Игорь Синицын - Северная корона

Невысокое здание у дороги служило мотелем или просто постоялым двором с закусочной. Они были не единственными, кто завернул сюда – на площадке перед входом разместились микроавтобус «Тойота», две легковушки и страшно раздолбанный, старый советский грузовик. Дверной проём из тамбура был завешен плотным цветастым одеялом, так что собственно двери и не было. Проникнув за одеяло, они попали в просторный, ухоженный зал кафе. Негромко звучала музыка. За стойкой у стены хозяин заведения – коренастый монгол лет тридцати пяти, с потным лицом человека, обремененного заботами о своем бизнесе, принимал заказы. На черной, вертикально поставленной , доске мелом было написано меню. На полках за спиной хозяина в изобилии красовались напитки на любой вкус. Сделав свой заказ –«хар шол» , они расположились за столиком у окна. Мебель «столовская» – и столики, и стулья на черных железных ножках-прутьях, но всё опрятно. Столы украшали вазочки с крошечными букетиками цветов, по стенам развешаны простенькие картины с монгольскими пейзажами, где на каждой мощно доминировал голубой цвет неба. Из-за больших размеров кафе казалось почти пустым. Внимание привлекал, сидящий в одиночестве за соседним столиком, старик – высокий, худой, с очень смуглым, столетним лицом, изрезанным глубокими , протяженными морщинами. Одетый в новенькое, с иголочки, коричневое дэли, на голове широкополая ковбойская шляпа, тоже коричневая, в тон. Старик курил трубку с тонким ,как тростинка, длинным мундштуком, и слезящиеся глаза его радостно улыбались. Он смотрел прямо перед собой, пытливо вглядываясь в современный мир, и находя его лучше прежнего. Всё в его облике вызывало почтение Богатое дэли, монгольские кожаные сапоги с загнутыми кверху, острыми носами, ярко-желтый кушак – все было по-праздничному чистым, без единого пятнышка. Глядя на этого старика в национальном наряде в обстановке вполне европейского кафе, Серов впервые за сегодняшний день ощутил странную, не вполне понятную ему самому, гордость за этот народ, о котором раньше знал лишь в общих чертах.

Хрупкая девушка , еще почти ребёнок, принесла заказ – две тарелки с «чёрным супом» и лепёшки, оказавшиеся пресными и безвкусными. Суп – сплошное мясо, мелко нарезанные кусочки баранины в прозрачном бульоне, сытный настолько, что о втором блюде думать не хотелось. Трапезу завершили фруктовым чаем.

Выйдя на воздух, щурясь от слепящего солнца, он обратил внимание, что пейзаж здесь был несколько иным. Высокие холмы напротив, покрытые темным, хвойным лесом, отдаленно напоминали Шварцвальд. «Прекрасное место для горнолыжного спорта. Правительству стоило бы подумать о развитии горного туризма – неплохая статья дохода для бюджета страны». Метрах в пятидесяти виднелась дощатая будка туалета, он направился туда, но войти в нее не представлялось возможным, внутри всё было загажено, так что опять пришлось пренебречь приличиями…

Проехав еще сто километров по точно такому же холмистому и пустынному ландшафту, они свернули у Дархана на дорогу, ведущую в Эрдэнэт. За мостом через речку с мутной, бурлящей водой, наполовину освободившейся ото льда, шоссе заканчивалось, и дальше предстояло продвигаться по степному бездорожью – или как душе угодно, или , используя накатанные тропы. Разницы не было – везде под колёсами плотная, иссохшая, каменистая земля плоскогорья, и так все двести километров до Эрдэнэта. В машине становилось жарко, солнце нагрело салон, и раскрасневшаяся Петькина физиономия увлажнилась от пота, как и взлохмаченные, коротко остриженные каштановые волосы, начинавшие редеть.

– Если устал, давай я поведу.

Пётр отрицательно мотнул головой и в очередной раз вставил кассету с бардовскими песнями в магнитолу. Машину бросало на кочках из стороны в сторону.

