Владимир Царанцев - Без вести пропавшие солдаты Манштейна. Часть вторая

Долго стоял Генрих, поджав свои губы и недоумённо посматривая на меня, думая над странными особенностями русских развлечений, и улыбнувшись сказал:

– Надеюсь, это Ваша очередная шутка?

– Да какая это шутка! Это действительность! Есть такой анекдот: – Сидят два хохла… Ты знаешь, кто такие хохлы? Ага, уже лучше! Так вот, один спрашивает другого: «Ты чего такый смурный?» Смурный – это по-русски «грустный»! А другой, ему отвечает: «Та, розумиешь, кумэ, о ци, москали, и газ продають и нафту, и у хати у ных тэпло, а мы тильки на Майдане душу гриемо и всэ! Дуже добрэ було, колы б почалась вийна миж Финляндией и Китаем!»

– О чём ты говоришь? Ну причём здесь Финляндия и Китай? Ты хоть знаешь, где Финляндия и где Китай? Чего им между собой делить, да и Россия лежит между ними!

– «Во-во, та нэхай воны хоть огороды о цим москалям повытаптывають! Послухай, кумэ! Давай свои хаты запалымо!» – «О, а цэ навищо?» – «Та шоб у цих клятив москалив, вид нашего дыму, хоть очи повылазять!»

Генрих дословно и, наверное, удачно перевёл на немецкий язык анекдот своим друзьям, и в машине долго не замолкал смех под тихий шелест колёс по асфальту, катившихся накатом по лёгкому наклону дороги.

Мимо машины проплыл предупреждающий знак «Животные на дороге», когда-то давно установленный на месте перехода через дорогу колхозного стада коров, а сейчас даже следы копыт заросли травой, и только выбитые животными тропинки по склонам оврага говорили о былом большом стаде. Вдалеке, в самом низу спуска дороги, одинокая легковушка стояла на обочине дороги перед очередным подъёмом, с топчущимся около неё человеком. На дороге всякое случается: то бензин нежданно закончится у раззявы, или ещё какая-нибудь поломка неожиданная случится. Вот и этот скатился вниз накатом и теперь ждёт, наверное, помощи от проезжающей машины.

– О, какая приятная неожиданность! Познакомься, Генрих, с первым увиденным тобой гаишником!

– Это кто такой?

– Сейчас узнаешь! Только ты, ради бога, молчи и не вмешивайся!

Из-за машины вышел с барской вальяжностью молоденький, но уже мордатенький лейтенантик, помахивая полосатым жезлом дорожно-постовой службы, небрежно приглашая нас к дружескому разговору. Ну что же, уважим человека.

Съехав с асфальта, мы остановились позади его машины и вышли вместе с Генрихом, чтобы узнать причину нашей остановки, а заодно и поближе рассмотреть представителя грозной организации, даже куда хуже, чем НКВД.

– Лейтенант Петренко! Почему Вы нарушаете скоростной режим? – уверенным голосом наделённого властью человека обратился ко мне представитель автоинспекции.

– Не по-о-нял! Я что, ехал слишком медленно или задним ходом? – от такой наглости у меня брови на лоб полезли. Ну, всё ожидал, но услышать такое…

– Вы ещё будете со мной спорить? – наглым тоном, самоуверенно и не моргнув глазом, пресёк моё безмерное возмущение слуга народа, – мой регистратор определил вашу скорость в девяносто восемь километров в час! Вот, посмотрите!

Всё правильно, табло регистратора показывало «98», но мы-то катились под горку, даже не запуская двигатель, со скоростью не больше двадцати!

– А твой калейдоскоп хоть работает? Может быть, там было ноль девяносто восемь километров? Ты покрути там колёсико!

Но он не слушал и уже открывал какую-то папку, предусмотрительно положенную на капот его машины, и доставал протокол дорожного нарушения.

– Всё, всё работает, не беспокойтесь! Но я могу Вас не наказывать, если Вы возьмёте мою машину на буксир и вытащите меня наверх, а там я и сам до деревни доеду, – поставил мне условие этот наглец.

– Во-первых, мне твоё корыто не за что цеплять, потому что у меня нет форкопа, а во-вторых, буксировочного троса тоже…

– Это уже лучше! Нет буксировочного троса! Может быть, у вас и огнетушителя нет, и аптечка просрочена? – перебив меня на слове, возмущённо и в то же время обрадованно воскликнул блюститель дорожного порядка.

И я только сейчас обратил внимание на то, что на его груди не было личного жетона сотрудника ДПС! Та-ак, а это что за калич на колёсах без логотипа любимой организации? А на крыше машины вообще какой-то тазик прицеплен вместо мигалки!

Ряженый клоун, войдя в роль всесильного на дороге хозяина, уже не видел, что я стою перед ним и рассматриваю его, как энтомолог интересную козявку!

– …за задний мост моим тросом зацепи, – настаивал нахал.

– Ты хоть представляешь, что ты мне предлагаешь? Я ведь задний мост угроблю! А он стоит гораздо больше, чем весь твой тарантас! Знаешь, ты себя лучше за задницу зацепи! – от такого нахальства я уже не сдерживал себя и смеялся над таким глупцом, попавшемся мне на дороге.

И вдруг мы оба услышали сначала доносившуюся издалека музыку, потом увидели и выскочивший на горизонте дороги «Мерседес». Сразу забыв обо мне, лжегаишник выбежал на середину дороги с жезлом в одной руке и своим калейдоскопом в другой и стоял с такой решимостью, как железнодорожный обходчик с красным флажком перед разобранными рельсами, ожидая несущийся состав. А «мерс» нёсся явно выше сотни, и вскоре рёв динамиков стал перекрываться визгом хороших тормозов, оставляющих две чёрные полосы на полотне дороги.

Кормящийся на асфальте ну прямо танцевал на месте, как вратарь в воротах, и не мог дождаться, когда же остановится такая денежная тачка! Вот здесь-то у него точно что-то прибавится в кармане, и ему некогда было глянуть на меня, рассматривающего самодельную мигалку, сделанную из пластмассового цветочного ящика, в каком хозяйки высаживают цветы на балконе, но с аккуратно вставленными рассеивателями света – наверное, отобранными у какого-то тракториста. Прямо гордость берёт за наш народ – чего только не придумают наши умельцы, чтобы надурить лохов любыми путями и выманить у них деньги!

Генрих с недоумением смотрел на развивающееся перед ним представление, не понимая, почему я вдруг стал так недопустимо резок с представителем столь страшной ГАИ, которой я его когда-то пугал. И пока ряженый пытался перекричать «мерсовские» динамики, я объяснил ему в двух словах, чем же вызвано моё негативное проявление лояльности к власти.

А на дороге уже трое орали, размахивали руками, загибали пальцы и крестились, божились и тыкали в нос какими-то «Прайс-листами» с расценками дорожных нарушений, взывали, как к Всевышнему, к показанию калейдоскопа, пока один из парней, наверное, боясь сорвать свой голос, не выключил в машине магнитофон. И я услышал последние слова лжегаишника:

– …девяносто восемь километров! Какие семьдесят?! Вы что, не видели знака ограничения скорости?

– Какого знака? Здесь отродясь никакого знака не было!

– Так вы ещё и знак не видели? Ну, ребята, вы и влипли! Протрите глаза! Вон он, отсюда его видно! Ваши документы!