одиночеству среди спящего города. Вот она – та точка, в которой хорошо, полноценно и умиротворенно быть совершенно одной. Она не могла вспомнить, когда так чувствовала себя в последний раз. Всегда хотелось куда-то успеть, убежать, спрятаться, выжить – сегодня можно любоваться луной и знать, что это прекрасно. Что эти минуты она запомнит. Что, наверно, завтра позвонит Давид. Странное ощущение: вот она, ее настоящая жизнь. Человек, встречи с которым она ждала много лет. Наверно, поэтому все предыдущие годы она не разводилась со Славиком – потому что другой, настоящий, еще не пришел. Кстати, надо будет сказать Славику, что она уходит от него.

Он не мог уснуть. Ворочался в кровати, сидел во дворе, курил сигару – сна не было, усталости не было. Мысли о работе вызывали стойкое неприятие. Он не помнил, когда еще так сильно не хотел работать. Работа – это его убежище, его козырная карта. Работа – это он сам. Но он остался – а работа, точнее, любовь к ней, уходила от него. Он думал о Тане, о ее прохладных руках. О счастье, которое ворочалось и замирало около сердца, как только он вспоминал ее улыбку. Пришла кошка и легла ему на колени. Так они просидели пару часов. Ему казалось, что он размышляет о чем-то очень важном, только никак не мог уловить этих мыслей. Под утро ему удалось заснуть. И в новый день он вошел бодрым, радостным, уверенным в том, что все теперь будет как нужно.

Он попросил Мейрав освободить ему два утра в неделю (почти полдня), чтобы ходить на море, видеть Таню – и еще для чего-то, что он не мог определить словами. Еще он попросил составить точный график встреч, подачи документов, судов, переговоров на ближайшие три месяца и вообще. «Что вообще?» – спросила Мейрав. Он не знал, что ответить. Сказал, что устал и хочет меньше работать. Испугался услышанного и тут же поправил себя – немножко меньше. «Но ты же уезжаешь в отпуск, вот и отдохнешь». – «Когда?» – «Через пару недель». И он вспомнил. Что уже куплены билеты и заказаны гостиницы, что все рабочие «долги» закрыты, расписание полностью построено под его поездку. И невозможно освободить два утра. Жизнь давно распланирована на месяцы вперед. А через десять дней наступит Песах. И у них дома будет Седер, и гости, и хлопоты. Обычная жизнь, из которой он вчера случайно выпал. Сначала он потребовал отменить… ну хоть что-нибудь отменить. А потом понял – отменить нечего. Не бросать же своих клиентов, которых он ведет последние восемь лет. Не скажет же он Галит, что не хочет с ней ехать. А хочет быть рядом с другой женщиной. Быть так близко, чтобы можно было приехать на полчаса поглядеть на нее. Он поклялся себе, что сразу после праздников все поменяет. Попросил Мейрав построить новое расписание после праздников. Но это могло получиться только с июня. А потом непрерывно звенели рабочий телефон, мобильный, скайп. Приходили сообщения по ватсап, смс, мейлы…