Николай Тузов - Взыскание погибших (сборник)

То лето подарило ему не только лучшего друга, но и семью, и те места, которые были родными для его предков со стороны матери. Баба Даша, не видевшая старшего сына своей первой дочери с двухлетнего возраста, когда она ездила к ней в гости в Нижневартовск, просто глаз не спускала со своего Андрейки. Она сажала его рядом с собой, просила рассказать что-нибудь из своей жизни, но постоянно прерывала его слова тихим восклицанием:

– Ох, ну какой же ты хороший, Андреюшка!

И ни она, ни Андреюшка не замечали, как поджимал губы Борис, слыша это.

…В середине августа Андрея снова ждал (но теперь уже в обратную сторону) автобус, и надо было сесть на поезд, потом на другой и снова – на автобус, чтобы приехать домой, в Умарали. Путешествие Андрей воспринял как печальное. Он очень соскучился по своим, волновался за маму, мечтал рассказать отцу о слоях породы в Осиной балке за Юнусовкой, хотел увидеть, как выросла шкодная Нинка, как за лето продвинулся в шахматах Вовка и узнать, научился ли Слава говорить букву «р». Но его душа словно проснулась там, среди лесов, описанных в русских сказках, и теперь ее магнитом тянуло назад.

Едва приехав домой, Андрей тут же написал письмо Борису, рассказав в юмористическом тоне, как доехал, какие попались соседи, что он читал в дороге и как ему понравилось. Передал горячие приветы бабе Даше и прочим родственникам, которых, по правде, он вряд ли смог бы осмысленно перечислить. А уже через неделю пришло письмо от Борьки – он написал его сразу после отъезда племяша, как теперь называл Андрея. Из письма было ясно, что дядя Боря жутко скучал по новому другу, но прямо в этом, конечно, не признавался. Рассказывал о валежнике, где в июле они видели медвежьи следы, о том, что поймал в речке сома, а ведь они вдвоем ни одного словить не сумели!.. И много еще такого, что Андрей читал, затаив дыхание. Только приветов от матери Борис не передал. И никогда не делал подобного впредь. Впрочем, племяш вряд ли замечал этот нюанс…

ПОСЛЕДНИЕ двадцать лет Борис работал на молзаводе, заведовал складом. Платили терпимо, да ведь и потребностей у него было совсем мало. Что, на самом деле, надо воистину воцерковленному человеку? Немного хлеба да возможность подумать о душе. Тем более что мир вокруг так переменился! Всё деньги, деньги, деньги людям нужны. Борис глядел на своих же собственных родственников и просто диву давался их стяжательству и алчности. Бабы рожать перестали, у всех племянниц по одному-два отпрыска, да все такие холеные, мордатые, наглые. Едят какую-то синтетическую дрянь, пьют эту сладкую бурую воду. От нечистого это.

Борис говорил молодежи: идите в церковь, слушайте батюшку да живите по-православному, чисто! Они-то пошли, но жизнь свою не изменили. Как-то Борис спросил своего внучатого племянника, Лизкиного сына: «А что ты у Бога просишь?» Ну, он и ответил, что денег ему надо – новый дом достроить! Да как же к Богу с таким можно лезть?! Да что ж это с людьми творится?..

Сам Борис пришел в веру, когда на пороге смерти оказался и понял, что пойдет он на тот свет с пустой душой, ничего путного в жизни не сотворивши. Ничего. И тогда ему стало страшно, как никогда прежде. Это случилось, когда он пил беспробудно, едва удерживаясь на работе, отвернувшись от родных. Надо сказать, те времена для деревни оказались непростыми, так что многие юнусовские мужики снимали стресс самогонкой. Младший брат Бориса, Семен, допился до смерти, а сын сестры Софьи спал под заборами, клянчил у прохожих «рублик-другой» и совсем потерял человеческий облик. Но Борис не считал, что он с этими алкашами одного поля ягода. Свой порок он прятал за закрытой дверью, сохраняя, пусть только внешне, остатки достоинства.

Однажды денег на магазинную водку не хватило, Борис купил какой-то суррогат – и отравился. Спасло его чудо – сменщик на складе чего-то недосчитался и позвонил ему домой, чем и вывел Бориса из тошнотворной дремы. Кое-как Борис объяснил сменщику, что, видимо, сейчас умрет, а тот догадался вызвать на его адрес скорую. До приезда врачей Борис впал в кому и последней его мыслью на этом свете была такая: «Боженька, спаси! Обещаю, что всю жизнь буду тебя славить!»

И вот – выжил.

Тогда к нему пришло осознание своей особой приближенности к Богу. Ведь не зря Он спас Бориса, такого жалкого и глупого! Значит, его никчемная душа понадобилась Ему, оказалась особенной, ценной. Далее Борис осознал, почему ничего материального в жизни не добился. Видимо, чтобы приблизиться к великому замыслу, стать его частью! Теперь он уже не ощущал прежней пустоты, заставлявшей его заливать разум водкой. Алкоголь потерял над ним свою власть. После обретения веры у Бориса словно бы открылись глаза – он увидел, как мелочно и пусто живут его собственные родственники, не замечая в своем самодовольстве истинного пути.

Как раз в то время в Юнусовку на пару дней заехал с женой и маленькой дочкой Андрей. Он был в отпуске, возил семью в Крым на отдых и решил показать родину своей матери. Борис затянул друга в гости и стал горячо рассказывать о своем преображении, но Андрей отреагировал неожиданно торопливо и прохладно. Мол, молодец, что пить бросил, дядя Боря, ну а насчет духовных дел – это все личное. Такие вещи Андрей не считал нужным обсуждать.

Тот единственный разговор и стал отправной точкой для растущего разочарования в друге. Борис ему – самое сокровенное, а Андрей даже не изобразил понимания! И вот теперь он прибыл, чтобы облагодетельствовать Бориса и тем… его еще более унизить?.. Именно поэтому, когда среди родни пошли слухи о приезде Андрея, и все стали спрашивать Бориса, правда ли это и какая на то причина, Борис отвечал, что толком ничего не знает. Его раздражало, что родственники так ждали Андрея, считая его кем-то вроде могущественного старейшины! Да, Андрей помогал каждому из них, кто просил его об этом: устраивал в столичные больницы, присылал деньги, привозил подарки и так далее. Но делал это из гордыни (так считал Борис) и только потому что имел возможности. Вот у него даже шанса на это никогда не было… Впрочем, шансы-то были одинаковы – оба из многодетных и небогатых семей, только племяш, в отличие от Бориса, к чему-то стремился и что-то делал для достижения успеха… Эта неприятная мысль, выскочившая из подсознания, еще больше обозлила его…

ИЗ ВСЕХ ДЕТЕЙ Дарьи, а рождено их было восемь душ, Борис был самым чувствительным. Только он мог уйти утром за деревню, еще до восхода солнца, и бродить где-то, мечтая о том, что его братьям и сестрам никогда и в головы не приходило. В раннем детстве он был самым ласковым – все стремился схватиться маленькой и не всегда чистой ладошкой за мамкину юбку, но у матери не находилось времени на нежности. Иногда в грозовые ночи, едва она проваливалась в мутный омут сна, Боря прибегал к ней, прячась от грома и молнии, просился поспать рядом. Едва понимая, кто перед ней, мать, без раздражения, но и неласково, отправляла его на свое место среди других детей.