– Хорошо, что у нас камней в почках нет. После такой болтанки непременно бы сдвинулись с места и дали о себе знать.

– Ты мог бы остограммиться там, в кафе… скрасить эту чертову езду. Ну, ничего – приедем , и там нас будет ждать холодильник , забитый выпивкой и закуской. Юра всегда заботится о своих гостях.

«Да, он – гость. Личный гость Ю.А. – первого заместителя генерального директора совместного монголо-российского горно-обогатительного комбината «Эрдэнэт». Предприятия, добывающего медь и приносящего Монголии основную часть валютных поступлений, – флагман экономики страны. Познакомил их Пётр. Три года назад Петя попросил прооперировать жену Ю.А. Чаловы как раз в то время купили квартиру на 7-ой линии Васильевского острова и приехали в Петербург по своим делам. Вот так и познакомились – гуляли у Нестеровых , когда Иру выписали после операции. Потом, как-то раз во время своего очередного визита в Питер, Ю.А. пригласил их прокатиться за город, полюбоваться штормом в зимний вечер. В районе Дюн они выехали к заливу. Все было чёрным – небо, тучи, мечущиеся волны, гонимые бешеным ветром к берегу, покрытому обрывистым льдом и снегом. Одет Ю.А. был не по сезону – плащ, какая-то шапчонка легкомысленная… вообще, он не производил впечатления человека, чья должность практически соответствовала рангу министра. – спортивного вида, среднего роста, озорник и матерщинник .Ю.А. младше Серова на восемь лет, то есть ему сорок пять, он ровесник Наташи. Продрогнув у воды, они решили завернуть в ресторанчик напротив платформы Александровка. В тот вечер с ними была Верка. Она впервые очутилась в ресторане, вела себя хорошо, не баловалась, спокойно грелась у камина.. А Сашки с ними не было, и он не помнит почему? Хорошо посидели тогда, уютно. За столом Ю.А. вспоминал какой-то рассказ Бунина про мужика, которого купцы на спор подпоили в кабаке, и он шёл потом за солнцем, возвращаясь домой… Не помнит он такого рассказа у Бунина. Юра почему-то был в восторге от сюжета. Ездили они тогда на двух машинах. За рулём юриной был его старший сын – Вася, а петькину «девятку» вела его дочь – Катя. Пока сидели в ресторане, маленькая Верка всё время была с ней рядом. Конечно, каждому охота потискать пятилетнюю, упитанную малышку.

И вот сейчас Ю.А. пригласил его в Монголию – посмотреть, а там, может, и надумает перебраться сюда работать, хирургом в медсанчасть комбината, на очень хорошую зарплату. Жить на подачки пациентов надоело, заработок этот ненадёжен и случается достаточно редко, и, в общем, унизителен. Пожалуй, действительно надо что-то менять в жизни. Да и работа на кафедре приелась – сколько можно талдычить одни и те же лекции, которые уже зазубрил наизусть вплоть до «лирических» отступлений, импровизаций, так сказать. И как это артистам не надоедает выходить к публике с одними и теми же номерами, с одними и теми же песнями на протяжении нескольких лет на гастролях? Отвечать за кафедральную науку, на которую не дают ни гроша… ну, и т.д. Есть еще одна причина сбросить кожу… Месяц назад ранил холедох у молодой женщины во время лапароскопической холецистэктомии. Старый мудак!! И больная –то была не его. Светлана попросила, пациентка у неё в палате лежала. «Я боюсь, у меня опыта нет… прооперируйте, Сергей Васильевич…». В такой пузырь впоролся… Холедох узкий, как нитка, идёт от пузыря… Он, главное, сомневался, минут десять смотрел на проток, всё прикидывал… и всё-таки решил, что ничем другим, как пузырным протоком, это быть не может, и пересёк. Потом уже, после операции, когда препарат смотрел – пузырный проток вот он – облитерирован и тесно спаян с холедохом. Релапаротомия, пластика общего печёночного протока, транспечёночные дренажи на два года… Надо психологически выбираться из этого дерьма, и здесь это будет легче сделать.