Виктор Кабанов - Жизнь и приключения вынужденного переселенца. Книга первая. Байки о бабайке

Чем дальше дети продвигались, тем очевиднее менялся окружающий ландшафт. Все чаще стали появляться кусты джиды, вереска и камыши. То справа, то слева, стеной в человеческий рост, поднимались кукурузные поля, громко шелестевшие своими жесткими листьями. Почва становилась песчаной и влажной. Ее прохлада ласкала измученные ноги. Воздух был напоен запахами полыни, медуницы, клевера. Он пах по-другому, совершенно не свойственным, для знакомого им, городского запаха. Повсюду чувствовалось близость большого водоема.

Наконец, вдали стала проблескивать водная гладь. Усталости как не бывало. Ноги сами несли к заветной цели. И вот ребятня уже несется к берегу наперегонки, на ходу сбрасывая поклажу и одежду.

Какое блаженство после длительного похода уронить изнуренное жарой тело в живительную прохладу реки! Звуки, раскаленные солнце и небо утонули вместе с Геком. Сколько мог, продержался под водой, приходя в себя.

Через час, порядком уставшие и озябшие, стали выбираться на берег.

Дядя Лева уже давно собрал их разбросанные по всему берегу пожитки. Расстелил под кустом дастархан и поджидал ребят.

Перед началом трапезы он заставил их построиться в шеренгу и отчитал разомлевший от купания строй за то, что разгоряченные попрыгали в воду.

Нехитрая снедь исчезала вслед за мелькающими детскими руками. Какими же вкусными казались яйца вкрутую, зеленый лук, хлеб, помидоры и картошка в мундире. Через минут десять все было кончено.

Усталые и разморенные дети в полудреме лежали на траве – как удавы. Было лень пошевелить рукой или ногой.

Через час народ вернулся к нормальной жизни. Сначала половили стрекоз и бабочек, которых здесь было великое множество. Потом попускали «блинчики». Наконец решили играть в пятнашки в воде.

Андрюха и Вовка были самими младшими, поэтому, водить непременно должен был кто-то из них.

Дядя Лева нормально относился к уличной иерархии и в дела ребят не лез. Он плавал здесь же, шумно отфыркиваясь.

Кое-как плавать умели Гек и Вовка. Глубина для них была спасительным рубежом. Все остальные передвигались пешком по илистому дну.

Когда настала очередь водить Раиса, он погнался за Васькой. Васька был на голову выше него. Раис догнал Ваську и ухватил его за трусы. Тот, активно отбиваясь, продолжал движение вперед. Там где Ваське было по плечо, Раису – с головкой.

Наконец Васька оторвался от погони и стал выходить к берегу. Раис, оставшись без буксира, сначала скрылся под водой, потом вынырнул, и с диким криком, страшно выпучив глаза, стал отчаянно барахтаться.

Было смешно смотреть на его искаженное ужасом лицо, а особенное слышать, как он, вместо всем понятного «тону», благим матом орал «вода пью».

Сопровождаемый воплями и тучей брызг, он медленно продвигался к заветному мелководью. Здесь друзья его подхватили и волоком вытащили на берег. Он был белый как мел и тяжело дышал, закрыв глаза.

Дав отдышаться, пацаны стали расспрашивать его, каково это тонуть. Но Раис, казалось, окончательно забыл все, что знал по-русски. Да и по-таджикски он бормотал что-то невнятное. Немногое, что удалось понять – это то, что он очень не любит воду, потому что выпил ее много.

Когда истерика прошла, его стало рвать. Литра три воды из него вылилось точно. Придя в себя, он злыми глазами стал медленно озираться вокруг, высматривая кого-то. Взгляд его остановился на Ваське.

Поскольку это ничего хорошего не сулило, Васька, предусмотрительно, отошел на несколько шагов. Раис бросился в его сторону, а так как Васька бегал быстрее, то расстояние между ними увеличивалось.

Поняв тщетность своих попыток догнать беглеца, Раис стал на бегу швырять в Ваську камни. Отбежав на безопасное расстояние, Васька остановился. На этом погоня закончилась! Раис возвращался. За ним, соблюдая дистанцию, бочком перемещался в сторону лагеря и Васька.

Минут через пять все вместе уже катались от смеха по траве, вспоминая происшедшее, и копируя каждый на свой лад основных участников событий.

Раис очень хорошо запомнил слово «тонуть», однако ни он, ни Васька так никогда и не научились плавать.

Домой вернулись, когда уже село солнце. Еще долго загорелые лица и облупившиеся спины напоминали об этом походе, а выражение « вода пью» надолго сохранилось в их уличном лексиконе.

Эти ребята пришли в 5-А класс 1 сентября юбилейного 1970 года. Хасан – второгодник из 4-Г класса, который из-за стрижки «наголо», получил кличку Басмач. Женька – хрупкий мальчик из многодетной корейской семьи – Кореец, и Петька. Последние двое пришли из других школ.

В этот год школьников замучили подготовкой к празднованию 100-летия со дня рождения В.И.Ленина. Бесконечные репетиции, построения, маршировка, социалистические соревнования по учебе, ленинские чтения и прочее, прочее, прочее.

Вся страна, и конечно Гек, вместе с одноклассниками, жили с «подъемом» и «энтузиазмом». В школе был организован музей В. И. Ленина, куда их водили раза два в неделю на ленинские чтения.

Предметов, которые принадлежали вождю, там конечно не было, но все стены были увешаны плакатами о нем, его изречениями, детскими рисунками на тему «Ленин и дети». На столах стояли макеты каких-то шалашей, броневиков и еще чего-то.

Дальняя стена, расположенная напротив входа была полностью занята небольшой диорамой. На ней были изображены Ленин и дети!

Ленин, слегка согнувшись, протягивал на открытой ладони деревенским детям конфеты.

Видимо художник, исполнивший это произведение, очень хорошо рисовал Ленина, а вот с другими персонажами дело обстояло гораздо хуже.

Дети – мальчик и девочка были длиннорукие, коротконогие, слегка сгорбленные, наверное, от тяжелой деревенской жизни. Лицо мальчика озаряла зверская с ехидцей улыбка. Раскосые глаза девочки смотрели вообще непонятно куда. Они были слегка закачены под лоб и вместе с открытым ртом создавали впечатление, что девчушка совсем не по-детски говорила: «О-о-о, какой кайф».

Диорама выполнена таким образом, что фигура Ленина была нарисована на стене, а его рука, протянутая к детям, сантиметров на сорок выступала из стены и была объемной из гипса.

В один прекрасный день на этой руке «дарящей» появился, явно принесенный из школьного буфета стакан, наполовину наполненный, наверное, водой.

В связи с изменением незначительного, казалось бы, элемента, смысл картины кардинально поменялся. Теперь Ленин предлагал детишкам выпить, а они в свою очередь не отказывались. На лице мальчика читалось: «Что, хотел зажать? Наливай, наливай», а девочка, казалось, произносила: «O-o-о, кайф, сейчас нарежемся». Организатором этого «не детского праздника» выступал сам великий вождь.