Федот Симонов - Губернские бега. Сон русского человека

Матвей смело, как родную сестру, взял Дашу в охапку и легко поставил ногами на чурбан.

– Вот так, – сказал Матвей.

Даша опять смутилась и подумала:

– Господи, первое прикосновение к моему телу мужчины, – и на душе потеплело.

Матвей поближе подвел к Даше жеребца:

– Ну, – сказал он, – теперь, барыня, ставьте ногу в стремя и садитесь в седло.

Даша вставила ногу в стремя и, как заядлый кавалерист, привстала в стремени, и вторую ногу махнула через седло, так легко и уверенно села в седло, сказав:

– Ой, как удобно сидеть.

Посмотрев на Матвея, сказала:

– Матвей, знаешь что? – Матвей поднял глаза на Дашу и смотрел на нее. – Когда мы вдвоем, не зови меня барыней. Ладно, а?

– Как хотите, – Матвей хотел было сказать барыня, а потом сказал, – Даша.

– Вот видишь, так приятней.

Матвей еще больше стал увереннее, сказал:

– Ну, милая Дашенька, поехали?

– Поехали, – сказала она.

– Держись, – сказал Матвей и повел за собой жеребца.

Жеребец пошел плавно, Даша покачивалась в седле радостная, забыв про все окружающее ее, и только видела одно лицо Матвея, который пятился задом, вел за собой жеребца и смотрел на Дашу с улыбкой на лице. Сделав по двору один круг, Матвей повел жеребца быстрым шагом, уже не пятился назад, а рядом шел с Дашей, а жеребца держал впереди на вытянутой руке под уздцы.

– Ну, – сказал Матвей, – побежали.

И Матвей побежал, а жеребец, как будто зная слова, тоже побежал рысью. Дашу стало трясти, и она стала бухаться мягким местом о седло, Даша стала морщиться от боли. Матвей остановил коня, смотря прямо Даше в лицо, весело заговорил, причем показывая руками. Даша виновато, с болью смотрела в лицо Матвея. Потом свою левую руку ладонью прислонил к пояснице Даши и сказал:

– Ты, Даша, спину прямо поставь, – а сам правую ладонь руки прислонил к груди Даши и потянул назад, – вот так, прямее, еще прямее, даже надо чуть-чуть назад, – Даша выпрямила спину. – Вот, вот так, – сказал он и обе руки отнял от ее туловища.

Даша подумала, что это Матвей нарочно прислоняется к ней. Она была и рада его прикосновениям, и стыдилась. А ногу Матвей обеими своими руками взял за икру, поставил, как надо, и сказал:

– Держи так.

Даша смущенная смотрела на него. Матвей весело улыбался, как вроде ничего не замечая, сказал:

– Дашенька, а ты своим туловищем, как вроде подымайся на ногах, несильно ногами нажимай на стремя, тогда ты не будешь шлепаться о седло.

Даша на стремя нажала ногами, чуть приподняв туловище, и спросила:

– Так?

– Да, да, Дашенька, вот молодец, поехали.

– Поехали, – сказала она.

Матвей тронул жеребца, и он пошел рядом с Матвеем. Потом Матвей побежал, и жеребец тоже побежал. Матвей посмотрел на Дашу, она сидела в седле прямо, и больше уже ее тело так не стукалось об седло. Матвей пробежал круг, потом второй. Даша, сияя от радости, сказала:

– Остановись, Матвей.

Матвей боязливо остановился и спросил Дашу:

– Что, не нравится?

– Нет, – сказала она, – очень хорошо, только ты вот бегаешь со мной, устал. Сегодня, наверное, хватит.

– Дашенька, что ты. Я не устал, да я сто кругов с тобой пробегу и не устану.

Даша весело с улыбкой смотрела на него:

– Нет, Матвей, лучше давай я попробую сама.

– Ну, как хочешь, – грустно сказал он. Матвей забросил поводья узды на шею жеребца. – Ну, бери, Даша, в руки повода.

