Ольга Колбина - Анечка и конец света. Теория выживания

– И правда, и домой больную нельзя, и в подъезде не оставишь! – подал голос Кузнецов. – Давайте я с ней подежурю здесь до утра, а лучше я её в машине спать положу, – предложил он. Но ситуацию, как обычно, помогла разрешить тётя Шура.

– У меня ключи от восьмой квартиры есть, давайте туда положим. Квартира сдаётся, но пока желающих не нашлось, а ключи у меня, вдруг кто придет смотреть.

Девочку положили на диван в пустой квартире, Анечка принесла постельное белье, плед и присела рядом. Но тётя Шура отослала её спать, видя, что та падает с ног от усталости. Она обещала присмотреть за ребёнком, благородно ссылаясь на бессонницу.

А потом родители и Кузнецов разошлись по домам. Анечка долго стояла под душем и думала о том, что это был самый страшный день в её жизни, что завтра она проснётся, все выздоровеют, и всё будет как раньше, всё будет хорошо.

Каждый следующий день был страшнее предыдущего. Проснувшись утром, Анечка стала собираться на работу. На диване в гостиной тяжёлым сном спали мальчишки. Сироты. Миха, Саня, Лёня. Саня, самый рослый из всех, еле помещался на диване, субтильный Лёня свернулся калачиком, подогнув острые коленки. Хорошо бы кто-нибудь из родственников у них остался, подумала Анечка, потихоньку пробираясь в ванную. Она щёлкнула выключателем. Света нет. Умылась в потёмках, но на улице уже светло, привести себя в порядок можно и у окна. Когда она вышла на остановку, над широким проспектом поднималось огромное солнце. Проспект был ориентирован строго на восток, солнце вставало каждое утро в его начале, и Анечку каждый раз завораживала эта нереальная картина. Проспект устремлялся прямо в центр утреннего, сохраняющего ещё абсолютно чёткие очертания, розово-оранжевого диска. Сегодня солнце было особенно прекрасно, его сияние заполнило сознание до краёв, на несколько мгновений мир вокруг перестал существовать. Насладившись зрелищем, Анечка с сожалением отвернулась от солнца, глаза постепенно снова начали видеть. Улица, деревья, рекламный щит. И вдруг она оцепенела, неожиданно осознав, что стоит здесь совершенно одна. За двадцать минут не проехала ни одна машина. Ни один человек не прошёл мимо. Постояла ещё немного, но так и не дождалась маршрутки, никто не пришёл на остановку. Анечке стало не по себе, и она быстро пошла домой, вспоминая события вчерашнего дня. Этого не может быть, думала она. Не может ведь заболеть абсолютно всё население миллионного мегаполиса! Не может быть, что никому, кроме меня, сегодня не надо на работу. Эпидемия, да. Но при любой эпидемии всегда есть определённый процент людей, обладающих иммунитетом. И где эти люди?

Дома выяснилось, что нет не только электроэнергии, но и воды в кране. Да и газ постепенно сошёл на нет. В подъезде все время слышались шаги, звучали голоса, и Анечке поначалу казалось, что всё не так уж и плохо, жизнь всё-таки продолжается. Дети спали долго. Потом приехал Кузнецов, потерянный, сбитый с толку. Оценив ситуацию, он взялся за дело. Срубил во дворе сухую яблоню, которую давно должны были срубить сотрудники ЖЭКа, развёл костёр, взял у Анечки самую большую кастрюлю. Подвесив её над огнём, он вскипятил купленную у Венеры воду и стал поить горячим чаем всех домочадцев и соседей. В этих хлопотах ему взялся помогать дядя Вова, муж соседки снизу Нины Гафуровны, Фурии. Было время, когда дядя Вова ругался с Кузнецовым по любому поводу. Конечно, по наущению своей жены, когда Кузнецов ещё здесь жил. Но теперь общий язык наконец-то был найден. От дома всё время отъезжали машины. Обратно соседи возвращались в состоянии шока, некоторые женщины просто в истерике. Да и мужчины плакали. Из их рассказов постепенно выяснилось, что живые люди есть только в одном доме, в одном подъезде. В том, где живёт Анечка. И если в их микрорайоне есть ещё жизнь в некоторых домах, то в городе абсолютно пусто. Во всех районах, где побывали соседи в попытках проведать близких, всё вымерло. В квартирах лежали мертвые тела. Магазины закрыты, а в тех, что открыты – темно и никого нет. На улицах ни машин, ни людей. Близкие почти у всех мертвы. Их нужно хоронить, но кто будет это делать?

За продуктами и водой все ходили к Венере. Там же обменивались страшными новостями. Венера была рада избавиться от йогуртов и сосисок, ведь холодильники больше не работали. Помощник, оказавшийся её племянником, только успевал подтаскивать коробки. Вскоре встала проблема с канализацией. Соседка с первого этажа стучала во все квартиры, требуя немедленно прекратить пользоваться унитазами и вообще не лить воду в раковины. У неё отовсюду потекло, она заткнула все тряпками, но надолго ли их хватит? Запах уже нельзя было замаскировать никакими аэрозолями.

– Скоро и у второго этажа те же проблемы начнутся, и у третьего, если несознательные граждане будут сливать воду в канализацию! Как пользоваться туалетом, когда нет воды? Имейте совесть!

Но люди все равно таскали воду наверх мыть продукты, умываться, да мало ли для чего ещё. Вода всё равно попадала в засорившуюся, видимо, канализацию, и вскоре по подъезду с криками понеслась Фурия, которая жила на втором этаже. Нина Гафуровна никогда не оставляла попыток перевоспитать всех и вся под свое понимание общественного устройства и благополучия. Она всегда готова была вступить в смертельную схватку с нерадивыми жильцами и соседями. Движения ее были стремительны, интонации агрессивны, а сердитые глазки грозно сверкали из-под вечно нахмуренных бровей. Когда выдавило заглушку, предусмотрительно установленную в их туалете дядей Вовой, Фурии за пятнадцать минут удалось то, чего не могла добиться скромная соседка с первого. Связываться с Фурией – себе дороже. Она хватала за грудки каждого, кто ей попадался, и, заглядывая в глаза, с угрозой в голосе вопрошала:

– Это вы пользовались унитазом? Или ваши дети? Я знаю, это вы!

Только тогда люди стали выносить ведра с помоями на улицу. Потом одна из соседок, работавшая в соседнем детском саду, открыла двери в группу, где был ремонт, но туалеты работали исправно.

Тётя Шура с двумя соседками обошла все квартиры соседнего подъезда – из него за целый день не вышел ни один человек. Там, где двери были открыты, а люди, боясь потерять сознание, видимо, оставляли двери открытыми, надеясь, что их найдут и помогут, так вот там, где было открыто, лежали мертвецы. После экспедиции соседок отпаивали валерьянкой, и общая паника усилилась ещё больше. Когда у Венеры кончилась питьевая вода, совместно постановили, что можно пойти в магазин и взять то, что нужно. Если хозяева появятся, потом заплатим. Но в супермаркете, в котором Анечка сражалась с гречкой, темно, ничего не найдёшь. За водой пошли в магазин с большими окнами, неподалёку. На листе записывали, кто и сколько взял, чтобы потом расплатиться.