Татьяна Свичкарь - Инга и Барон

Заповедную дорогу свою я и решила показать Славке, отдарить его этой тайной. И вечером набрала его номер.

– Как у тебя в это воскресенье со временем? – спросила я

***

Он принадлежал к тем, у кого свободного времени – ой, как немного. И если уж оно есть, их можно представить где-нибудь на концерте, в театре, на худой случай, в боулинге. Но на природу эти люди не выбираются годами. Что я и поняла по каким-то детски-восторженным глазам Славки, оглядывающим обычную, в общем-то, картину: сосновый лес и нетронутой белизны снег.

Я люблю сосны. Из всех деревьев с ними единственными ощущаю родство. Когда мы навещали Гришку в Питере, там, в окрестностях, всё больше ели. Они мрачные, в такой лес и заходить страшно, в нём полутьма. И растут папоротники, светятся нежно в этой тьме. Чувство, будто я под водой, и это – дно, отражающее солнечный свет.

А сосны… у них такие тёплые шершавые стволы, хочется обнять и вдыхать запах смолы. Возле стволов стелют они ковёр из сухой хвои, и бросают забавные шишки, из которых мы в детстве каких только фигурок не мастерили. И ветки у них так высоко, в поднебесье, шумят от ветра, будто рассказывают что-то… Общительные деревья, эти сосны…

Я могла здесь идти ощупью. У того куста орешника свернуть… сейчас маленький овражек будет… хоть он и занесён снегом, но ноги знают путь.

– Не споткнись, – предупреждаю я Славку.

Теперь мы уже будем спускаться на берег. Тут лишь первые метры трудны, пока тропинка крутая. Надо только схватиться вон за тот корень, вылезший из земли, как за поручень.

– Далеко ещё? – спрашивает Славка.

Я качаю головой, и впервые смотрю вокруг пристрастно: всё ли здесь настолько хорошо, чтобы понравиться ему? Весною краше, конечно. А сейчас три цвета всего – тёмно-серое, свинцовое небо, белизна снега, и чернота всего остального – ветвей, корней, выбившейся кое-где земли…

Вот и узкий ход в камнях. Зря Славка надел такую дорогую куртку. А может, у него и нет чего попроще. Я-то и сюда могу скользнуть ощупью. Но надо ещё сквозь шкуродёр пролезть…

Первый зал – потолок тянется вверх, напоминая маковку русских церквей. Летом здесь холодно, и даже мох, проступающий на стенах, кажется сделан из зелёного инея. А сейчас тут теплее, чем на улице.

Славка осматривается. Захочет ли он пойти дальше? Пока тут нет ничего удивительного. Но если войти вон в тот широкий ход… Он поднимается резко верх – и там ещё одна «комната». А следом, ещё один коридор ведёт резко вниз. Будто по зубьям пилы идёшь…

И вот тут-то, в последнем зале, нужно быть осторожным. Начинается подземное озеро. Вода в нём такая прозрачная, что кажется – его нет. Блики от фонарей рисуют на глади отражение свода пещерного. И камни будто лежат на дне, в воде, только они – полупрозрачны и призрачны. И это не просто озеро, это путь в остальные пещеры, последняя из которых остаётся неведомой…

– Вот, – сказала я, поднимая фонарь повыше, – Видишь, здесь валуны такие у стены. Садись…

Они и в самом деле могли послужить «креслами».

.– Ты это место хотела мне показать? – спросил Славка.

Глаза у него были такие светлые… Он внимательно смотрел на меня… Ждал рассказа. Мне надо было «вступить» сейчас, как он вступил с игрою на гитаре своей. Но будто замкнуло горло. Я медлила говорить. С чего начать? С того, что я любила всегда глубину? Если вода, то расскажите мне о том, что таится в океанской бездне. Если земля – пусть будут тайны пещер. Космос – он сплошная глубина. Но самое драгоценное – это то, что на дне души.

Что рассказать ему – видевшему страны иные?

Я сцепила пальцы на коленях и смотрела на них.

– Ты знаешь о здешних легендах? – наконец спросила я., и первая фраза далась мне непросто, – Ну, про град Мирный… про геомашину…

– Нет… Я даже не слышал.

– Говорят, что здесь, в наших горах – особенное место… Может, от того, что река делает вокруг гор петлю. Сила движущейся воды… Такая огромная невообразимая сила…. Энергия…. Словом, здесь видят иногда миражи. Если ты читал «Туманность Андромеды» – помнишь, как там видели люди с помощью особой машины пейзаж другой планеты? Тут видят град Мирный. Такой призрачный город, будто восточный – с переливающимися куполами, мечетями, каменными стенами.

Я помнила слова тех, кто его видел:

«Из речного тумана поднялся город. Он светился различными цветами, словно ночная радуга. Над рекой возносились многоцветные стены и башни, словно россыпь драгоценных камней была брошена со звёздного неба на землю. Но даже отсюда было видно, что от многих дворцов остались одни руины. Будто время иных миров царило здесь. Нам казалось, что мы слышим странный пульсирующий звук – тихую погребальную песню, несущуюся над волнами реки и над этим волшебным городом.

Он был то мягким и нежным, то становился яростным и вызывал боль. Звук нарастал, делался невыносимым, а затем замирал. Но даже тогда ощущение скрытого ужаса не пропадало. И в сиянии города, всё, что было лишь легендами для нашего мира, становилось реальным, рождая страх и некую древнюю ненависть.

Этот город пропал так же внезапно, как и появился»

– Ещё видят призрачные неземные пейзажи…, – продолжала я, – Ведь многие люди верят, что мы произошли вовсе не от обезьян, а дали Земле разумную жизнь инопланетяне. И здесь, где-то в глубине гор, осталась их геомашина. Она уже не работает, нельзя перенестись на ней в иные миры. Но она их ещё иногда показывает. Ту планету, с которой они пришли…

А мне вот тут придумалось. Когда я здесь была… Ведь у нас есть и заброшенные бункеры… Когда-то все ждали атомной войны. И я представила, как юноша и девушка, просто выбираются посмотреть такой бункер… ну как мы с тобой сегодня выбрались. Случайно… судьба… и когда они находятся там, начинается война. Падают атомные бомбы… Они видят, что не осталось уже ничего. Только они. Проводят в убежище дни и недели, там есть запас продуктов. Но что дальше? Быть ли им изгнанниками до конца дней своих?

И вот, как здесь, через озеро есть путь дальше, так и они находят в камне потайной ход, который ведёт к геомашине… И пришельцы забирают их туда, в иные миры, потому что они действительно последние, оставшиеся…

Я говорила Славке о том, что так ясно представляла сама. Я видела эту парочку. Кто-то из родственников мальчишки, дед, наверное, когда-то заведовал этим бункером. И мальчик знал, как отпереть дверь. И они осторожно шагали по узкому коридору, где влево и вправо комнаты – тут очистка воздуха, там – запасы воды, здесь нары, и какие-то неведомые приборы. И вдруг тяжёлая дверь за их спинами сама собой затворилась. А через несколько минут гору потряс взрыв.

И как они думали сперва, что это иллюзия, нечто вроде учебной тревоги: тем, кто приходит сюда – положено пережить такое. Но был в бункере и командный пункт. На экране увидели они – будто кадры из сюрреалистического фильма. Руины там, вдалеке, где был город, деревья, напоминавшие пылающие паруса.