Аскольд Де Герсо - И загляну в твои глаза…

Но, сделав шаг вперёд, не принято оглядываться назад, и уж, коли решился на первый шаг, остаётся единственное: сделать шаг второй. И приняв окончательное решение, я договорился со своей сестрой, живущей через три дома от меня, дабы присматривала за домом и хозяйством, подал заявление на работе с просьбой предоставления не оплачиваемого отпуска. Мой непосредственный начальник участка, хоть и был против, но скрепя сердцем, согласился на две недели. Он прямо в глаза мне так и заявил:

– Валера, я понимаю всё, что годы уходят и всё такое, но и ты пойми меня. Сам прекрасно понимаешь, что ты лучший специалист у меня, и будь сейчас аврал, то едва ли стал бы я отпускать тебя. И, уже после этих слов, как бы в шутку, добавил: – в дороге не пей, ни капли…

Только об этом и речи не могло быть. К алкоголю я вообще равнодушен и тем более, насторожённо отношусь к предложениям о выпивке в случайной компании, а в дороге и подавно не могло быть и речи. Мало ли какие попутчики, да и хмельным на какой-либо станции и высадить вполне могут.

В кассе трансагентства я приобрёл билет на поезд и стал готовиться в дорогу…

Уютно устроившись на верхней полке плацкартного вагона скоростного поезда под монотонный стук колёс, я предался сну.

Кому-то нравится глазеть на виды, проносящиеся в окне вагона, даря новые впечатления, но для меня в эти часы более важным представлялось ожидание встречи. Да и что можно увидеть сейчас в окно: белое безмолвие полей, осиротевшие без листьев деревья, погружённые в зимний сон. В общем, ничего примечательного для человека, длительное время пребывающего в дороге. Можно долго рассуждать об этом, но одно дело, когда читаешь письма и совсем другое личная встреча, но почему-то сердце моё подсказывало, что всё будет хорошо и не стоит понапрасну беспокоиться. Да и к чему строить предположения, сбывающиеся в очень редких случаях, не лучше ли положиться на судьбу? Ведь издревле же известно: человек предполагает, а Бог располагает. А там, глядишь, и сложится картинка. Так зачем пустые тревоги и опасения?

Полторы с лишним суток на поезде прошли, словно их и не было. Громким сигналом, врываясь в размеренный уклад жизни, поезд возвестил о своём прибытии на станцию. Перестук колёс на стыках становился всё глуше, пока не затих совсем, уступив грохот сцепам вагонов. Но вот уже и они затихли. Проводница, женщина средних лет, невзирая на небольшую полноту, проворно открыла дверь и откинула подножки для пассажиров, покидающих вагон и, соответственно спешащих занять свои места согласно билету.

Вот и я ступил на перрон города Серебряный Бор. Оглянувшись по сторонам, и, втянув в себя аромат соснового бора, я заметил ей, стоящую чуть поодаль от моего вагона. Что и неудивительно, давая телеграмму, я ещё не знал в каком из вагонов буду ехать. Надя выглядела ненамного старше от той, которую я помнил, может быть, несколько пополнела, но даже эта полнота придавала ей особую привлекательность, внося в её образ новые нотки.

Издали мне трудно было разглядеть, какого цвета у неё глаза, я лишь помнил, что они синие-синие, словно летнее небо в ясную погоду, но взгляд остался таким же, неизменным: всё тот же ласковый и участливый. Заметив меня, она, вскинув руку, помахала мне. Я также не удержался от встречного приветствия, пользуясь свободной от ноши рукой, прежде чем, обойдя других пассажиров, подошёл к ней. Бежевого цвета пальто, облегающее стройную фигуру, не только удачно гармонировало с внешностью, оно выгодно подчёркивало её всю, как есть. Локоны цвета спелой пшеницы выбились из-под шапки и струились на ветру.

– Привет, Надюша… – кроме приветствия, я как-то растерялся на месте и не знал, что говорить. Всё о чём задумывалось, мечталось, в этот миг, словно, вылетело из головы. Но тут на помощь мне подоспела сама Надя:

– Привет, Валера… Я до самого конца не верила, что ты решишься приехать. Даже придя на перрон, до самого момента, пока не увидела тебя, выходящего из вагона, была уверена, что напрасно пришла. И лишь после того, как ты возник в двери вагона. У меня на сердце отлегло…

Она говорила. Говорила, а я стоял, боясь пошевелиться, нарушить эту сказочную минуту…

Олега и Таню я знал с самых детских лет, хотя сказать по правде и дай Бог памяти, знаю, как бы там ни было, оба живы здоровы, но только вот счастливы ли? Как говорят в таких ситуациях: жизнь прожить – не поле перейти, и ведь оно действительно так и есть. Мы можем хорохориться, а жизнь незаметно расставляет свои акценты и, желаешь ты или не желаешь, приходится с ними считаться. Бывает, что во время ссоры и сам не успеваешь заметить, как обидное хлёсткое слово вылетает в пылу, да и самим тоже иной раз приходится слышать подобные выражения в свой адрес, на то, наверное, она и есть жизнь.

А вот попросить прощения, извиниться, как ни прискорбно, не всегда спешим. Гордыня ли тому виной, эгоизм ли, выражая одним словом – стараемся скорее забыть об этом инциденте. Да и то ещё есть: попросим прощения, а его не примут? Хотя и сказано в Священном Писании: «прощайте и будете прощены», но в минуты раздражения и гнева мы, напрочь, забываем об этом.

Радость и грусть, веселье и тоска, сплетаясь между собою самым невообразимым способом, сопровождают нас по дороге жизни. Всякое случается на этой дороге, друзей обретаем и теряем, иные словно комета, мелькнув в ночном небе, исчезают, оставляя самые прекрасные воспоминания. А, бывает, и наоборот, оставляют тягостное ощущение, от которого трудно избавиться. У Тани и Олега тоже в жизни произошла одна небольшая, ничем особо не примечательная размолвка, но перечеркнувшая жизни обоим. Поведав эту небольшую историю, я не ставлю какой-либо воспитательной цели или чего-то ещё, человек всегда старается учиться на своих ошибках или, по крайней мере, совершать их…

И да хочется надеяться, что читатель великодушно простит меня, если историю поведаю от первого лица…

Таня, шустрая девчушка, жила от нас через два-три дома и всегда включалась играть в нашу компанию, играем мы в «казаки-разбойники» или войнушку. Нам, деревенской детворе, достаточно было взять в руки палку и, вот он: автомат. Самые разные подвижные игры были в нашем арсенале, даже в индейцев играли. Станет припекать солнышко, речка рядом, а вода… словно парное молоко, нырнёшь в середину и плывёшь, пока не перехватит дыхание. И вот таким образом в играх и забавах детских, заливаясь весёлым смехом или напротив, громким плачем, мы подошли к тому возрасту, когда становится необходимостью идти в школу.

Первого сентября Таня, с большим букетом белых гладиолусов в одной руке и с портфелем в другой вышла из дома. На длинные и шёлковые чёрные волосы, цвета воронова крыла, словно присели фантастические белые бабочки и, настолько им понравилось, что они раздумали улетать, превратившись в два белых банта. Для нас прозвенел первый звонок, предвещая начало учебного года и, как бы предупреждая, позабыть на неопределённое время о забавах.