Антон Баков - Государство – это ты!

Атолл Суворова прекрасен: кокосовые пальмы, коралловый песок, чудесная лагуна – природная гавань. При этом он невелик, и необитаем, и назван не совсем в честь великого полководца. Он назван в честь корабля, названного в честь генералиссимуса Суворова. На этом корабле наш великий мореплаватель Михаил Лазарев и открыл атолл 17 сентября 1814 года.

Не я первый положил глаз на Суворов, или, как говорят англоязычные, Суварроу. Редкий случай, но всех здешних жителей знают по именам. Потому что такой житель был всего только один – мрачный мизантроп, новозеландец Том Нили. Он прожил на Суворове отшельником более 15 лет, правда, с двумя перерывами, во время которых издал прославленную книгу о своем отшельничестве «Остров для себя». Том Нили – человек-остров, человек-страна, человек-государство. Сам себе царь, сам себе священник, в прямом соответствии с Откровением Иоанна Богослова.

Что-то подобное нужно и мне, а может и не только мне. Россия, где не перекрывают кислород, не бьют тех, кто высовывается, и не пытаются заставить всех бежать со скоростью самого медленного бегуна. Каких успехов добилась бы наша страна, если бы наши власти не вставляли палки в колеса нашим гражданам?

Интересно, каково это – создать свое государство? Может, на таком малом примере мы выясним что-то важное для «большой» России. Не зря же ученые делают опыты в пробирках, а не на промышленных агрегатах? Знал ли я тогда, на какую скользкую дорожку ступаю, и куда она меня заведет? Разумеется, нет.

Два слова о поездке. В принципе ее нельзя считать слишком утомительной. Мы, жители окраин цивилизации, привыкли порхать по воздуху как ангелы. Два часа в самолете от Екатеринбурга до Москвы для нас, уральцев, также естественны, как для москвича обычная двухчасовая пробка. Жаль, что я перед вылетом сломал копчик, ловко сев на стальной подлокотник дизайнерского стула. Особенно мне запомнились часов 12 полета от Москвы до Гонконга, и еще 12 – до новозеландского Окленда. Стюардессы принимали меня за репетирующего акробата-эквилибриста.

Зато потом мы всего-то три часа летели назад, на север, до главного из островов Кука – Раротонги, где в аэропорту нас встретил воспетый позже Андреем Матвеевым черный петух. Я не шучу: повесть о нашем путешествии, написанная Андреем и опубликованная в культовом журнале «Урал», так и называется «Черный петух Раротонги». Хотя потом выяснилось, что петухи разных мастей, заполошно орущие посреди ночи, – бич всех островов Океании.

Но проблема не только в петухах, которые встретили нас в здании аэровокзала, хотя никакого здания там не было, только навес. Наша телевизионная группа не смогла пройти паспортный контроль, поскольку надо было заполнить какие-то никчемные бумажки. К сожалению, Сергей Матюхин внезапно забыл английский язык, а трезвый Толя Алексеев его никогда и не знал. Это было бы смешно, если б крошка-самолетик бомбардье уже не ожидал нас на летном поле. Наконец, пограничники смирились и выдали нам ценный груз в лице нашей съемочной группы. И мы полетели дальше.

Мы еще вернемся на остров Раротонгу и узнаем, что его площадь всего 67 квадратных километров, и в центре его – неприступная поросшая джунглями гора Те Манга высотой 658 метров, а вдоль берега идет кольцевая автодорога и стоят домики – это столица Островов Кука, городишко Аваруа. Здесь живет 15 тысяч человек, из них три тысячи новозеландцы, а остальные полинезийцы.

Когда-то здесь было три королевства, а королей называли арики. В 1858 они объединились в королевство Раротонгу и приняли красный флаг с белой горизонтальной полосой посередине и тремя синими звездами. С 1888 года Британия взяла королевство под защиту, как протекторат, но в 1900-м парламент Новой Зеландии аннексировал острова Кука и низложил последнюю королеву Макеа Такау.

В 1965 году Острова Кука были деколонизированы, и ныне являются независимым государством в свободной ассоциации с Новой Зеландией. Что такое свободная ассоциация никто не знает. Просто в 1960 году Генеральная ассамблея ООН постановила, что это один из законных способов деколонизации, а что это такое, не пояснила. Сначала этим способом активно пользовались британцы на Карибах, но там от ассоциации с Британией все быстро отказались.

Сейчас только пять независимых государств в мире официально находятся в свободной ассоциации: Острова Кука (21000 жителей) и Ниуэ (1611 жителей) – с Новой Зеландией, а также Маршалловы острова, Федеративные штаты Микронезии и Палау – с США. На самом деле таких государств больше, только термин не используется. Только в Европе это и Ватикан и Сан-Марино – с Италией, и Монако – с Францией, и Андорра – с Францией и Испанией, и Лихтенштейн – со Швейцарией. Малые страны не могут выполнять все государственные функции, и часть их делегируют крупным государствам.

Честно сказать, сейчас Новая Зеландия отвечает только за международные связи и оборону своих ассоциированных государств. Но поскольку в этом очень отдаленном регионе нет никакой военной угрозы, а международные связи острова давно взяли в свои руки, единственным рычагом влияния для новозеландцев осталась финансовая помощь. Но в этом с ними весьма успешно конкурирует Китай. Россия там, разумеется, вообще никак не представлена.

Но пока мы только летим. На крохотном бомбардье с тремя сиденьями в ряд мы ковыляем над бескрайним Тихим океаном с Раротонги на атолл Аитутаки. И я с ужасом наблюдаю, как при виде симпатичной стюардессы жизнь и английское красноречие не просто возвращаются, а буквально захлестывают Сергея Матюхина. «Побьют или посадят?» – с тоской думаю я.

Мы летим на Аитутаки, это прекрасное место, но, как выяснится позже, мы совершаем большую непоправимую ошибку. Остров Аитутаки расположен в южной части архипелага Кука, в 247 км к северу от острова Раротонга. Это всего 18 квадратных километров суши и 1700 жителей. Там прекрасные чистейшие пляжи, но для нас это неважно. Это просто способ приблизиться к атоллу Суворова на 247 километров и ускорить наше движение на север к экватору.

Быстро темнеет. Мы садимся. Напомню, что дело происходит в южном полушарии, где мои дети как дома, и с удовольствием показывают новичкам созвездие Южного Креста. Все пешком бредут к маленькой сторожке – единственному зданию аэропорта. Туда же подвозят наши чемоданы и перегружают на машины из мотелей. Матюхин, похоже, понравился стюардессе, во всяком случае, он на свободе и едет с нами.

«Рино», мой первый мотель в Океании, производит тягостное впечатление. Теперь-то я знаю, что он был неплох, все познается в сравнении. Мебель, неработающие телевизор и кондиционер, все будто из шестидесятых, сломано, но не выброшено. Дети падают в кровати, а мы с Матвеевым идем к океану. 10 метров от дверей номеров. Тепло, но купаться не тянет. Черная ночь, одна из тех, о каких говорят, что не видно пальцев вытянутой руки. Мы возвращаемся в комнаты.