Виктор О'Коннелл - Сын Орла

– Был ли Тот-Кто-Строит-Загоны кри? Он родился среди народа стоуни и был воспитан народом кри. Он следовал старым путям – охотился на бизонов, кочевал по прериям. Затем на него обрушилась новая жизнь. Прошло три года – ровно столько, сколько ты был в школе. Что же он сделал за это время? Он покинул свое типи. Он построил хижину. Он помогал строить хижины другим семьям. Он выращивал зерно. Если случался неурожай, он пробовал снова и снова. Потом он послал единственного сына к черным сутанам, чтобы они научили его знаниям белого человека, так же как я послал тебя. Некоторые из наших людей говорили, что он предал старые пути. Белый человек тоже смеялся над ним, говоря, что индеец никогда не научится как следует работать на ферме.

– Как я! Совсем, как я! – воскликнул Чистый Голос. – Некоторые старейшины и дети смеются надо мной за то, что я иду путями белого человека, а белый человек смеется надо мной, потому что я – дремучий, ни на что не годный индеец. – Чистый Голос взглянул на отца, но тут же потупил глаза, чтобы скрыть затаившуюся в них боль.

В ответ на эту вспышку отец снова заговорил о легендарном вожде.

– Тот-Кто-Строит-Загоны часто рассказывал историю о человеке, который присел отдохнуть на обочине дороги. Этот человек предавался воспоминаниям о тех прекрасных местах, где он побывал, и о тех великих делах, которые он совершил. Он сидел так долго, что тропинка заросла травой, и когда он встал, чтобы продолжить путь, то не мог найти дорогу и заблудился. Тот-Кто-Строит-Загоны говорил, что мы не должны подражать белому человеку, но мы не должны и сидеть на обочине рядом с тропинкой, лелея наши воспоминания и нашу скорбь до тех пор, пока окончательно не потеряем свой путь.

– Но если он не хотел, чтобы мы подражали белому человеку, он должен был отказаться подписывать договор, как это сделал Большой Медведь! – с жаром возразил Чистый Голос.

Помедлив немного, Тот-Кто-Стоит-Прямо ответил:

– Белые люди объявили Большого Медведя возмутителем спокойствия и отказывались говорить с ним. Они хотели уничтожить индейский народ, который он пытался сохранить. Прошли годы, и большинство сторонников Большого Медведя покинули его, потому что они устали от бесплодной борьбы и страдали от голода. С ним остались только сто человек, и они голодали. Но белый человек отказывался выдавать им продовольствие до тех пор, пока их вождь не подпишет договор. Большой Медведь больше не хотел, чтобы его люди умирали от голода, поэтому он подписал договор – через шесть лет после Того-Кто-Строит-Загоны.

Чистый Голос все еще был настроен воинственно.

– Может быть, нам надо было воевать с белым человеком, как Странствующий Дух? По крайней мере, мы бы тогда умерли, как воины. Все, что дал нам договор, – это школы, которые превратили нас в жалкое подобие белого человека. Мы напуганы так, что слово боимся сказать!

Отец пристально посмотрел на него.

– Мы заключили договор, потому что мы – первые люди, и мы хотим оставаться первыми людьми всегда. Мы получили наше право жить на этой земле не от белого человека. Мы получили его от Творца. Продовольствие, которое давал нам белый человек, школы и пять долларов в год были платой за землю, которую мы предоставили ему.

Тот-Кто-Стоит-Прямо прервал речь, раскурил трубку и указал ее черенком на родник.

– Родник берет начало в подземной реке, которая никогда не пересыхает. Но иногда водоросли, ил и камни перекрывают родник. Если мы хотим пить воду из родника, мы должны очистить его от водорослей, ила и камней.

Затем Тот-Кто-Стоит-Прямо связал свои рассуждения с вопросом, который задал Чистый Голос.

– Не имеет значения, живешь ты в типи или в хижине, выращиваешь овощи или охотишься на бизонов, длинные у тебя волосы или короткие, и какую одежду ты носишь, и на каком языке говоришь, и кто хвалит тебя, а кто смеется над тобой. Все это не имеет большого значения. Если ты работаешь, чтобы сохранить в чистоте родник, чтобы позволить воде, дающей жизнь, притекать к нашим людям, значит, ты – кри.

В тишине, последовавшей за этими словами, перед Чистым Голосом открылись новые горизонты. Его озабоченность личной судьбой стала таять, как залежалый снег под весенним солнцем. В душе у него зародилось горячее желание посвятить жизнь благородной цели, которая обозначилась перед ним.

– Я согласен! – Он хотел сказать, что готов работать не покладая рук, чтобы, став старше и мудрее, приносить пользу своему народу; но спросил просто: – С чего мне начать?

Тот-Кто-Стоит-Прямо долго молчал, собираясь с мыслями.

– Договор – это новый родник, которого у нас не было раньше, – сказал он, наконец. – Это новый способ пить воду из реки наших прав. Но законы белого человека – это водоросли, которые душат родник. Твой дед и я хотим убрать водоросли и очистить родник. Но мы не можем читать слова, которыми написаны законы белого человека. А ты можешь. Скажи нам, о чем говорят эти слова и что мы должны сделать, чтобы воды договора текли свободно.

Чистый Голос часто думал о том смирении, которым были проникнуты слова отца, просившего своего шестнадцатилетнего сына направлять его действия. Это было больше, чем обычный воспитательный прием, когда отец поручает сыну важное дело, чтобы поднять его чувство собственного достоинства. Это было глубокое признание истины, к пониманию которой Чистый Голос сам пришел в старости. Истина эта заключалась в том, что выживание кри как самостоятельного народа зависит от выбора, который сделает молодежь.

Отец сказал, что начать следует с договора. По словам деда, оригинал договора хранился в Виндзорском замке в Англии, а копия – в Оттаве. Для поездки в Оттаву Чистому Голосу требовалось разрешение индейского агента.

На следующий день, поднявшись до зари, Чистый Голос проскакал более тридцати миль до Батлфорда и прошел в контору индейского агента. Секретарь сказал ему, что в конторе нет предварительной записи на прием. Он должен встать в очередь и ждать вместе с другими индейцами, которые приехали, чтобы встретиться с агентом, в их числе – несколько вождей и членов совета из других резерваций. Он должен быть готов ждать весь день и, возможно, заночевать в Батлфорде, чтобы снова явиться в контору на следующее утро.

Некоторые посетители проделали более долгий путь, чем Чистый Голос, только ради того, чтобы попросить разрешения агента на продажу партии сена или репы. Просители очень нервничали. Никто из них не был уверен, что его просьба будет удовлетворена. Ни один белый человек не купит товар у индейца, если у того нет разрешения на торговлю.

Индейский агент мог отказать в выдаче разрешения любому, кого сочтет «возмутителем спокойствия». В эту категорию попадали те, кто чем-либо досаждал агенту в прошлом, или вызывал недовольство священника, или ссорился с полицией. Агент не давал разрешения, если какой-либо белый человек жаловался, что данная торговая операция нарушает его интересы на рынке, или если, по мнению агента, эта операция не пойдет на пользу самому индейцу, его семье или общине.