Ирина Федичева - Придуманная жизнь. Роман

– Не оскорбляй меня, драгоценный!

– Я не оскорбляю! – выкрикнул он.

– Ос-кор-бля-я-я-ешь, – пропела Октябрина. – Оскорбляешь. Я не наглая. Я хорошая. И ты знаешь это. Я тебе не по зубам. И это ты тоже знаешь. А вот поступил ты со мной неприлично. Мужчины так не поступают. Можно ли без разрешения брать чужое?

– Катись ты к… – он выкрикнул незамысловатое ругательство, плюхнулся на сиденье. Машина закачалась под его грузным телом. – Отойди от дверцы! – рычал он, ухватившись за руль побелевшими пальцами. – Отойди! Кому сказал! – орал он, казалось, на всю округу.

Октябрина подивилась количеству злости, скопившейся в этом человеке. Отступила на два шага. «А ведь задавит. Глазом не моргнёт. И ничего ему за это не будет…», – её обдало холодом чужой ледяной души.

– Чувствуешь себя «крутым»? – всё же не смолчала она.

Он по-прежнему ввинчивал в Октябрину злость, не отвечая ей. А она обязывала себя оставаться непобедимой, не разрешая себе даже подобия снисходительного компромисса:

– Чувствуешь себя умным? – подкалывала его Октябрина.

Он самодовольно расправил плечи.

– А подонком ты себя не чувствуешь?

Тут уж он не выдержал. Хлопнул дверцей и уже через стекло в неистовой злобе оглядывал Октябрину с головы до ног. Она была необычайно хороша в короткой шубке из тёмно-коричневой норки и соболином берете. Недавно купила, долго откладывала деньги, да и в долг залезла. Октябрина была словно в ударе сценического вдохновения. Грациозно вынула правую руку из кармана. Перчатка прорисовывала красивую кисть. Лениво, нехотя, жеманно пошевелила пальцами: прощай, несбывшаяся радость!

Он дёрнул руль. Машина обиженно завиляла по асфальту, сорвалась с места, скрылась в темноте улицы.

«Молодец! – похвалила себя Октябрина. – Выстояла. С документами придётся, видно, начинать заново».

Она направилась к своему дому, до которого отсюда было минут десять пешком. Немного посидела на скамейке у подъезда, и, как ни в чём не бывало, нажала кнопку звонка своей квартиры. Незадолго до развода она получила льготный кредит и теперь хвалила себя за смелость. Пути назад уже нет – как хочешь выкручивайся, зато есть неплохое, вполне современное жилье. Шестнадцатый этаж – город на ладони, воздух, птицы, простор. Родительский дом пока оставался под присмотром мамы и старшей дочери.

Младшая открыла дверь. Несостоявшийся претендент на внимание показался Октябрине глубоко обиженным жизнью человеком. Никаких проблем дома – всё выбросить за порог квартиры. У неё много интересных знакомых, таких, кому и в голову не придёт посылать её… Куда?

Да хотя бы и тот человек, с которым она недавно изучала смысл жизни. Глубокомыслен и, кажется, не хам… К тому же, он удивительный собеседник.

Любимый месяц Октябрины апрель на этот раз подобрался к ней как-то незаметно. Первая трава. Тонкий воздух. Природа тихо дремлет, но уже не спит. Бесплатные концерты дают птички-самоучки. Особенный воздух, прозрачное небо. Кружевные солнце и дождь. И звуки природы словно хрустальные.

Апрель. Нежно. Хрупко. Звонко.

Ап-р-р-р-р-р-е-ль-ль-ль… Ка-пе-е-е-е-ль-ль! Капель к апрелю откапала и выдохлась. Пе-ре-е-дыш-ка. Музыкальное слово – «ап-ре-е-е-ль», кристальное…

Лето близко. И тепло. Хочется чуда! И этот человек. Тот, с кем они выясняли сущность смысла жизни. Он интересный… Кажется, они с ним ни капельки не похожи… Он любит май.

«И я люблю май, но по-другому, не как апрель…»

Май. Коротко. Ясно. Лёгкий ветерок.

Май. Коротко. Скучно. Всё расцвело. И нечего ожидать.. Природа напористо и уверенно набирает силу.

Апрель. Нежный. Хрупкий. Кисейный.

Апрель – такой же невесомый, как душа Октябрины.

В новом апреле Октябрина была другой.

Накануне Нового года вышла из печати её первая книга – заряд положительных эмоций.

Выдержала! И может быть, уже чуть-чуть, самую малость, улучшила окружающий мир или всколыхнула чьи-то чувства. Выстоять в глубинах эмоционального одиночества, преодолевая тоску, ночные кошмары, депрессию, бессонницу, оглушающую тишину домашнего телефона, угнетение безденежьем, пустым холодильником, пустословием, злопыхательством… Она выдержит и другие испытания, даже если очень захочется плакать

Как строить новую жизнь? К кому обращаться за помощью? Почему-то ей неловко стучаться, что-то у кого-то просить. А если ничего не делать, то ничего не изменится. И Октябрина робко постучала первый раз.

Тележка её жизни незаметно сдвинулась с места и, спотыкаясь о препятствия, покатилась… в гору! Правда, Октябрина о том пока не знала. Она зарабатывала на свой кусок хлеба свой кусочек масла. Мелочи, досадности, нестыковки, вынужденные корректировки событий теперь воспринимала спокойнее и почти забыла, как плачут от обид. Но пока не было веских поводов плакать от счастья. Обстоятельства учили другому отношению ко многому. Иногда она пугалась: становится равнодушной? Без эмоций ей не быть собою. Но есть читатели, которые приняли её тему, её манеру беседы с ними. Её читатели, как и она, верят в любовь, ждут её и в жизни, и в литературе.

Да, она придумывает всё, о чём пишет. Но в этих героях её эмоции. С ними она плачет и смеётся, легко становится придуманной ею же героиней и так же легко прощается с нею до следующей встречи в другом рассказе. Однако литературные эмоции появляются не на пустом месте. За каждой строчкой – личная радость, личная печаль. Другое дело – ситуации, в коих живут выдуманные ею, но для автора реальные люди. Эти ситуации Октябрина придумывает и продумывает до мелочей с азартным вдохновением. Читатели уверены: это происходило с нею.

– Да-да, именно так и было! – отвечает Октябрина. – Не в реальности – в воображении! И не со мной, а с теми, о ком я рассказываю. Я не всегда знаю, как сама поступила бы на их месте. Всё это было и… ничего не было.

Первая книжка Октябрины вышла в декабре. Небольшой тираж и провинциальное издательство, значащиеся в исходных данных, её не смущали, главное, что начало положено. Окрылённая и счастливая, Октябрина словно летала по городу. Молчала, радовалась, волновалась в одно и то же время. Следующие месяцы наступившего года она жила на подпитке читательских откликов. Её понимали.

Недавно, чтобы со временем не забылось чувствование происходящего, Октябрина записала в дневнике:

«…Я надеялась, что рассказы принесут мне что-то новое, но даже не пыталась представить заранее, в чём это выразится. Никак не ожидала, что моё настоящее станет раскручиваться т а к…

Поясню.

Все написанное – моё воображение. Но не совсем. Я – придумываю жизнь и пишу о ней в рассказах сначала на вдохновении. Потом прорабатываю детали. Детализация ситуаций вводит в заблуждение знакомых лично со мной читателей. Их невозможно переубедить в том, что это – придуманная жизнь, моя внутренняя игра. Детали – моя забава, моя свобода.