Леонид Бойко - Метаморфоза Германа Хаски. СОМНИЯ

– Анна? – спрашивал я довольно громко, не понимая, слышит ли меня мой собеседник. – Анна, ты тут? – я рисковал всем, чтобы поговорить со своей спутницей, опасаясь очередной встречи с Рейджом.

– Герман? Герман, где Вы? – слышалось сквозь помехи.

– Анна, я с трудом выбрался с восьмой станции. Оно… хотело меня убить! – не совсем внятно объяснял я, вспоминая пережитый ужас. – Я сейчас на седьмой, плутаю между помещениями. Готов перейти в следующую станцию, но думаю, что с этим браслетом далеко не уйду. Я нахожусь у комнаты главного инженера. Я боюсь, что не смогу дойти, меня не в первый раз подводит браслет… Анна? Прием? – медленно, но четко говорил я.

– …Герман, я очень плохо слышу Вас. Если увидите его, то сразу… И не думайте встать у него на пути, Герман, я боюсь за Вас! – говорила она отрывками. – … Я смогу перепрограммировать Ваш личный браслет… комната Вудстока! Точно! Через его персональный компьютер… помочь… Вызовите меня из его комнаты!

– Да, но как мне попасть туда? Я уже пробовал, говорю же! Сканер не пускает меня, а дверь как мне кажется… Она непреступная! – нервничал я.

– …Герман, поторопитесь, у меня мало времени… – выкрикнула она. – … Я сейчас изучаю вентиляционную схему комплекса… Через комнату Эмми Стоун, его соседки… Вы обязательно попадете… – говорила она отрывками, то и дело прерываясь на полуслове. – Используйте межкомнатную вентиляцию!

– Анна? Там все хорошо? – испугался я. – Полиция и спасательная группа уже прибыла? Да где же все! Где остальные люди?

– Я все объясню после… Вызовите меня из комнаты… И помните: я жду Вас на станции девять!

Сигнал прервался, стоило моей спутнице договорить.

Подчиняясь рекомендациям Анны, молниеносно я поднялся и проследовал по коридору, где расположились жилые помещения влиятельных людей, «сливок» и ведущих ученых военно-научного комплекса. Стараясь поймать взглядом фамилию Стоун, я вглядывался в каждую информационную табличку, располагающуюся на дверях соседних комнат. Что интересно, так это имена. Она были самыми разнообразными: здесь собраны фамилии со всех уголков нашего света, от англо-саксов до славян.

– Томми Браун, Клаус Фишер, Максим Ахматов… – читал я вслух.

Немного позже я заметил комнату Стоун, которая находилась через несколько помещений по соседству. Именно через ее спальню по плану Анны я должен был попасть к Вудстоку, преодолев вентиляционный лабиринт. Дверь в ее комнату была приоткрыта, а табличка небрежно держалась лишь на одном гвозде. Изначально в мою голову закрались мысли о том, что и эта комната была подвержена взлому, как и те, что встречались мне в противоположном жилом блоке. Однако, стоило мне заглянуть внутрь, как эта теория сразу рассеялась, ведь никаких признаков мародерства не было подмечено. Личная комната Эмми Стоун была нетронутой, где все вещи педантично расположились на своих местах, точно по вымеренной линейке: даже на прикроватном столике книги были выложены ровной башенкой, а под пустым стеклянным стаканом располагалась бархатная салфетка. Лишь небольшая пелена пыли, что проникла в это помещение, подсказывала мне о том, что и в этой комнате владельца обнаружить не удастся, сколько бы времени я не провел в ожидании или нудном вызове ее устройства, стараясь дозвониться через персональный гаджет.

Жилое помещение Стоун было куда просторнее, чем стандартные жилые комнаты, в которых я побывал ранее. А самым большим открытием, точно бесценным сокровищем, сделанным мною тогда, было настоящее окно, сквозь которое сочилось солнечное тепло. Возможно для многих моих читателей, не знающих бремени той поры, когда привычные вещи являются лишь пережитком прошлого, как, например – солнечный свет, дарующий элементарное тепло, наличие такого новшества, как окно – привычное дело. Но после многочисленных пустышек и искусственных оконных рам, стеклянных солнц или прочих обманок, после многочисленных часов плутания в мрачных лабиринтах увидеть реальный мир, вырваться навстречу которому было наиболее важно. И наконец, он предстал передо мной: ослепляющий белый горизонт.

Сквозь стекло, чья толщина была куда массивнее, чем могло показаться изначально, сочился благородный белоснежный свет. Ярким потоком, точно бурное течение, стремился он навстречу своему зрителю. Немного погодя, стоило мне подойти поближе, радуясь солнцу, точно ребенок, я застал всю картину происходящего вокруг комплекса «Глезе», казалось бы, покинутого людьми: под кристально чистым лазурным небом царила бесконечная и суровая зима, захватившая под свой властный контроль все земли прямиком до горизонта. Здесь царил север, повиливая плетями едкого пронизывающего холода. Кроме белого снега, нагроможденного толстым слоем так, что верхушки деревьев едва показывались, виднелось лишь чистейшее девственное небо. И, словно в ледяной пустыне, больше ничего не попадалось мне на глаза. Я старался отличить следы цивилизации на белом полотне, но все мои попытки были тщетны. Моему взору, одурманенному чувством надежды и всесильной любви к семье, не попадались ни отголоски цивилизации среди бескрайних просторов севера, ни зацепки, которые бы помогли определить собственное местоположение.

– Что же здесь происходит… – мое разочарование сменилось гневным припадком, и я что было силы начал биться об стекло, кулаками стараясь разбить оковы военно-научного комплекса. Оно даже не пошатнулось.

Потребовалось время, чтобы я смог собраться с силами и продолжить то, зачем явился в эту комнату изначально. Мой взгляд начал метаться по помещению в поисках вентиляционной шахты, но прежде я заметил письменный стол Эмми Стоун, на котором взгромоздилась огромная кипа документов, которая мгновенно привлекла мое внимание. Любая зацепка, крупица информации, ускользнувшая от меня, как показалось мне тогда, могла помочь мне в моем дальнейшем спасении. Когда же я подошел к ее столу, то обнаружил несколько прочитанных, слегка помятых писем, подписанных неким Юджином, чье тело я обнаружил ранее. В моей памяти тогда прекрасно запечатлелся этот молодой человек и то, как он погиб, подписывая себя на невероятный грех. С детства меня воспитывали должным образом, поэтому я принялся читать чужие документы, лишь найдя себе оправдание. Моя любознательность одержала вверх. В нем было написано следующее:

« Эмми! Сегодня в честь открытия нового военно-научного комплекса, нашего нового дома, я хотел бы пригласить тебя за наш стол. Мы с ребятами с радостью будем видеть такую очаровательную даму рядом. Алекс, грузчик со станции склада, смог выкрасить коллекционное вино, которое мы собираемся дегустировать в этот день. Натуральный виноград, урожай двадцать пятого года. Возможно, этот полусухой нектар является последней бутылкой, которую мы сможем попробовать в своей жизни: уж слишком дорогое нынче удовольствие подобного характера. Никакая химия не заменит живой продукт, а синтезированное вино явная подделка. Твой Юджин ».