Яков Сычиков - Литературный оверлок. ВЫПУСК №1/2019

– Ждите здесь!

Через минуту у меня в руках был газетный сверток. Женщина пересчитала деньги, ребенок заорал, она сунула ему грудь и закрыла за нами дверь. Я развернула пакет. Все верно. Два «корабля» травы, как и договаривались.

***

В Питер мы добирались на разных поездах. Я ехала одна, в сумке лежал сверток, а мне казалось, что не только вся сумка, но и я сама, и весь вагон пропитались запахом травы. Мне было страшно. Скоро я буду в Петербурге. Скоро я увижу его.

Вечером был концерт. Говорили, что в этом клубе, когда он был еще просто котельной, работал Цой. Сегодня там играли Хельга Патаки и Василиск. А у меня был день рожденья, мне исполнилось девятнадцать лет, я смотрела на сцену, я слушала его голос, у меня в руках болталось пиво, а в кармане лежал пакетик с травой. Он не откажется. Не сможет.

Раскуривая папиросу, Кир морщился, и лицо его веселело.

– Ты хоть знаешь, с чего такой праздник?

– Конечно, я помню. Поздравляю.

***

Это была очень маленькая квартира. Народу набилось много, и единственным свободным углом, не считая прозрачной душевой кабины, был туалет. Мы заперлись изнутри, он прижал меня спиной к кафелю и сдавил руками. Кафель был холодный и влажный. Спина горела. Резкий запах заставлял дышать ртом, и я открывала рот шире, он закрывал его ладонью, воздуха не хватало, и потолок смещался влево, пол вправо, а стены пульсировали.

Вдруг раздался грохот и откуда-то снизу хлынула вода. Мы упали на пол, залитый водой. Я открыла глаза.

– Черт, Кирюха, мы разбили сливной бачок.

Он резко встал, снял футболку и начал вытирать пол:

– Вот б… Придется платить.

***

На следующий день мы гуляли по набережной, стояла страшная жара, хотя была только середина апреля. Мы с Кириллом, Хельгой и еще парой друзей сидели внизу, у самой воды, и трогали Неву.

– Вот бы искупаться!

Но вместо этого мы набили последнюю папиросу и молча сидели, глядя вниз. Вода меняла цвета в ней плавали золотые рыбки розовые креветки большие восьмилапые тритоны откуда в Неве тритоны как глупо как хорошо сегодня такое солнце мы вместе у него такие синие джинсы такая белая рубашка поезд только ночью но солнце Господи какое солнце жарко жарко…

Вдруг ливанул дождь.

Я взвизгнула, подскочила, мы все поднялись и побежали. Вода текла за шиворот, скапливалась в карманах, кроме воды ничего не было видно, только раскрывающиеся зонты.

Как хорошо, что ни у кого из нас не было зонта.

***

Мы забежали обсохнуть в какое-то кафе. Дождь выветрил из нас остатки хмеля, и мы сидели немного растерянные, пили кофе. Кирилл посмотрел на меня и сказал:

– Вот я дурак, хоть бы цветы тебе подарил.

– Да ладно, – ответила я. – Хотя никогда не поздно. – И, обращаясь к остальным:

– Погуляем еще? Я хочу одно место вам показать. Нам нужна электричка.

– И далеко поедем?

– На Финский залив.

***

Мы вошли в воду по щиколотку. Все-таки она оказалась ужасно холодной. Конечно, ведь середина апреля, за первый жаркий день весь залив не нагреется.

«Ну, ведь не зря же мы сюда ехали», – подумала я и, разбежавшись, прямо в одежде прыгнула в воду. Было мелко, пятки шлепали как по луже, но волны набегали и скрывали колени. Волны на заливе – как в море, на котором я ни разу не бывала.

***

Уже в поезде Василиск долго смотрел на меня.

– Я так и не подарил тебе цветы.

– Ничего, – сказала я и попыталась его поцеловать. – Давай ко мне, как приедем?

– Нет, меня Маша ждет.

– Но мы ведь еще встретимся?..

– Не знаю.

В июне дождей не было. Само небо, казалось, ссохлось, оно было мутным, тяжелым, низким. На клумбах задыхались от пыли цветы, листья на деревьях были серыми, у дороги в изнеможении лежала собака с вываленным наружу языком. Птицы не пели, а только жаловались: «Пьи-ить! Пьи-ить!».

Праздно шатающихся граждан было мало. Сейшен не ладился, в карманах пусто. Зато в жару не так сильно хотелось есть.

В помещениях было легче, там во всю мочь работали кондиционеры, поэтому концерты проходили сносно. Но Хельга все равно обливалась потом, а Кирилл работал с голым торсом. В зале от этого становилось только жарче.

Я сидела и смотрела, как у девочек в первом ряду почти буквально капают слюни – и мне было противно. Меня начинало тошнить от их красных платьев, тоненьких бретелек и подрисованных бровей. После концерта Василиск сел в одну машину с какой-то тонкой и рисованной и уехал. Я метнулась к туалету. Меня вырвало в раковину.

Умывшись и подняв глаза к зеркалу, я взглянула на себя. Нет. Я не хуже. Просто у меня нет денег на красные подрисованные бретельки.

У меня будут деньги.

***

Идти домой после концерта не хотелось, и я решила съездить в гости. Отвлечься, поболтать, может быть, немного выпить.

Соня открыла какая-то скомканная. И сразу бросилась к столу.

– Я тут немного занята, – сказала она. – Подожди минутку, я сейчас.

– А что делаешь?

– Работу ищу.

– Уже что-то выбрала?

– Как бы это сказать… Тут массажисток приглашают. Платят хорошо…

– Я с тобой.

***

С нами вместе Соня прожила неделю. Потом все-таки нашла себе комнату и переехала. Мы с Патаки предлагали ей сейшенить, но она не хотела. То ли стеснительная была, то ли гордая слишком. Где она только ни работала – книги продавала, подметала дворы, раздавала листовки у метро. Я даже завидовала ее упорству, живучести, умению не сдаваться. А она завидовала моим светлым волосам, хотя ее были гораздо красивее и богаче – длинные, густые. Но Соня этого будто не замечала и называла себя вороной. Она очень старалась показаться жестче, будто боялась дать слабинку. Но я не знала никого добрее нашей маленькой Соньки.

***

– А офис в квартире, что ли?

Мы стояли перед обыкновенным жилым домом. Рядом была песочница. Под грибком сидела маленькая девочка и, высунув язык, старательно набирала песок в ведерко, а потом с восторгом рассыпала его вокруг себя, и тогда сидящая рядом мама ругалась, а девочка плакала.

– Пойдем. Сейчас сама все увидишь.

Дверь открыла какая-то девушка в халате, провела нас на кухню. Там уже сидели две раскрашенные девицы, завернутые в полотенца.

– Эй, красотки, сколько можно говорить, курим по очереди!

Тут только они заметили нас. Одна, черненькая, оценивающе посмотрела и хмыкнула. Вторая даже не взглянула в нашу сторону. Красотки лениво поднялись и вышли из кухни. Возле захватанной двери равнодушно гудели две стиральные машины. Пепельница дымилась.

– Значит так. Я Марина. Восемнадцать-то вам есть? Хорошо. Работа состоит в следующем. К нам приходит гость, все собираются в зале, если он выбирает вас, вы делаете ему массаж. Да, есть один нюанс. Массажистки работают голыми. Нет-нет, никаких интимных услуг, боже упаси, это запрещено! Работают в основном по двое, в четыре…