Валдемар Люфт - Билет в мусоре. Сборник рассказов

– Хорошо, поехали, – сказал Михаил, решительно встал и пошёл в спальню переодеваться.

Следом вошла жена. Видимо, она слышала, о чём говорили в зале.

– Ты что, поедешь? – встревоженно спросила она.

– Да.

– Может, возьмешь кого-нибудь из милиционеров с собой?

– Нет. Не надо. Не беспокойся. Ничего не случится. Самата ты же знаешь? Он поедет со мной.

Михаил вышел в коридор и, кивнув гостям, пошёл к дверям. Внизу у подъезда стоял старенький УАЗ. Жапар сел за руль, Самат устроился на заднем сиденье, а Михаил сел рядом с шофёром. Мотор завёлся тяжело, но потом заработал чисто и без перебоев. Медленно ехали сначала по ухабистой дороге, когда же выехали на асфальт, шофёр прибавил скорость. Свернули на автостраду. Проехали железнодорожную станцию. Слева осталась заправка, показались силуэты домов Акжартаса. За Акжартасом съехали на просёлочную дорогу. Ночь была ясная. Чётко светились звёзды, и в лунном свете кустарники, стоящие вдоль дорог, казались голубыми. В нескольких метрах от машины бежал какой-то зверь. Иногда он поворачивал голову в сторону дороги, и тогда его глаза сверкали каким-то загадочным изумрудным цветом. Всё это: бегущий зверь со светящимися глазами, голубые кустарники, мерцающие звёзды в вышине, полная луна с разводами клякс на ней, причудливые тени от догоняющей машину пыли, пляшущие лучи фар перед ней и ровное урчание мотора – было каким-то неестественным и даже неземным.

Впереди показались саманный дом и большая юрта. Недалеко от юрты топился очаг, и возле него возились женщины. Машина остановилась у юрты. Выходивших из неё обдало смешанной с выхлопными газами пылью.

– Пойдёмте в юрту, – сказал Жапар.

В юрте было немногим светлее, чем на улице. Сверху на шнуре свисала простая керосиновая лампа, стеклянная колба которой давно не чистилась. У круглого низкого стола сидели пять старых казахов. В тусклом свете было трудно определить их возраст. Они прекратили свой разговор, когда приехавшие, пригибаясь у низкой двери, стали входить в юрту. Михаил чувствовал на себе изучающие взгляды стариков, и от этого ему стало неуютно и даже неприятно. Жапар, войдя в юрту, не поздоровался, а сразу прошёл к столу и, сев на застеленный кошмой пол, подоткнул под поясницу большую подушку. Самат торопливо подошёл к сидевшему под расписным ковром седому старику и, склонившись, пожал небрежно протянутую руку. Затем он также уважительно поздоровался с остальными, повторяя каждый раз «Ассаламалейкум, ассаламалейкум». Михаил, поняв, что под ковром на почётном месте сидит старейший или же хозяин юрты, тоже в первую очередь подошёл к нему и уважительно пожал двумя руками мягкую старческую ладонь, сказав при этом «Здравствуйте». Остальным он кивнул, ещё раз сказав «Здравствуйте». Хозяин показал на место возле себя.

– Садись, бастык (начальник), сейчас бешпармак принесут.

Жапар достал из-под столика бутылку водки, подвинул к Михаилу стакан и наполнил его на четверть. Михаилу хотелось быстрее перейти к делу. Если не выспишься, то будешь завтра весь день ходить разбитым. А завтрашний день обещал быть хлопотным. Приедет куча районного и областного начальства, каждый будет себя считать пупом земли, каждый будет давать самые верные и нужные советы, каждый будет требовать отчёта. При этом всей этой толпы «помощников» не нужно здесь быть. Сами бы во всём разобрались. Михаил поднял стакан, аксакалы потянулись своими стаканами к нему, раздался разнобойный стеклянный стук, и затем все дружно выпили. Он закусил кусочком брынзы и стал ждать, когда старейший начнёт разговор.

– Позови Мейрам, – отрывисто сказал старейший, обращаясь к Самату.

Тот торопливо вскочил с места и пошёл к двери. На выходе он придержал полог, и в проём вошла молодая казашка с большим подносом. От крупно нарезанной лапши, обильно политой наваристым бульоном, тотчас же по юрте распространился приятный, вызывающий аппетит запах. Следом за женщиной вошёл подросток, который нес на другом подносе крупные куски мяса, а в центре высилась голова барана. Поднос с лапшой поставили посередине стола, а мясо поднесли к хозяину. Тот взял нож и стал крошить мясо. Когда баранина была разделана, старейший проговорил: «Бисмилла рахым рахмет», сказал ещё несколько невнятных слов, провел ладонями по щекам, потянулся к подносу с лапшой и накрошенным мясом, умело зацепил пальцами пищу и, не проронив ни одной капли жира, отправил еду в рот. Его молитва послужила сигналом. Сидящие за столом сконцентрировались на еде. Михаил тоже взял пальцами тесто с кусочком мяса, осторожно поднёс к губам и начал есть. Ели молча минут пять. Жапар разлил снова водку по стаканам.

– Бастык, – обратился хозяин юрты к Михаилу, – выпьем за дружбу. Казахи, русские, немцы, азербайджанцы всегда мирно жили на этой земле. Что нам делить? Земли вон сколько вокруг. И Балхаш тоже большой, всем хватит места для рыбалки. Не верь тому, о чём рассказывают в посёлке. Мы без КГБ разобрались, откуда появился этот чудовищный слух. Сейчас Самат приведет Мейрам, она всё расскажет.

Он протянул свой стакан к стакану Михаила, слегка стукнул и выпил водку до дна.

Поднялся полог юрты, и в неё вошли Самат и молодая женщина.

– Расскажи, Мейрам, бастыку обо всём.

Женщина заплакала и, всхлипывая, начала рассказывать:

– Мой брат в прошлом году украл невесту в Мынарале и увёз её в Джезказган. Когда родился ребёнок, я позвала их к нам. Он хороший сварщик, и его сразу взяли на работу. Они живут ещё у меня, но начальник участка обещал квартиру в ближайшее время. Родственники моей невесты не знали, куда они уехали. И здесь в посёлке она старалась не выходить на улицу. Мы ждали, когда наш старший брат приедет из Алма-Аты и хотели поехать к родителям невестки мириться. А тут случайно из Мынарала приехала тётя невесты. Она увидела моего брата, когда он на обед с участка приехал, и следом за ним пошла. Эта женщина ворвалась в мою квартиру, поцарапала лицо моему брату, ругалась и угрожала. Она уехала, а через два часа приехала моя подруга и рассказала, что молодёжь – родственники невесты – собираются в пятницу под вечер приехать сюда и устроить драку. Мы разговаривали с моей подругой об этом на балконе, и соседка всё слышала. Она и звонила в поссовет. Я не знала, что она будет в поссовет звонить, и поняла она наш разговор совершенно неправильно.

Женщина плакала и виновато смотрела на аксакалов, вытирая уже мокрым платочком слёзы.

– А откуда жители посёлка обо всём этом узнали? – спросил Михаил

– Наверное, моя соседка растрезвонила.

– Моя дочь находилась на коммутаторе, когда председатель поссовета звонил директору, – вмешался Жапар. – Пенькова – телефонистка – слышала весь разговор. Она и рассказала сразу всем, кто был в этот момент в помещении коммутатора, об этом телефонном разговоре. С одной стороны, соседка Мейрам, с другой стороны, телефонистка подняли панику в посёлке.