Алексей Аринин - Кент ненаглядный

Юлька ждала его. Он упал в ее раскрытые объятия и, давясь словами, попытался рассказать о конфликте с родителями. Она закрыла ему рот поцелуем.

Ночью, лежа в постели, Юлька сказала ему:

– Всегда мечтала выспаться на чистых простынях.

В дешевых номерах, где она обслуживала клиентов и на съемных квартирах простыни были застиранные и потемневшие, точно полотняный саван египетской мумии, а та простыня, на которой она сейчас лежала в обнимку с любимым, ослепляла своей белизной.

Юлька была счастлива.

Ромка был счастлив.

Но тени неприятностей уже толпились вокруг дома, где мило ворковали влюбленные.

Желающая самостоятельности молодежь должна быть готова к голоду, и в отличие от Ромки, которому мама подавала чай с размешанными в нем двумя ложками сахара, и который думал, будто чай сладок сам по себе, Юлька понимала: деньги никто не принесет просто так. Две или три недели влюбленные встречали день с пылающими сердцами и пустыми желудками. Наконец Юлька сказала:

– Пора работать.

Ромка согласился с нею. Где-то в темных уголках его души плаксивый голосок домашнего мальчика призывал: «Не отвергай родительскую помощь. Сходи к ним, помирись». Все верно, трусость помогает выжить, а покорность делает человека сытым. Однако с недавних пор в Ромкиной душе завелся новый голос – ранее неведомый, голос паренька, превращающегося в мужчину. «Завел семью – веди себя как взрослый», – приказывал этот баритон. Неожиданно обнаруженная гордость не позволила Ромке вернуться к родителям с протянутой рукой.

Он устроился ночным сторожем в школу, где еще недавно учился сам. Юлька работала продавщицей в продуктовом магазине. Невелики деньги, но те, у кого в голове шумит вино любви, довольствуются малым.

Помимо финансовых трудностей возникли и проблемы с законом. Отчисленный из университета, Роман Белозерцев активно уклонялся от службы в армии. Работники военкомата разыскивали его. Вскоре участковый каким-то образом узнал адрес уклониста – и Ромка начал вздрагивать при каждом звонке в дверь. Школа так же не была безопасным местом – многие знали отличника и медалиста, работающего там сторожем. Пришлось уволиться.

Ночью, прислушиваясь к шорохам в подъезде, изнуренный тревогой, он шептал Юльке «люблю». И она в ответ шептала ему то же самое.

Днем Ромка, если получалось, подрабатывал грузчиком в порту. Донельзя уставая от незнакомого ему физического труда, он приходил в комнату, еле передвигая одеревеневшие ноги. Бледный, как привидение, ощущая тяжесть во всем теле, он легко касался своей возлюбленной; легко – потому, что на его руках появились мозоли, которые царапали тело и рвали колготки.

Вечерами, выключив свет, опасаясь незваных визитеров, Ромка с Юлькой мечтали. Это был хороший способ отвлечься, уйти от тревожной реальности.

– Вот бы уехать отсюда, – говорил Роман. – В теплые края. Купить домик возле моря – небольшой, нам ведь не нужен здоровый. Я бывал на юге. Там классно! Ночи темные-претемные, и повсюду светлячки. Знаешь, как это прикольно – светлячки!

– Да, наверное, – подхватывала Юлька. – Живые огоньки…

Наше общество похоже на злого, коварного карлика, внимательно наблюдающего за людьми и не способного простить оступившихся. Карлику незнакомо слово «милосердие». Он высмеивает беззащитных и преследует слабых. Его кривая усмешка видна всякий раз, когда мимо проходит человек, чьи дела идут не лучшим образом. Он не спускает завидущих глаз с тех, кто находится на гребне волны, с нетерпением ожидая падения счастливчиков. Он без устали сплетничает и не брезгует никакими интригами. Его не нужно долго ждать в местах, где запахло жареным. Он готов втоптать в грязь любого, кто слегка испачкался.

Юлька постепенно начала забывать о своем прошлом, но ей напомнили.

Возвращаясь однажды с работы, она столкнулась с парнем, которого когда-то обслуживала. Стеклянный взгляд пьяного хама тотчас раздел ее донага. Она попыталась проскользнуть мимо и затеряться в толпе, но не тут-то было. Парень снялся с места и устремился за ней. Он сталкивался плечом то с одним, то с другим прохожим, вслед ему летели недовольные возгласы, а он, равнодушный ко всему, преследовал свою добычу.

– Эй! – голос его загремел властно и развязно. – Куда ты так спешишь, шлюшка?! Или позабыла старых знакомых? Меня зовут Жирафом, помнишь?

Он говорил так громко, что два молодых человека, пытаясь разобраться в ситуации, замерли на месте, а мужчина средних лет решительно двинулся навстречу хулигану.

– Куда ты прешь, мудила? – усмехнулся Жираф. – Это проститутка . Ее полгорода перетрахало, кого хочешь спроси. И она у меня деньги украла, въехал?

Заступник задумался лишь на одно мгновенье, после чего, сконфуженный, отступил.

Юлька хотела крикнуть, что она не брала никаких денег, но внутренний голос шепнул ей, что нельзя привлекать к себе внимания. Будет хуже, только хуже.

Трое подростков смотрели в ее сторону с похотливым интересом. Известие, что перед ними шлюха, вызвало на их лицах румянец.

– Пацаны! – крикнул им Жираф. – Хватайте ее и получайте свой первый опыт! Она исполнит все в устной форме!

Мальчишки стыдливо заулыбались, но к погоне не присоединились.

Асфальт пылал у Юльки под ногами. Ей казалось, будто она шагает по улице совершенно голая и сотни глаз наблюдают за нею, а сотни губ шевелятся, презрительно повторяя: «Шлюха, шлюха…» Она пребывала в твердой уверенности, что догони ее Жираф и начни насиловать, никто из прохожих даже не попытается вмешаться. «Я прокаженная! – металась в ее голове дикая мысль – А прокаженных обходят стороной. С ними можно делать все, что вздумается, ведь пойди они жаловаться – их никто не станет слушать».

Равнодушная толпа дает свое молчаливое согласие на любые мерзости. Тысячи, похожих на призраков людей, которые вроде бы существуют, а вроде, как и нет, мертвенно наблюдают за трагедиями. Продираясь сквозь рой этих привидений, Юлька, сама того не заметив, перешла на бег. Она рвалась в комнату, в свою цитадель, где можно было забаррикадироваться, задернуть шторы, закрыть уши руками, прижаться к Ромке…

Бегство всегда порождает погоню. Если бежишь – значит, осознал статус жертвы, значит, слаб и не можешь драться.

Жираф пустился рысью, но надолго его не хватило. Через минуту он устал и, запыхавшись, остановился. Он, правда, запомнил дом и подъезд, куда забежала Юлька, и на следующий день наведался туда с компанией дружков. Опросив соседей, они быстро установили, где проживает «крашеная блондинка». Пьяная смелость прочно переплелась в них с мыслями о сексе. Пиная дверь и прикладываясь к пивным бутылкам, они не собирались отступать.