Аля Ровская - Семья

Какой дурацкий сон, нелепый и мерзкий.

Стук сердца на мгновение заглушил все звуки вокруг. Кто-то невидимый пребольно сдавил голову в районе висков. Как там обычно советуют при родах? Сделать глубокий вдох, потом длинный выдох ртом и так несколько раз к ряду. Она запыхтела как паровоз, пытающийся сдвинуться с мёртвой точки и вернуться на родные рельсы.

Сквозь шум в ушах начали пробиваться знакомые звуки: тиканье часов, вечно работающий телевизор соседей и сопение дочери. Убедившись, что малышка продолжает спать, Катя осторожно сползла с дивана. Этой развалюхе было примерно столько же лет, сколько и её хозяйке, поэтому требовался определённый подход для того, чтобы бесшумно встать с неё. Диван предательски застонал напоследок и она застыла. Сопение дочери оставалось ровным. Осторожно ступая по полу и надеясь, что все игрушки дочери находятся в положенном для них месте, Катя дошла до двери и потянула ручку вверх и на себя. Дверь тихонько скрипнула, и она мгновенно замерла, как вор, пойманный с поличным. Дыхание малышки прервалось, и Катя сердито подумала о том, как много в её квартире вещей, умеющих разговаривать. Дочка заворочалась в постели, что-то невнятно произнесла и опять засопела.

Простояв минуту, она продолжила тянуть дверь на себя. Только выскользнув из комнаты, Катя с облегчением выдохнула, удивляясь тому, что в такие моменты просто забываешь дышать.

Холодный пол моментально заморозил голые ступни, но возвращаться за тапками она не рискнула. В полной темноте Катя прошлёпала на кухню и взглянула на таймер микроволновки – 3:00. Хорошо, что сегодня суббота и на работу не нужно идти, иначе она сильно расстроилась бы такому раннему утру. Горячий чай поможет согреться, а сигарета – расслабиться. Чайник уютно зашумел, и она потянулась к тумбочке, где лежала отрава. Там точно должна быть начатая пачка. Пожалуй, это единственное, что осталось от мужа, не считая ребёнка. Изо рта вырвался циничный смешок с едва заметной примесью горечи. Вот она, всего пары штук не хватает. Катя не курила уже почти шесть лет, с тех самых пор как забеременела Аришей. Быть или не быть, вот в чём вопрос? На секунду прикрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, она открыла форточку и выбросила пачку. В глубине души мелькнуло секундное сожаление, а затем пришло облечение – одной проблемой меньше.

Катя тупо пялилась в окно, сжимая в ладонях чашку с горячим и сладким чаем. Небо быстро светлело, а на улице появились первые прохожие, спешащие по своим делам.

Чёртов сон, давно ей не снились такие кошмары. Сердце угомонилось, но голова не переставала болеть, видимо, продолжая мстить за незапланированный подъём. Таблетки, как и тапочки, находились вне зоны доступа, там, где спала её малышка. Ничего, пару часов она сможет потерпеть. Катя в который раз подумала о том, что терпение является для неё вынужденной добродетелью, преследующей её по жизни. Как там говорится? Бог терпел и нам велел. Эта пословица никогда не нравилась ей, но никак не шла из головы, снова и снова проигрывая заезженной пластинкой и вызывая новый приступ мигрени. В волнах головной боли раздался чей-то тихий шёпот, поднимая каждый волосок на теле: «Потерпи, котёнок, больше не будет больно». Она знала этот голос и того, кто шептал ей эти слова в ухо. Несмотря на утренний холод, Катю тут же бросило в пот. Чашка чуть не выпала из её ослабевших рук, и она неловко поставила её на стол. Это были остатки ночного кошмара, потому что этого не могло быть в реальности. Она точно это знала или…нет?

Слёзы закапали на стол, увеличивая лужицу пролитого чая, а из груди вырвался протяжный стон. В голове начали мелькать обрывочные воспоминания, путаясь и опережая друг друга, словно соревнуясь в желании поскорее проявиться в её памяти.

Она вспомнила как в семь лет впервые села на велосипед, умирая от страха перед встречей с серым асфальтом. И жгучую боль в разбитых коленках, когда неминуемое всё-таки произошло. После того падения мама безжалостно выкрасила её ноги в зелёный цвет.

Ах, как она ругала себя за дрожащий голос, когда в десять лет выступала на сцене летнего лагеря в роли ведущей. Это был очень смелый поступок с её стороны, ведь внутренне она просто корчилась от ужаса перед многоликой шумной толпой детей. Гордость за собственную смелость до сих пор пряталась где-то внутри неё.

Она внезапно вспомнила, что совершенно не хотела видеть его голову между своих ног, худеньких и разбросанных в разные стороны. В тот момент она изо всех сил представляла, что это ей просто снится. Плохие сны часто приходят ко всем людям, а к пятилетним девочкам тем более. Так бывает и ничего с этим не поделать. Катя не хотела видеть, но продолжала чувствовать как в том самом месте, которое так отличается от мальчиков, становится мокро и приятно.

Потому что это был не сон.

1979 год Саша

Домашний телефон заорал раздражающей трелью. Взгляд Саши метнулся от телевизора к будильнику, стоявшему на тумбочке возле кровати. Какой умник решил, что может звонить ему в десять вечера? Отрываться от фильма никак не хотелось. Актриса, исполнившая главную роль, определённо, ему нравилась. Это она-то благочестивая? Как бы ни так! Эх, какие у неё аппетитные формы. Мужская половина страны при виде неё исходила слюной, а женская – умирала от зависти. Саша был уверен, что она просто бешенная в постели, не то что его жена. Она была полной противоположностью красавице на экране: худая как щепка, ни приличной рожи, ни женских повадок и ужимок. И зачем он только женился на ней? Это был риторический вопрос с давно известным ответом: по какой-то необъяснимой причине Наташка нравилась его отцу. Лучше бы старый козёл женился на ней сам, вот была бы умора. Интересно, он хоть состоятелен ещё как мужчина или давно уже забыл, что это такое? Саша громко рассмеялся и тут же оборвал свой смех, вспомнив, что он не один в квартире. Только бы её ублюдок не проснулся. Сообразив, что трели надоевшего телефона сейчас разбудят того, кого он меньше всего хотел бы видеть, Саша метнулся к телефону.

– Слушаю. Какая Варя? Ах, Варенька. Конечно, узнал, просто не сообразил сразу. Нет, не спал ещё. Родила? – Мужское лицо мгновенно исказила гримаса ярости. – Спасибо, Варенька. Конечно, я рад. Да-да, до свидания.

Саша медленно положил трубку. Проклятая стерва даже этого не сумела, не смогла родить ему сына. Ну, какая проблема хоть раз сделать то, о чём он просил? И эта старая корова, отрабатывающая шоколадки, со своими нелепыми поздравлениями. С чем тут можно поздравлять? Девочка – это очередная проститутка, которую кто угодно будет пользовать. То ли дело сын, которого у него теперь не будет.