Даша взяла. Потом Матвей сказал:

– Ты, Даша, руки высоко не держи и поближе к себе, – взял ее руку, поставил, как надо, – вот так, и ту руку также

Даша и вторую руку сделала так.

– Повода немного натяни, ага, вот так. Я, Даша, один круг я с тобой пробегу? – спросил Матвей. Даша мотнула головой в знак согласия, и Матвей радостный сказал. – Поехали.

Пробежал Матвей круг с Дашей и сказал:

– Ну, Дашенька, сама поедешь?

– Поеду, – улыбаясь, сказала Даша.

Матвей остановился, а жеребец, как вроде бы выучил свою службу, побежал по кругу. Объехав несколько кругов, Даша остановила коня рядом со стоящим Матвеем, глубоко вздохнув, сказала:

– Ну, сегодня хватит. Вот, здорово.

Матвей взял поводья узды и спросил:

– Помочь тебе сойти с коня?

Даша засмеялась:

– Ну, а как ты думаешь? Я сама вниз головой прыгну.

Матвей смутился. Поближе подвинулся к Даше. Даша, смотря на Матвея, как ребенок потянулась обеими руками к Матвею. Теперь Матвей громко засмеялся:

– Да не так надо слезать.

– А как? – спросила Даша.

– Берись обеими руками за перед седла, – Даша взялась, – приподнимайся на ногах, – Даша поднялась, – теперь ту ногу закидывай сюда ко мне, а на этой стой, – Даша так сделала, – теперь приседай, – она стала приседать, а Матвей взял обеими руками Дашу под подмышки, немного поднял, – ногу вынь из стремени, – она вынула ногу.

И Матвей Дашу опустил на землю. Даша обернулась к Матвею лицом, глубоко вздохнула, улыбаясь:

– Ой, как ноге больно.

– Это сперва, потом будет не больно, – сказал он.

Даша, не спуская с Матвея глаз, спросила:

– Матвей, ты читать, писать умеешь?

Матвей посмотрел ей в глаза виновато, сказал:

– Нет, Дашенька, не умею, правда, буквы знаю, но не все.

Даша торопливо заговорила:

– Ты согласен, я научу тебя читать, писать, и все четыре действия математики. – Матвей стоял, молчал. – Ну как, хочешь уметь читать, писать? – повторила она.

– Я-то очень хочу, – Матвей что-то еще хотел сказать.

– Все-все-все, больше ничего не говори, ставь жеребца в конюшню и прямо приходи ко мне в комнату, нет, нет, – Даша заторопилась, – я тебя буду ждать на крыльце.

И пошла к дому. Матвей стоял, смотрел ей вслед. Матвей ничего не думал, только одному был рад, что его хотят научить читать и писать, и сказал вслух:

– Вот бы хорошо.

Матвей завел жеребца в конюшню, быстро отстегнул подпругу, ловко снял седло, повесил на дощатый забор, завел жеребца в свое стойло, снял узду. Погладил коня по спине:

– Ну, друг мой, отдыхай, ешь.

А сам пошел в свое жилье. Зайдя в свое жилье, увидел, что дядя Семен грустный сидит на краю нар и заботливо, уныло смотрит на Матвея.

– Ты что, дядя Семен, не заболел ли?

– Да нет.

– А что ты такой невеселый?

– Да вот, боюсь я за тебя, если молодая барыня удастся характером в отца, ох, и подлая же будет, прямо змея змеей, – сказал Семен.

– А если в мать будет она, – сказал Матвей.

– Это хорошо бы было, – сказал Семен.

– А она меня, дядя Семен, посулилась выучить читать и писать, и велела сейчас же приходить к ней».

– Ты, Матвеюшка, будь осторожен с нею, не дай Бог, она же тебя и загонит в солдаты.

– А солдатом быть я не боюсь, мне вот только научиться немного грамоте, а она-то мне что – барыня, она и есть барыня, – Матвей эти слова как-то произнес пренебрежительно.