Александр Брыксенков - Красная омега. Часть вторая. Загадка Вождя

Очень скоро зал театра, рассчитанный на 1600 мест, стал тесен. Тогда Гергиев построил Концертный зал на 1000 мест. Когда и этих площадей стало мало, по инициативе маэстро началось в охранной зоне города строительство Мариинки-2.

Такой вот разворот. А Барсуков-то как сокрушался: «Ах, бедные люди! Язык оригинала не понимают!». Чудак, право. Какие там люди, когда навар густел? Куй железо, как говорится, пока трамваи ходят! И Мариинка ковала!

Очень дорогим театром является Метрополитен Опера в Нью-Йорке. Но не самым дорогим. А титул самого дорогого музыкального театра следовало бы присвоить Мариинскому театру. Бывалые театралы подметили, что «билеты на premium-места в Мариинке почти в два раза дороже, чем в Метрополитен Опера, а на места похуже – в 5 – 10 раз. Учитывая, что средний доход петербуржца примерно в 5 раз ниже, чем ньюйоркца, получается, что билеты в Мариинку в 10 – 50 раз дороже, чем в Мете.»

Один из любителей оперы отреагировал на высокие цены в Мариинке такой гневной тирадой: «Администрацию Мариинки нужно просто выпороть за издевательство над народом, на деньги которого содержится театр».

Барсуковы принимали своих немецких сватов. Ранее Марта и Юрген уже дважды побывали в Петербурге. В те разы Алексей Георгиевич расстарался и провел зарубежных гостей по многим, лакомым для туристов, объектам. Гости от души восторгались всем увиденным. Однако в данный приезд немецкая чета решила начисто проигнорировать достопримечательности Петербурга. Её заинтересовали Камары, Вепсский лес и вообще сельская глубинка России. Такой интерес возник от рассматривания альбома, в котором Барсуков разместил фотографии с экзотическими видами Камар и камарских окрестностей.

Марта и Юрген проживали в Вестфалии, в деревне Лёффельштерц. Их старинный трехуровневый дом с толстенными стенами, стрельчатыми окнами, широкими террасами, увитыми диким виноградом и плющом, был щедро обрамлен цветами, среди которых живописно выделялись кусты рододендронов и колонии благородных роз. Дом размещался посредине обширной прямоугольной лужайки, на которой росло несколько черешен и яблонь. Лужайка с трех сторон ограничивалась густющими, от самой земли, и высоченными, прям до неба, елями. Деревья были посажены в три ряда и очень часто. Они образовывали три плотных, высоких стены, в окружении которых дом казался готическим раритетом, помещенным в зеленый ларец. Это впечатление усиливали густые кроны ясеней, которые росли по обеим берегам речки, замыкавшей лужайку с четвертой стороны. Вверх от речки, от ясеней круто поднимался холм, поросший хвойными деревьями. В конце лета с холма на лужайку спускались олени, чтобы полакомиться опавшими яблоками.

Северный Рейн – Вестфалия это самая густонаселенная земля Германии. Там на каждый квадратный километр приходится по 526 человек. И дорог там так много, что они в совокупности напоминают мелкоячеистую сеть. По этой причине лесов в Вестфалии почти нет, а есть лесистые островки похожие на лесопарки, где произрастают деловые древесные породы, в основном дуб, бук, сосна, ель (такую ненужную чушь, как осина, береза, тополь немцы уже давно повывели). Почти во всех «лесах» проложены аккуратные дорожки, снабженные указателями прогулочных маршрутов.

Барсуков долго колебался: везти любопытных вестфальцев в Камары или под благовидным предлогом не делать этого? Хотя Марта и Юрген – деревенские жители, но сельская местность под Лёффельштерцем, совершенно не подобна камарской сельской местности, поэтому Алексей Георгиевич опасался как бы не впали в прострацию его рафинированные гости от камарских удобств во дворе, от грязи проселочных дорог, от непроходимых завалов в лесных чащобах. Но гости настаивали, и Барсуков решился.

Опасения Барсукова оказались напрасными. Гостям все казалось необычным в Камарах и всё их восхищало. Особенно это стало заметно после пересказа Барсуковым местных легенд о «других людях», о болотной Хозяйке, о летучих гадах. Слова: «супер», «колоссаль», «окей» были самыми ходовыми в их речи. И если Марту больше всего впечатлила ячневая каша с бараниной, пышно разопревшая в русской печи, и подовые пироги, то Юрген шалел от сельских дорог. Он с горящими от азарта глазами гонял барсуковский внедорожник по ухабистым проселкам и по жутким лесным дорогам. Особенно его зажигали лежнёвки – дорожные участки, замощенные бревнами: такого в Германии не встретишь.

До невозможности возбуждали немецких гостей и рисковые моменты. Однажды они под предводительством Барсукова возвращались по северному ходу домой с корзинами, полными подосиновиков, которые для немцев были редкостью. Понятно: раз в Вестфалии нет осин, то нет и подосиновиков. А может быть они и есть, но немцы их не собирают, наверное считают подосиновики и прочие опенки несъедобными грибами. Такое заключение Барсуков сделал неспроста. Бывая в Германии, он заметил, что из всего грибного разнообразия тамошние магазины предлагают покупателям лишь три вида грибов: белые, шампиньоны и лисички.

Уже при подходе грибников к деревне узрел Барсуков, что на дороге возятся две собаки. Он с удивлением подумал: «Откуда они здесь?» И тут же дошло: медвежата! По спине побежали холодные мурашки – рядом медведица! Чтобы спугнуть зверенышей, он истошно заорал. Тут же из придорожных зарослей высунулась медвежья голова, раздался короткий рык и медвежата стрелой метнулись в кусты. Барсуков обратился к зарубежным гостям, чтобы успокоить их, но вместо испуганных лиц увидел восторженные физиономии. Гости дружно гудели по-немецки: « У-у-у, медведи! Колоссаль!»

После камарской таежности посещение оперного театра – это контрастный шок, который организовал Барсуков для своих сватов накануне их убытия на родину. В тот вечер в репертуаре значилась «Аида». Эта опера с её квази-египетскими страстями Барсукову не нравилась, но вариантов не было, и он приобрел четыре билета в бенуар. Отправляясь с гостями в театр, он захватил с собой побольше денег, так как еще с курсантских времен усек, что после посещения театрального кафе спектакль воспринимается намного ярче, чем до посещения: и оркестр звучит боле сочно, и солисты поют, вроде бы, вдохновеннее. Администрация Мариинки, ради отмазки от обвинений в излишней коммерциализации, пускала в продажу так называемые льготные билеты, которые были в 4 – 5 раз дешевле основной билетной массы, рассчитанной на состоятельных граждан и на иностранцев (билет в Мариинку входит в стоимость тура). Это есть хорошо, но таких билетов поступало в продажу слишком мало и не на все спектакли. Особенностью льготного билета было то, что воспользоваться им мог только гражданин России.